Иосиф Сталин, его маршалы и генералы - Леонид Михайлович Млечин

руководства всей военно-политической пропаганды и контрпропаганды среди войск и населения противника создать Советское бюро военно-политической пропаганды.

2. Утвердить Советское бюро военно-политической пропаганды в составе тт. Мехлис (начальник бюро), Мануильский, Кружков, Пальгунов, Лозовский.

Тов. Варга привлечь в качестве советника.

3. Возложить на Советское бюро военно-политической пропаганды:

а) составление листовок, обращений и лозунгов к войскам и населению противника;

б) организацию радиопередач к войскам и населению противника в районе действующих армий».

Но работу с войсками и населением противника пришлось отложить до лучших времен. Важнее было позаботиться о состоянии собственных войск. Как старый газетчик, Мехлис высоко ценил возможности прессы.

Ответственным редактором главной военной газеты «Красная звезда» с сентября 1940 года был Владимир Николаевич Богаткин, до этого член военного совета Московского военного округа. Он попал в газету случайно и при Мехлисе не удержался на этом посту.

Через неделю после начала войны, 29 июня вечером, Богаткин и его заместитель Ортенберг привезли Мехлису в ГлавПУР сверстанные полосы завтрашнего номера. Мехлис, просмотрев первую полосу, недовольно сказал Богаткину:

— Что это у вас за шпигель?

В советском газетном обиходе шпигелем именовались вынесенные на первую полосу, обычно рядом с названием газеты, главные темы номера.

Богаткин покраснел:

— А где шпигель, товарищ армейский комиссар?

Мехлис вскипел:

— Как? Вы восемь месяцев редактируете газету и до сих пор не знаете, где шпигель?

На следующий день Мехлис объявил:

— Вот что, товарищ Богаткин, вы назначены членом военного совета Северо-Западного фронта. А вы, — кивок в сторону Ортенберга, — утверждены в должности редактора «Красной звезды». Решение принято товарищем Сталиным.

Когда Ортенберг уходил, Мехлис добавил:

— Подписывать газету будете фамилией Вадимов.

Давид Иосифович так растерялся, что даже не спросил у Мехлиса почему. А потом вспомнил историю пятилетней давности. В 1936 году ему, собственному корреспонденту «Правды» по Днепропетровской области, позвонил заместитель главного редактора:

— Как зовут твою жену?

— Лена, — недоуменно ответил Ортенберг.

— Не подходит. А сына?

— Вадим.

— Так вот. Завтра в «Правде» идет твой очерк, мы его подпишем псевдонимом Вадимов.

С тех пор в «Правде» его статьи и очерки, уже не спрашивая у Ортенберга, подписывали Вадимовым. Вскоре и у других корреспондентов-евреев появились псевдонимы. На совещании в Москве на недоуменные вопросы собкоров руководители газеты, не называя имени, показывали пальцем наверх.

Уже потом Мехлис подтвердил — распоряжение исходило от Сталина. А в сорок первом, назначая Ортенберга, вождь не захотел, чтобы «Красную звезду» подписывал еврей, объяснил:

— Не надо дразнить Гитлера...

Решением ЦК 16 июля 1941 года Главное управление политической пропаганды Красной армии опять преобразовали в Главное политическое управление.

Сталин вновь ввел институт военных комиссаров, который был упразднен меньше года назад, 11 августа 1940 года. В положении о военных комиссарах говорилось, что они обязаны «своевременно сигнализировать Верховному командованию и Правительству о командирах и политработниках, порочащих своим поведением честь Рабоче-Крестьянской Красной Армии». В первоначальном проекте этой фразы не было. Она появилась по указанию Сталина.

Впрочем, большое число пленных и дезертиров в первые месяцы войны показало, что обилие политработников не гарантирует высокого морального духа войск.

В первые месяцы войны армейский комиссар 1-го ранга Мехлис перебывал на всех фронтах, знакомясь с положением дел и поведением командного и политического состава. Сталин перебрасывал его с фронта на фронт, веря в способность Мехлиса наводить порядок. Лев Захарович ощущал себя если не личным представителем Сталина, то, как минимум, главным контролером. Он занимался всем — от комплектования войск до присылки оркестра для поднятия духа личного состава.

Наводя порядок на фронте, Мехлис не останавливался даже перед расстрелами и сам подписывал смертные приговоры.

В январе сорок второго Мехлиса отправили на Крымский фронт. Никто не мог предположить, что эта командировка окажется роковой не только для самого Мехлиса, но и для многих тысяч бойцов и офицеров фронта.

25 декабря 1941 года 51-я и 44-я армии с Таманского полуострова начали успешную Керченско-Феодосийскую десантную операцию. Десанты высадились в Керчи и Феодосии, затем в Евпатории и Судаке. Это было неприятным сюрпризом для немцев.

2 января Красная армия освободила Керченский полуостров. Немецкие войска ослабили напор на Севастополь.

Приказом Ставки для полного освобождения Крыма был сформирован отдельный фронт. Он состоял из 44-й, 51-й и 47-й армий. Командующим фронтом стал генерал-лейтенант Дмитрий Тимофеевич Козлов, членом военного совета — дивизионный комиссар Федор Афанасьевич Шаманин, начальником штаба генерал-майор Федор Иванович Толбухин (будущий маршал).

Зачем Сталин отправил туда Мехлиса, непонятно. Крымский фронт нуждался в подкреплениях. Но подкреплений не выделили, послали Мехлиса, чтобы он железной рукой заставил фронт держаться. Он и делал то, что от него требовалось.

Он сразу сообщил, что командующий фронтом генерал-лейтенант Козлов «оставляет впечатление растерявшегося и неуверенного в своих действиях». И решил, что должен взять все заботы на себя.

Он уже сделал так в Финскую кампанию, когда был назначен членом военного совета 9-й армии. Командующий армией комкор Василий Иванович Чуйков оказался в трудном положении. Мехлис, как заместитель наркома, его подавлял и отменял его приказы. Точно так же Мехлис пытался командовать вместо генерала Козлова.

С присущей ему энергией Лев Захарович добивался от Ставки оружия, пополнения, опытных офицеров. Он требовал от командующего фронтом показывать ему все приказы и распоряжения, без его санкции не исполнялся ни один документ.

Начальник штаба фронта Федор Толбухин решительно не понравился Мехлису. Он потребовал сменить Толбухина, поставил на его место генерал-майора Петра Пантелеймоновича Вечного, которого привез из Генштаба.

Командующий армией попал в трудное положение. Козлов был всего лишь генерал-лейтенантом, звание Мехлиса приравнивалось к званию генерала армии. Кроме того, Мехлис был заместителем наркома обороны, то есть высоким начальством, чьи приказы генерал Козлов был обязан исполнять беспрекословно.

Он даже запросил заместителя начальника Генштаба Василевского, должен ли по-прежнему представлять свои боевые планы в Генштаб или достаточно получать санкцию Мехлиса?

15 февраля Мехлиса вызвал к себе Сталин. Мехлиса — не командующего фронтом! Вождь потребовал ускорить подготовку к наступлению с задачей освободить Крым. Плохо организованное наступление началось 27 февраля. Крымский фронт имел значительное превосходство в живой силе, но немцы легко остановили наступающие войска.

В феврале—апреле Крымский фронт трижды пытался прорвать оборону немцев. Но ничего не получилось. Мехлис просил заменить Козлова генералом Рокоссовским. Сталин не согласился. А против них действовал один из самых умелых немецких генералов — Эрих фон Манштейн, командовавший 11-й армией. Он остановил наступление войск Крымского фронта.

Мехлис пытался повторять методы Сталина в Гражданскую войну, когда вождь обращался с командующими как с подозрительными военспецами, контролировал