Черный день. Книги 1-8 - Алексей Алексеевич Доронин

В комнату вошли еще двое. Угрюмые небритые мужики с ружьями. Остальные теснились в сенях, кашляли и вполголоса переговаривались.

Данилов понял, что они боятся его, несмотря на численный перевес. Возможно, потому, что уже сталкивались с людьми, которые отошли от нормы еще дальше, чем это людоедское племя… Они тоже боялись, и в этом он видел свой единственный шанс.

— Тащите бензин, — скомандовал старший. — Он, кажись, по-русски не понимает. Думает, в прятки с ним играть будем. Устроим ему баньку по-черному.

* * *

Они услышали не то вой, не то мычание. А спустя секунду сообразили, что доносится оно со стороны печки.

— Явление Христа народу, — изрек старший. — И кто у нас тут?

В голосе его слышалось облегчение. Он подошел поближе и посмотрел наверх. Человек был жалок, он дрожал и пускал слюни, закрывался трясущейся рукой от направленного ему в лицо фонаря. Губы человека шевелились.

— Что городит, не пойму. — Мужик прислушался и полуобернулся к своим. — Херня. Стишки ка­кие­то.

— Доходяга, — со смесью презрения и сочувствия произнес молодой.

— Ага, — кивнул «подкулачник». — У меня, вон, сосед… жену схоронил, детей схоронил, но держался. Осталась собака. Потом полакала водички после дождя и подохла.… Свихнулся. Лежал как бревно и глазами хлопал, пока не окочурился.

— Хватит трещать, — оборвал обоих староста. — Борька, Сема, — подозвал он похожих друг на друга как две капли воды здоровенных лбов, ждавших в сторонке. — Снимите его, и пошли во двор, там колода есть. Он, кажись, не ходячий. Я таких навидался в городе. А ты, Ваня, топор неси. Ты, дед, целлофан возьми у меня в рюкзаке. Прямо здесь его разберем.

На секунду они потеряли доходягу из поля зрения. А когда повернулись к нему, на них смотрело дуло ружья. Ближе всех на линии огня находился Иван.

— Не надо меня жрать. — Во взгляде незнакомца не было и намека на безумие. На мирное и безобидное безумие. — Подавитесь. Оружие на пол, а то малец голову потеряет.

* * *

В комнате установилось шаткое равновесие.

— Да мы людей не едим, — проговорил Пал Дмитрич, назвавшийся старостой, хотя в прежней иерархии муниципальных чинов такого не было. — Но собак надо кормить? А тут ты… думали, уже кончаешься.

— Да хоть бы и сами. Ваше дело, что жрать, — не узнавая себя, Данилов брал быка за рога. — Только не пойму, какого хрена вы ко мне в дом приперлись? Сижу, никого не трогаю, и тут вы нарисовались. Гурманы, йопта.

Он перехватил ружье поудобнее. Легкий тремор его руки должен был только добавить им страху, ведь палец лежал на спуске.

— Ну, дом не твой, если что, — мужик старался не уронить авторитет перед своими людьми, хотя именно ему в живот было направлено ружье. Выглядел этот парень, который сначала показался безобидным дурачком, как опасный человек, которому нечего терять.

— Думаешь, откуда ключи у нас? — продолжал староста. — Сначала тут жили Селиверстовы, царствие небесное. Потом Михалыч… сталкёр. Неделю как ушел в город и с концами. Тут идем вчера, смотрим — огонь на крыше горит.

— Это я трубу прочищал, — чуть смутившись, объяснил Александр. — Тяги не было. Газеты горящие кидал.

Данилов читал, что так можно справиться с отсутствием тяги в трубе.

— Э, нет, — покачал головой Дмитрич. — Рази так прочистишь? Этот пепел, который падает, он такая зараза.… Липнет сразу, жирный. Его только гирькой или палкой пробивать. Ты ружжо лучше опусти, а то стрельнешь ненароком.

Данилов посмотрел на него с сомнением. Потом перевел взгляд на остальных, которые переминались рядом, не спуская с пришельца недобрых взглядов, и покачал головой.

— Если я сдохну тут, то не один.

— И чего ты хочешь?

— Вертолет и миллион баксов, мля.… Проводите до околицы, а там я уж как­нибудь сам. А остальные пусть ждут здесь. Увижу хоть кого по пути — стреляю.

Теперь он держал на прицеле только старосту, но его позиция все равно была сильной. Они, конечно, могли его убить, но не хотели рисковать. И еще больше, чем ружье, их пугала его открытая улыбка и добрые глаза.

Они вышли в сени — староста впереди, за ним незваный гость. Остальные провожали его взглядами тигров в клетке. Конечно, они не останутся на месте — парень перехватил взгляды, которым обменялись «подкулачник» и староста. Но на глаза попадаться не будут.

Племянник хотел было последовать за ними. Видимо, чего-то не понял. Данилов сделал резкое движение локтем, когда тот попытался проскользнуть в дверь. Паренек отшатнулся, утирая кровавые сопли.

— Сначала грабли отрасти. Рюкзак мой сюда.

Его требование выполнили быстро. Взвалив свой «арийский» рюкзак на плечи, Данилов обвел комнату внимательным взглядом. Ружье смотрело Павлу Дмитричу в живот.

Через десять минут они стояли у выезда на шоссе на южной границе населенного пункта. Можно было попробовать выбить нормальный каркасный рюкзак и спальный мешок вместо самопального, который он соорудил на привале, но рэкетом не стоило увлекаться. Он был не в том положении.

Снег на шоссе был нетронутый, рыхлый. Данилов не сомневался, что его не догонят.

— Далеко отсюда до Прокопьевска? — спросил он заложника.

— Часа за четыре дойдешь.

— Ну, счастливо вам.

— И тебе того же.

Пожилой мужик пошел в одну сторону, обратно к темным домам, а Данилов — в другую, туда, где виднелась обсаженная голыми деревьями нитка шоссе. На дороге, удостоверившись, что никто за ним не идет, Александр двинулся в путь, но не на север, к малой родине, где его могли повесить, если не хуже, а на юг, в самый большой город области. Новокузнецк. До него, он знал, было всего несколько часов ходу.

* * *

Далеко уйти Александр не успел, и его трюк мало что дал. Прошло минут десять, и он услышал рычание моторов. А он-то надеялся, что его жизнь и пожитки не стоят того, чтоб разводить такой кипиш.

Саша знал, что следы на свежем снегу с хорошей примесью сажи видны неплохо, но надо быть Соколиным Глазом, чтоб пройти по ним несколько километров в темноте и не сбиться. Как же они его нашли?

Вскоре он увидел свет. Фары. Естественно, это был не колесный транспорт, а снегоходы. И почти сразу после того, как он различил вдали две