Первый контакт - Мюррей Лейнстер

Хосе Рибейра вернулся. Он был так напряжен, что и представить себе невозможно. Он подергал меня за рукав и сказал:

— Сеньор.

Я схватил его и потащил в гостиницу, где достал из ящика его сокровище.

— Вот, — сердито проговорил я. — Это не мое! Заберите!

Он не обращал на меня никакого внимания. Его отчаянно трясло.

— Сеньор, — пролепетал он и с трудом сглотнул. — Мои друзья… мои друзья, думают, что не смогут поймать бабочку, которую вы ищете. Но если вы скажете им… — Он нахмурился. — Сеньор, прежде чем бабочка родится, она похожа на маленький мягкий орех с червячком внутри?

Это вполне могло сойти за описание кокона. Друзья Хосе — мне сказали, что у него нет никаких друзей, — отличались наблюдательностью. Хосе, похоже, ухватился за надежду, как за соломинку.

— Мои… друзья найдут вам орех, из которого получится бабочка, — сказал он взволнованно. — Если вы скажете, как он выглядит и что собой представляет.

Я заморгал. До сих пор, насколько мне было известно, удалось поймать только трех представителей Morpho andiensis. Все были взрослыми особями. Разумеется, никто не знал, как выглядит кокон. Любой натуралист мог бы назвать сотни видов взрослых особей, обитающих в одной долине Амазонки. Но кто станет охотиться за коконами в джунглях вокруг Милхао?

— Друг мой, — скептически проговорил я, — на свете существует тысячи самых разных коконов. Я куплю пять штук каждого вида, обнаруженного вами, и заплачу за них по одному милрею. Но только пять одинаковых, вы запомнили?

Естественно, я не думал, что он станет тратить силы на такие глупости, просто мне хотелось, чтобы парень забрал свое золото. Но он снова умчался прочь прежде, чем я успел его остановить. А еще мне показалось, что, когда я предложил ему эту работу, он так обрадовался, словно получил помилование после смертного приговора. В свете дальнейших событий, должен сказать, что это было очень близко к истине.

Я разозлился и решил, что на следующий день сам отвезу ему золото. Кроме того, человек — в особенности полукровка, — хладнокровно отказавшийся от пяти фунтов золота, не может не вызывать интерес. Я договорился, что меня доставят к его ферме на каноэ.

Конечно же, она находилась рядом с рекой. В джунглях бассейна Амазонки нет троп и дорог. Мимо Милхао течет глубокая река, шириной примерно в двести ярдов. Впрочем, она кажется не такой широкой из-за джунглей, обступивших ее берега и наводящих страх на любого нормального человека. Со стороны воды деревья, ползучие растения и лианы выглядят впечатляюще, но дело не только в этом. До путешественника долетают запахи, которым невозможно дать имя, и диковинные непонятные звуки. Ты словно врезаешься в зеленую стену, но ничего не видишь. Ты выбираешься на волю, но оказывается, что тебе так и не удалось ничего узнать. Ты не в силах на них хоть как-то воздействовать. Джунглям на тебя наплевать. В общем, у меня возникло ощущение собственной незначительности.

Нанятые мной гребцы проплыли бы мимо фермы Хосе, если бы он не оказался на берегу и не позвал нас. Хосе рыбачил, и теперь, оглядываясь назад, я вспоминаю, что рядом с ним не лежало никакой рыбы — только несколько обглоданных скелетов. У меня возникло ощущение, что, когда я только заметил Хосе, земля вокруг него была очень темной, но, когда мы причалили, она казалась совершенно обычной. Он ужасно вспотел, но, когда увидел меня, в его глазах вспыхнула надежда.

Я оставил двоих местных жителей покурить и вздремнуть в каноэ, а сам последовал за Хосе в джунгли. У меня тут же возникло ощущение, будто я иду по тоннелю, освещенному приглушенным зеленым сиянием. Повсюду взгляд натыкался на стволы деревьев, ползучие растения и листья. Зеленый цвет здесь победил все остальные. Я заметил пурпурную бабочку с крылышками, украшенными малиновым кантом, которая медленно порхала среди листвы, словно в подводном гроте.

Однако вскоре тропа стала шире, и я увидел дом Хосе. Его вид в очередной раз доказал мне, что человек не нуждается в цивилизации, чтобы жить с удобством. Если не считать хлопчатобумажной одежды, железного котелка и мачете, все остальное на ферме было сделано из даров джунглей и, следовательно, в любой момент могло быть заменено. Для человека, проводящего почти все время в подобных условиях, золото не имеет никакой ценности. Пока он в состоянии таким образом удовлетворять свои нужды, у него не может возникнуть никаких соблазнов. В тот момент мои мысли были почти сентиментальными.

Я вежливо улыбнулся жене Хосе. Она оказалась симпатичной молодой женщиной с правильными чертами лица. Но меня поразило и обеспокоило то, что в ее глазах застыл панический ужас. Она разговаривала, но казалось, будто одновременно она поглощена созерцанием подбирающегося к ней чудовища. У меня сложилось впечатление, что они оба чего-то безумно боятся. Это было так невероятно странно. Однако их сын, смуглый трехлетний мальчуган, выскочивший мне навстречу в чем мать родила, похоже, ничего такого не чувствовал. Он стоял и смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

— Сеньор, — дрожащим голосом проговорил Хосе, — вот то, что вы хотели получить, маленькие орехи с червячками внутри.

Он поставил передо мной корзину из плоских зеленых волокон, которую наверняка сплела его жена. Я заглянул внутрь, абсолютно уверенный, что не увижу ничего ценного. Однако моим глазам предстала совершенно невероятная, немыслимая картина — полбушеля коконов!

Хосе каким-то образом удалось их раздобыть меньше чем за двадцать четыре часа. Некоторые представляли собой миниатюрные капсулы, из которых на свет появляются крошечные бабочки с размахом крыльев не больше чем у комара. Другие — мощные, толстые коконы из прочного коричневого шелка. Еще я заметил коконы, внешне ужасно походившие на птичий помет, и такие, которые ловко прячутся в сложенных листьях. Некоторые из них были зелеными — готов поклясться в этом — и могли легко сойти за почки ползучего растения. И…

Нет, такое просто невозможно! Я был потрясен. Бассейн Амазонки до определенной степени изучен, но коконы любого относительно редкого вида насекомых встречаются в двадцать раз реже, чем взрослые особи. А я держал в руках корзину со свежими, живыми коконами! Я не мог поверить собственным глазам, но и не верить тоже не мог. Когда я перебирал коконы, руки у меня дрожали.

— Великолепно, Хосе! — наконец вымолвил я. — Я заплачу, как мы договаривались, — по одному милрею за штуку. Сегодня же отправлю их в Сан-Педро, куплю скот и договорюсь о доставке. Я обещаю!

Однако Хосе не расслабился. Я видел, как он вытирает пот с лица.

— Я… умоляю вас, сеньор, попросите, чтобы они поспешили, — жалобно проговорил он.

Я его практически не слышал. Не выпуская из рук корзинки, я вернулся на берег реки и прижимал сокровище к груди весь обратный путь. О том, что я собирался вернуть Хосе золото, я даже не вспомнил. В гостинице я сразу же приступил к работе.

Первым делом я, естественно, позаботился, чтобы люди, которым я поручил доставку посылки, знали, что в ней не содержится ничего ценного — всего лишь коконы бабочек. Затем я положил внутрь золото Хосе и написал письмо одному человеку в Сан-Педро, которому, даст бог, хватит здравого смысла выполнить мое поручение. А еще я находился на седьмом небе от счастья.