«Птицы», «Не позже полуночи» и другие истории - Дафна дю Морье

class="p1">— Вы не знаете, как их зовут? — спросил Джон. — Где они остановились? Мне очень надо их разыскать.

Владелец ресторана в знак сожаления развел руками:

— Мне очень жаль, синьор, я не знаю, как зовут этих синьорин, они приходили сюда обедать только один, может быть, два раза, они не говорили, где остановились. Возможно, если вы придете снова вечером, они будут здесь? Вы не желаете заказать столик?

Он обвел зал рукой, как бы предлагая на выбор любой столик, но Джон покачал головой.

— Нет, благодарю вас. Я пока не знаю, где буду ужинать. Извините за беспокойство. Если синьорины все-таки придут… — Он помедлил. — Возможно, я вернусь позже, — добавил он. — Я не уверен.

Владелец ресторана поклонился и проводил его к выходу.

— В Венеции встречаются люди со всего света, — сказал он, улыбаясь. — Вполне возможно, что синьор сегодня вечером найдет своих друзей. Arrivederci, signore[139].

Друзей? Джон вышел на улицу. Скорее похитительниц людей. Беспокойство перешло в страх, в панику. Случилась какая-то страшная беда. Эти женщины обрели власть над Лорой, сыграли на ее внушаемости, склонили пойти с ними в их отель или куда-нибудь еще. Может быть, имеет смысл разыскать консульство? Где оно находится? Что ему там сказать? Он бесцельно двинулся вперед и оказался, как это случилось с ними прошлым вечером, на совершенно незнакомых улицах и вдруг подошел к высокому зданию со словом «Questura»[140] над крышей. Вот то, что мне нужно, подумал он. Я войду, и будь что будет. Внутри сновали полицейские в форме, по крайней мере здесь не сидели без дела, и, обратившись к одному из них, стоявшему за стеклянной перегородкой, он спросил, говорит ли здесь кто-нибудь по-английски. Полицейский показал на лестницу. Джон поднялся по ней и, войдя в правую дверь, увидел сидящую пару, в которой с облегчением признал своих соотечественников, туристов, очевидно мужа и жену, попавших в затруднительное положение.

— Входите, садитесь, — сказал мужчина. — Мы ждем уже целых полчаса, а им и дела нет. Что за страна! Дома все было бы иначе.

Джон взял предложенную ему сигарету и сел рядом с ними.

— Что с вами стряслось?

— У моей жены стащили сумку в магазине на Мерчерии, — сказал мужчина. — Она на секунду поставила ее, чтобы на что-то взглянуть, и просто не верится — сумки тут же как не было. Я говорю, что это уличный воришка, а она утверждает, что девушка за прилавком. Эти итальяшки все одним миром мазаны. Как бы то ни было, я уверен, что назад мы ее не получим. А у вас что пропало?

— Чемодан, — поспешно ответил Джон. — А в нем важные бумаги.

Не мог же он сказать, что у него пропала жена? У него бы язык не повернулся…

Мужчина сочувственно кивнул:

— Я же говорю, все итальяшки одним миром мазаны. Старик Муссо[141] знал, как с ними обращаться. Нынче кругом слишком много коммунистов. Беда в том, что им тут не до нас с нашими неприятностями, сейчас все заняты этим убийцей. Все брошены на его поиски.

— Убийцей? Каким убийцей? — спросил Джон.

— Не может быть, что вы ничего не слышали! — Мужчина с нескрываемым удивлением уставился на Джона. — Вся Венеция ни о чем другом не говорит. Это было во всех газетах, по радио, даже в английских газетах. Жуткое дело. Одну женщину на прошлой неделе нашли с перерезанным горлом — тоже туристку, а сегодня утром обнаружили какого-то старого бедолагу с такой же ножевой раной. Похоже, что это просто маньяк — для убийства нет никаких видимых причин. Досадно, что такое происходит в Венеции именно в туристический сезон.

— Во время отдыха мы с женой никогда не читаем газет.

— Очень мудро с вашей стороны, — мужчина рассмеялся, — это испортило бы вам настроение, особенно если у вашей жены слабые нервы. Ну да ладно, как бы то ни было, завтра мы уезжаем. Не скажу, чтобы нам этого не хотелось, верно, дорогая? — Он обернулся к жене. — Венеция стала гораздо хуже с тех пор, как мы были здесь последний раз. А кража сумки так и вообще последняя капля, куда уж дальше.

Дверь в кабинет открылась, и старший офицер полиции попросил собеседника Джона и его жену войти.

— Держу пари, мы ничего не добьемся, — прошептал турист, подмигнув Джону, и вместе с женой вошел в кабинет.

Дверь за ними закрылась. Джон погасил сигарету и закурил другую. Им овладело странное чувство нереальности. Что он здесь делает, какой в этом смысл? Лоры уже нет в Венеции, она исчезла, возможно навсегда, с этими дьявольскими сестрами. Ее след никогда не отыщется. И подобно тому, как они вдвоем придумали фантастическую историю про близнецов, когда впервые увидели их на Торчелло, вымысел с устрашающей логичностью обретал основание в реальном факте: эти женщины — переодетые мошенники, преступники, которые завлекают доверчивых и простодушных, обрекают их на страшную участь. Возможно, они и есть те самые убийцы, которых разыскивает полиция. Кто заподозрит двух пожилых, респектабельного вида женщин, живущих в каком-нибудь второразрядном пансионате или отеле? Он, не докурив, затушил сигарету.

Да, подумал он, так и начинается паранойя. Так люди и сходят с ума. Он бросил взгляд на часы. Половина седьмого. Лучше отказаться от заведомо бесполезных попыток найти ответ в полицейском управлении и сделать то единственное, что подсказывает здравый смысл. Вернуться в отель, позвонить в школу в Англии и узнать последние новости о Джонни. Он ни разу не вспомнил про бедного Джонни, с тех пор как увидел Лору на vaporetto.

Слишком поздно. Дверь кабинета открылась, и оттуда вышла супружеская пара.

— Обычная дешевая трескотня, — вполголоса сказал Джону муж. — Они сделают все, что смогут. Надежды мало. В Венеции так много иностранцев, и все они воры! Все местные безупречны. Им просто невыгодно обворовывать гостей. Ну, желаю, чтобы вам повезло больше.

Он кивнул, его жена улыбнулась, слегка поклонилась, и они ушли. Джон проследовал за полицейским офицером в кабинет.

Начались обычные формальности. Имя, адрес, паспорт. Длительность пребывания в Венеции и прочее, и прочее. Затем пошли вопросы, и Джон, чувствуя, как лоб его покрывается испариной, пустился в бесконечное повествование. Первая случайная встреча с сестрами, встреча в ресторане, внушаемость Лоры в связи со смертью их ребенка, телеграмма о болезни Джонни, решение вылететь чартерным рейсом, ее отъезд и внезапное необъяснимое возвращение. Когда он закончил, то чувствовал себя таким изможденным, как если бы после приступа лихорадки проехал на машине несколько сотен миль без остановки. Опрашивавший его полицейский говорил на отличном английском с сильным итальянским