Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир - Игорь Иосифович Ландер

пор отмечается на Тайване как праздник авиации, хотя в равной степени этот день можно считать и праздником радиоразведчиков.

Радиоперехват и его анализ являются важными компонентами радиоразведки, но для дешифровальной работы нужны специалисты иной квалификации. Именно их подготовкой и занимался Ярдли, однако он не полностью оправдал возлагавшиеся на него надежды. Американец не знал ни японского, ни китайского языков, поэтому мог преподавать своим ученикам лишь теоретические основы криптоанализа, хотя и они были крайне важны. Ярдли подготовил для Бюро военной статистики 200 специалистов, составивших основу его дешифровальной секции, но подлинный прорыв во вскрытии шифрсистем противника произошел лишь после захвата в плен в мае 1939 года шифровальщика японской авиационной части Оиси Синдзо. Командование с непростительной легкомысленностью также использовало его в качестве хвостового стрелка на бомбардировщике, нарушая основополагающий принцип, запрещающий носителям секретов такого уровня пересекать линию фронта или оказываться в иных местах, где они могут быть захвачены противником. Бомбардировщик Синдзо был сбит, и после интенсивного допроса пленный дал согласие работать на китайцев. Теперь к осуществлявшемуся Ярдли общему руководству дешифровальной работой БВС и организованной Вэй Дамином системе перехвата прибавился последний из необходимых компонентов, позволивший летом и в начале осени 1939 года достичь серьезных успехов в работе с японскими военными кодами и шифрами.

Именно в Китае Ярдли сумел воплотить свои идеи вскрытия иероглифической переписки, не воспринятые должным образом его англоязычными соотечественниками. Американец проработал там до мая 1940 года, после чего вернулся в Соединенные Штаты, но успел сыграть еще одну, крайне важную роль в истории криптоанализа на Востоке. Он убедил своих работодателей в необходимости централизовать дешифровальную работу, которой в 1940 году занимались пять разобщенных структур Гоминьдана:

— Бюро технологических исследований (Цзишу яньцзи ши), созданное специально для вскрытия японских дипломатических кодов и шифров;

— 2-е отделение Управления военных операций, предназначенное для дешифровки японских армейских криптосистем. В действительности оно не выполняло уставных задач, зато без особого успеха пыталось вести агентурную разведку;

— Группа воздушной разведки, почти полностью укомплектованная сотрудниками БВС;

— Дешифровальная группа Бюро расследований и статистики, занимавшаяся исключительно советскими и коммунистическими криптосистемами;

— Бюро военной статистики.

В апреле 1940 года с подачи Ярдли Дай Ли добился от Чан Кайши разрешения централизовать криптографические органы. Образованное при этом Бюро технологических исследований Военного совета Гоминьдана по-прежнему возглавлял Вэнь Юйцин, его заместителем стал Вэй Дамин. В июне Вэнь симулировал болезнь и попытался ускользнуть из-под надзора ненавидевшего его Дай Ли. Главному радиоразведчику Гоминьдана разрешили отправиться в Гонконг для проведения медицинских исследований, откуда он уже не вернулся. Бегство Вэня позволило Дай Ли назначить исполняющим обязанности директора Бюро своего ставленника Вэй Дамина, который сразу же начал насаждать во все подразделения верных людей. Однако этот процесс проходил излишне стремительно и грубо, сопровождался шантажом и угрозами, а потому вызвал обратную реакцию. Ущемленные сотрудники объединились и направили Чан Кайши петицию с жалобой на сложившуюся нетерпимую обстановку, после чего в марте 1941 года генералиссимус уволил Вэя и назначил на его место своего секретаря Мао Цинсяна. К сожалению, новый директор являлся классическим аппаратным работником и немедленно назначил на ключевые посты Бюро технологических исследований своих друзей и соучеников, совершенно не имевших представления ни о радиоразведке, ни о криптографии. Это породило новые конфликты и разочарования, усугублявшиеся позицией Дай Ли. Руководитель БВС отдал негласное указание всячески публично дискредитировать и унижать Мао, провоцируя его на потерю лица, что для китайца является самым страшным позором. Однако на первых порах ситуация не разрешилась никак, и нетерпимое положение дел в централизованной радиоразведке продолжалось.

Не особенно выдающиеся успехи китайских радиоразведчиков все же выглядят неплохо на фоне почти полного провала в области традиционных видов разведки. На то имелись как объективные, так и субъективные причины. Главными противниками Нанкина — Чунцина и соответственно главными объектами его разведки являлись коммунисты и соперничающие с Чан Кайши “милитаристы”. Это предопределяло приоритет внутренней разведки над внешней, которой доставалось финансирование по остаточному принципу. Если против японцев в оккупированной части Китая и велась хоть какая-то работа, то против остальных государств ее даже не собирались проводить. Некоторое исключение делалось для СССР, но, за исключением разработки советских дипломатических, торговых и военных миссий и учреждений, все усилия китайцев так и остались на бумаге. В итоге результаты работы всех китайских спецслужб на внешних направлениях оказались совершенно ничтожными и не принесли ожидаемых результатов.

Одной из важнейших задач внешней разведки Чан Кайши считал продолжение линии “призрачной” секретной службы Сунь Ятсена по использованию в своих интересах китайских тайных обществ, известных под обобщающим условным обозначением “триады”. Наиболее влиятельными из них, функционировавшими в США и Гонконге, являлись “Общество старших братьев”, “Красный круг” и “Зеленый круг”. Через значительно меньшее по численности тайное общество “14-К” Чан пытался установить контакты с американской разведкой и, опираясь на китайскую диаспору в Нью-Йорке и Сан-Франциско, создать в США свою резидентуру. Одна из ветвей “14-К” была практически полностью укомплектована разведчиками Гоминьдана, однако успехов не добилась по двум основным причинам. Во-первых, к контактам такого рода не были готовы сами Соединенные Штаты. В тот период они не располагали политической разведывательной службой, военных же все это не слишком интересовало, а разведка государственного департамента могла считаться таковой лишь условно, поскольку оперативных подразделений не имела. Во-вторых, “триады” традиционно с подозрением относились к сильной и энергичной центральной власти, ярким представителем которой был Чан, боровшийся отнюдь не только с коммунистами. Одной из важных задач Гоминьдана стало подчинение своему руководству военных лидеров провинций, и эти усилия настораживали поддерживавших контакты с родиной членов тайных обществ.

Малоопытные спецслужбы центрального правительства Китая опрометчиво исходили из предположения о том, что патриотизм и национализм являются самыми сильными побуждениями для любого китайца, и не учитывали силы корпоративных интересов внутри “триад”, члены которых ставили их намного выше любых других стимулов. В отличие от Сунь Ятсена, Чан Кайши строил государство, в котором достойного места для “триад” не находилось. Их руководители прекрасно понимали это и отнюдь не торопились оказывать содействие Гоминьдану. Более того, эти опытные интриганы вели собственную игру, в которой Чану отводилась роль орудия, используемого в подлинных интересах тайных обществ. Дай Ли сделал ставку на получение краткосрочных, сиюминутных тактических выгод — и проиграл. “Триады” оказали оперативным службам Гоминьдана ряд услуг, но одновременно они укрепили свое негласное влияние, в конечном счете подрывавшее государственность. Именно это послужило причиной того, что в настоящее время Тайвань пронизан ими значительно глубже, чем Китайская народная республика, и “триады” превратились там в серьезный криминогенный фактор на общегосударственном уровне. В отличие от Чан