Эксперимент - Дарина Грот

– Что это за херня? – прошептала она, протягивая руку с клочками бумаги, полностью игнорируя пламенную речь Левиафана.

Он смотрел на нее, явно растерянный, не зная, что сказать. Ответный удар, мгновенный. Обездвиживающий и парализующий. Записи со всеми экспериментами разлетелись по гостиной.

– Лилит…

– «Объект №11»…может ты это хотел сказать? – шепотом спросила Лилит, смахивая слезы с глаз. – Что я такое?

– Милая…

– Давай, расскажи мне историю…обо мне! Что я такое?

– Четыре столетия, – ответил он таким же тихим голосом, отводя взгляд. – Присядь, пожалуйста.

Лилит, дрожащая, ничего не понимающая, совершенно уже забывавшая о трупе в пяти метрах от себя, опустилась на софу. Она не отрывала глаз от мужчины, в глубине души, понимая, что теперь она действительно его боится. Что он какой-то маньяк-рецидивист, от которого надо было бежать еще тогда.

– После своего обращения я в сто тысячный раз убедился в своей красоте, данной мне природой. Я любил себя. И только себя. У меня даже в голове не было мысли о том, что я способен кого-то еще полюбить. Но век спустя я задумался о женщине. Я хотел особенную женщину, потому что сам был особенным. Я приступил к поискам. Потратив полвека на путешествия по странам, я пришел к выводу, что не существует в мире той женщины, которая могла бы быть мне под стать. Я очень расстроился, но не упал духом. Я решил создать такую женщину. В Германии я познакомился с Себастьяном, ученым-генетиком. То был XVII…Я обратил его. Он был мне нужен, как ученый, как человек, который поглощался знания и ловко оперировал ими. Я пришел к нему со своим планом об идеальной женщине и его не могло не заинтересовать. Он согласился помочь мне создать идеал, достойный меня…

– Меня…Он согласился помочь создать меня! – Лилит опустилась глаза, смахивая слезы.

– Да. – Левиафан посмотрел на девушку. – Мы искали материал, воровали генетические данные прям из-под носа у людей. Мы искали женщин с идеальными фигурными параметрами, похищали все возможными способами из ДНК. Потом мы собирали женщин, как мозаику, вначале те черты подбородка, которые я считал совершенными. Затем пошли, скулы, носы, глазницы, глаза, брови, губы…все лицо в итоге. Когда мне казалось, что у нас есть все необходимое для создания идеальной женщины, мы с Себастьяном приступили непосредственно к генетике. Первые опыты были совсем неудачными – эмбрионы погибали внутриутробно, женщины носившие плод – тоже. Так прошло не одно столетие. Потом, уже в XXI веке мы собрали весь необходимый материал, обросли всеми нужными и ненужными знаниями и приступили к… к…созданию тебя. Я нашел женщину, твою мать, посчитал ее идеальным сосудом для вынашивания, но совершенно непригодным для передачи генетических данных. Мы внедрили в нее уже оплодотворенную яйцеклетку другой женщины.

– Я – генетический урод… – Лилит тихо зарыдала.

– Нет, милая… – Левиафан бросился к ней. – Ты – эталон мечтаний любого мужичины, идеал, на который неспособна сама природа….

Но девушка оттолкнула его, злобно окинув взглядом. В ней бушевало чувство ненависти. Ей была противна одна только мысль, что этот мужчина вновь к ней прикоснется.

– Не прикасайся ко мне! – прошипела она. – Я ненавижу тебя… из-за тебя я – урод, генетический мутант! Я для тебя эксперимент, да? Не больше ведь? Вся твоя любовь – больная чушь, ничего не значащая. Тупо эксперимент.

– Я создавал совершенную женщину, которую я хотел любить, которая была бы ровней мне. – Левиафан усмехнулся и отошел от Лилит. – Только недавно я осознал свою ошибку в этом эксперименте. Я слишком много времени провел, думая о женской красоте. Я создал идеал. Я влюбился в него. Лилит. Мои чувства к тебе всегда были искренне. Я действительно влюбился в тебя. До этого момента не единой женщине не удавалось вызвать во мне ранее незнакомое чувство любви. Лилит, ты слышишь меня? Я люблю тебя. Но я ни разу не задумывался о возможном характере. Ни у одного подопытного, у которого я брал генетический материал, я не исследовал характеры. И ты получилась такой сукой, только из-за такого, что я ошибся с расчетами…

– Двадцать восьмого ноября – прошептала она, не сводя с него глаз, поднимаясь с дивана – того года ты вошел в мою жизнь. Двадцать восьмого ноября этого года я ухожу от тебя. Не звони, не приезжай, не ищи, не говори, не показывайся. Тебя больше нет, НАС больше нет! Я не твое создание и не твоя игрушка! Катись к черту!

Лилит выскочила из дома, села в машину и зарыдала так, как никогда не рыдала. Она быстро завела двигатель, выехала на шоссе и покатилась в сторону дома, разбирая в голове по частям Левиафана и все, что с ним связано, старательно выкидывая, как не нужный хлам.

Вампир постоял в шоке минут пять, разглядывая открытую дверь и заглядывающее в нее солнце. И тут он вспомнил. Его взгляд упал на пол.

Там, в ярких лучах, в маленьких осколках лежало раздавленное сердце. В голове, словно голос прокурора выносящего смертный приговор, прозвучали его же слова: «Когда ты решишь меня бросить по-настоящему, растопчи этот кусочек сердца прямо перед моими глазами. Обещай мне это!». И тут же пронесло одно лишь слово, сказанное девушкой, которое вернуло Левиафану утренний подарок боли в троекратном размере. «Хорошо» – то есть, «я обещаю», вот что ответила девушка. И вот, перед его ногами, по собственному желанию, лежало раздавленное сердце, и было сказано слово «прощай».

– Твою мать! – крикнул вампир, осознав до конца весь смысл произошедшего, и рванул к машине.

Через пятнадцать секунд он уже мчался по дороге, глазами ища впереди белый лексус. Левиафан сразу же решил поехать по направлению в город, ибо Лилит больше было некуда ехать, и он не ошибся. И через какое-то время он нагнал ее.

Девушка уже не рыдала, она даже слегка улыбалась, поражаясь своей глупости, которой было позволено случаться в течение этого года. Поражаясь всему тому, что она только что узнала, то и дело шептала, о своем генетическом уродстве и мутации. Ей было обидно и больно. То, чем она гордилась всю свою жизнь, считала необыкновенным, оказалось искусственным и выдуманным. Да и кем! Озабоченным и помешенным на себе маньяком! И в тот момент она, наконец, поняла, зачем надо было тратить время друг на друга, когда изначально было понятно, что их совместное существование очень нестабильно, шатается, как сухая травинка на ветру. Почему любовь такая дура и приходит только туда, где все плохо, а от ее прихода становиться еще хуже. Почему они любили друг друга двенадцать месяцев, и за это время все, что произошло, хорошего можно было пересчитать по пальцам на одной руке, зато зло творилось в океанических масштабах? Лилит все поняла. И от этого стало ей гаже.

Взглянув в зеркало заднего вида, она увидела черную инфинити и она прекрасно знала, кому принадлежала эта машина.

– Ты же обещал мне! – крикнула она и нажала газ. – Ты обещал исчезнуть из моей жизни раз и навсегда! Ты же человек слова, выполни свое обещание! Пожалуйста! Мне больно видеть тебя, зная теперь все это…исчезни! Мы никогда больше не будем вместе – это я тебе обещаю! Да мы просто не можем жить вместе. Есть любовь, нет любви, какая разница, если не можем находиться вместе? Значит, отношения вовсе не на глумливой любви строятся, а на чем-то другом, чего у нас, видимо, не имеется. Прощай, Левиафан, прощай! Я тебя не знаю! Я всего лишь генетический мутант…