Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

– Жень, – в комнату влетела Маша, – ты достирывать-то будешь? А то там очередь.

– Ой, бегу, – спохватилась Женя. – Эркин, ты пока сходи в свой барак, устройся и приходи. Алиска, оделась?

– Я с Эриком, – заявила Алиса, натягивая пальто.

– Ну, как знаешь. Эркин, ты её на молоко потом отведи, или нет, я сама…

Последние слова донеслись уже из коридора: Женя убежала. Эркин вытер рукавом лицо и встал.

– Ты мне ботики застегнёшь? – спросила Алиса.

Эркин наклонился и застегнул ей ботики.

– Ну вот, – Алиса взяла его за руку. – Идём, я тебе всё-всё покажу.

Эркин мягко высвободил руку и надел куртку, застегнул её, надел шапку. Откашлялся, прочищая горло, и взял свой ящик. Алиса снова уцепилась за его руку.

– Ну, идём.

Они вышли в коридор, и Алиса гордо сказала стоявшей там женщине.

– Тётя Таня, это Эрик. Он вернулся.

Эркин понял, что ему предстоит, и невольно поёжился. Женщина улыбнулась бледными губами.

– На здоровье, деточки.

Из барака они пошли в камеру хранения, где Эркин сдал свой ящик, получив жестяной кружок на шнурке. И отправились на поиски коменданта.

– Тебе надо на место определиться, – важно говорила Алиса. – Дядя Паша, тётя Айрин, это Эрик, он вернулся. А то как же без койки? Своя койка – первое дело. А это столовая, здесь на талоны кормят. Мишка, это Эрик.

Комендант – пожилой мужчина в форме – стоял у мужского барака и курил. Увидев Эркина и Алису, хмыкнул:

– Ну как, всем похвасталась? Никого не пропустила?

– Ага, – расплылась в улыбке Алиса. – Это Эрик. Он вернулся.

– Понятно. Беги к мамке, егоза, она в прачечной.

Его тон исключал вопросы и тем более сопротивление. Алиса отпустила руку Эркина, отступила на шаг и упрямо сказала:

– Эрик, я тебя здесь подожду.

– Жди, коли мокнуть охота, – комендант щелчком отправил окурок в стоящую у крыльца железную коробку. – Пошли, Мороз. Бирку не потерял?

– Нет, – Эркин вытащил из кармана номерок.

Он как-то не сознавал, что все вокруг говорят по-русски, а он всё понимает, и сам говорит, и его понимают.

Мужской барак внутри походил на женский как, впрочем, и снаружи. Только пахло дымом гораздо сильнее.

– Говорил чертям, чтоб не курили, – ворчал комендант. – Загорится, так полыхнёт сразу, никто выскочить не успеет. Так, ну-ка давай сюда.

Комендант постучал и сразу открыл дверь с крупно выведенными на ней белыми единичкой и семёркой, и они вошли в комнату, плотно заставленную кроватями и тумбочками. Шесть кроватей. На одной тюфяк свёрнут рулоном.

– Располагайся, Мороз, – комендант отметил что-то на его бирке и прикрепил её к спинке кровати.

И ушёл. Эркин огляделся. В комнате ещё трое. Один возился в своей тумбочке, двое спали, но проснулись, и теперь все трое с таким же интересом рассматривали его. Все белые. У Эркина неприятно похолодело внутри. Вот влип, так влип. Тесно, конечно, но отбиться он отобьётся. Да за драку его предупредили что будет.

Копавшийся в тумбочке парень встал. Он был одного роста с Эркином, но худее и нескладнее.

– Привет, – весело сказал он. – Ты откуда?

– Из Джексонвилла, – настороженно ответил Эркин.

Небритый полуседой мужчина, лежавший на кровати в углу, шумно зевнул и сел.

– От племени отстал?

Ни в тоне, ни в вопросе Эркин не услышал подвоха и ответил спокойно:

– Я не знаю своего племени.

– Одному хреново, – сочувственно сказал третий. – Будешь теперь к какому-то другому прибиваться?

– Нет, – Эркин развернул тюфяк, внутри которого оказались одеяло, подушка и две простыни, застелил кровать. – У меня жена и дочь здесь.

– Русские? – улыбнулся парень. Эркин кивнул, и парень продолжил: – Ну и правильно. Я – Костя. Константин Рютин, – и протянул руку.

– Эркин Мороз, – ответил на рукопожатие Эркин.

Мужчин звали Анатолием и Романом. Эркин так же поздоровался с ними за руку. Костя поглядел в окно.

– Твоя пацанка, что ли?

– Моя, – Эркин оглядел застеленную кровать. – Ждёт меня.

– Ладно, потом поговорим, – кивнул Анатолий, укладываясь обратно. – Ох, отосплюсь. За всё прошлое и за будущее.

Костя и Роман засмеялись. Улыбнулся и Эркин. Ну, кажется, обошлось. Правда, он ещё двоих не видел, но одному против всех уже не придётся. Уже легче.

Алиса, увидев его, сразу опять вцепилась в его руку.

– А теперь на молоко пойдём, да?

Эркин вспомнил, что Женя говорила об этом, и кивнул.

– Пошли.

Алиса повела его к столовой, по-прежнему представляя всем встречным. Если она кого по имени не знала, то заявляла просто:

– Вот, это Эрик!

И тащила его дальше.

Дождь не то что перестал, но заметно уменьшился. У столовой стояли дети. От малышей до подростков. Взрослых мало, только несколько женщин, держащих на руках совсем уж маленьких. Вышла на крыльцо молодая женщина в белой куртке поверх военной формы и стала вызывать по списку. Вызванные протискивались мимо неё в дверь.

– Мороз Алиса!

– Я! – звонко выкрикнула Алиса и полезла к двери, отпустив руку Эркина. – Эрик, ты подожди меня, я быстро.

Наконец все дети вошли. Вошли и женщины, державшие своих на руках. Ну что, Алиса просила подождать. Он подождёт. Эркин огляделся. Ветер рябил лужи, но грязи особой нет, так, обычная. Серые длинные бараки. Это он уже понял. Женский, мужской, а вон тот, видно, семейный, вон домик комендатуры, там дальше ещё барак, чуть поменьше, но тоже видно, что жилой, котельная, душевая, а вон то, должно быть, прачечная. Народу больше стало… а от женского барака идёт, к нему идёт… Женя. И он не спит, это на самом деле. И по Жене даже не видно, не заметно совсем, что с ней было. Неужели чудо всё-таки есть?!

Когда Алиса выбежала из столовой, на ходу дожёвывая булочку, Женя и Эркин стояли рядом и разговаривали. Вернее, говорила Женя, а Эркин кивал и со всем соглашался, ничего не понимая.

– А вот и я, – ткнулась им в ноги Алиса.

Женя достала носовой платок и вытерла ей губы и подбородок.

– Ты «спасибо» сказать не забыла?

– Ну, мам, – вывернулась из её рук Алиса, – что я, маленькая? А теперь куда пойдём?

Женя улыбнулась.

– Домой. Посидим у нас до ужина.

Алиса испытующе посмотрела на неё, нахмурилась, что-то соображая, и кивнула.

– Ладно, – и встала между ними, взяв их за руки. – Вот так.

Так втроём они и прошли в барак. Эркин уже уверенно вошёл в комнату Жени. Даша и Маша шили, сидя на кроватях у окна. Женя раздела Алису. Эркин, поглядев на пол, скинул у порога сапоги, оставшись в портянках, снял куртку.

– Вот, – тянула его за руку Алиса, – сюда садись.

И когда он сел, устроилась рядом