Граница вечности - Кен Фоллетт

— Как я понимаю, мне передадут что-то еще. Спасибо. Источник прежний?

— Да.

— Он хорошо информирован?

— Да, хорошо, — подтвердил Джордж.

Бип Дьюар приехала к Дейву Уильямсу на ферму «Дейзи», его студию звукозаписи в долине Напа.

В комнатах было просто, но уютно. Что касается самой студии, то в ней стояло самое современное оборудование. Отсюда вышло в свет несколько альбомов популярной музыки, а сдача в аренду помещения для ансамблей стала небольшим, но прибыльным бизнесом. Иногда они просили Дейва быть их продюсером, и у него вроде как обнаружилась способность к оказанию им помощи в достижении желаемого звучания.

Это оказалось весьма кстати, поскольку Дейв не зарабатывал теперь столько денег, сколько раньше. После распада «Плам Нелли» вышло несколько различных по содержанию альбомов. Каждый последующий продавался хуже предыдущего. Сольные альбомы бывших участников ансамбля пользовались скромным успехом. Дейв не бедствовал, но он уже не покупал каждый год новый «феррари». И вообще наблюдалась тенденция к понижению.

Когда позвонила Бип и спросила, может ли она приехать к нему на следующий день, он так удивился, что не спросил, есть ли у нее какая-то особая причина.

В то утро он вымыл шампунем бороду под душем, надел чистые джинсы и ярко-синюю рубашку. Потом он задался вопросом, к чему вся эта суета. Он больше не любил Бип. Какое ему дело до того, что она подумает о его внешности? Он поймал себя на мысли, что хочет одного: пусть она взглянет на него и пожалеет, что бросила его.

— Дурачина, — вслух сказал он себе и надел старую майку

И все же он не переставал думать, чего она хочет.

Он работал в студии с молодым певцом и композитором, который делал свой первый альбом, когда вспыхнул световой сигнал, поданный от ворот. Он оставил артиста и вышел встречать гостью. Бип подъехала к дому на красном «меркурии-кугуаре» с опущенным верхом.

Он ожидал, что она изменилась, и ему не терпелось увидеть, как она выглядит, но на самом деле она осталась, какой была: маленькой и милой, с озорным блеском в глазах. Она почти ничем не отличалась от той тринадцатилетней, будоражащей сексуальной девушки, которую он впервые увидел десять лет назад. Сегодня на ней были синие матадорские брюки и полосатая рубашка-безрукавка, волосы у нее были коротко подстрижены.

Сначала он отвел ее за дом и показал вид на долину. Стояла зима, и лозы сбросили листья, но солнце ярко светило, и ряды коричневых растений отбрасывали синие тени, образуя криволинейные узоры, словно от мазков кисти.

— Какой сорт винограда ты выращиваешь? — поинтересовалась она.

— Каберне совиньон, классический красный виноград. Он холодостойкий, и эта каменистая почва подходит для него.

— Ты делаешь вино?

— Да. Прекрасным его не назовешь, но мы улучшаем его. Пойдем в дом, попробуешь.

Ей понравилась кухня со стенами, обшитыми деревом, и деревянной мебелью. Несмотря на традиционный интерьер, кухня изобиловала всякими техническими приспособлениями. Шкафы были из натуральной, обработанной вручную сосновой древесины, покрытой светлым красителем, придающим ей золотистый оттенок. Дейв ликвидировал горизонтальный потолок, так что помещение увеличилось по высоте до нижней поверхности наклонной кровли.

Он потратил много времени, придумывая оформление этой комнаты, поскольку хотел, чтобы она была такой же, как кухня на Грейт-Питер-стрит, где собиралась вся семья, где ели, пили и разговаривали.

Они сели за старинный стол из сосны, и Дейв открыл бутылку красного вина «Ферма Дейзи» 1969 года, первого, которое они сделали с Дэнни Мединой как партнеры. Оно было кислым, и Бип поморщилась. Дейв засмеялся.

— Ты должна оценить его потенциальные возможности.

— Верю тебе на слово.

Она достала пачку «Честерфилда».

— Ты курила эти сигареты в тринадцать лет.

— Пора бросать.

— Тогда я впервые увидел такие длинные сигареты.

— Ты был паинькой в те годы.

— Твои губы, посасывающие «Честерфилд», странным образом возбуждали меня, хотя я не мог сказать почему.

— Я могла бы сказать, — засмеялась она.

Она выпила еще глоток вина.

— Года через два оно могло бы стать лучше.

— Как Валли? — спросил он.

— Прекрасно. Он злоупотребляет наркотиками. Что еще я могу сказать? Он рок-звезда.

Дейв улыбнулся.

— Я сам по вечерам частенько выкуриваю сигарету с марихуаной.

— Ты с кем-то встречаешься?

— С Салли да Силва.

— Актрисой. Я видела фото вас двоих в момент прибытия на какую-то премьеру, но я не знала, серьезно ли это.

Это не было очень серьезно.

— Она в Лос-Анджелесе, мы много работаем вместе и изредка проводим уикенды.

— Кстати, должна сказать, я восхищена твоей сестрой.

— Она хорошая актриса.

— Я смеялась до слез, когда она играла в фильме девушку-полицейского. Но героиней ее делает политическая активность. Многие выступают против войны, но не многим приходит в голову отправиться в Северный Вьетнам.

— Она боялась до чертиков.

— Еще бы.

Дейв снял очки и посмотрел на Бип. Он больше не мог сдерживать любопытство.

— Все-таки что у тебя на уме, Бип?

— Во-первых, спасибо, что согласился встретиться со мной. Тебя ничто не обязывало, и я ценю это.

— Пожалуйста, не стоит благодарности. — Он хотел просто промолчать, но любопытство взяло верх над чувством обиды.

— Во-вторых, я хочу извиниться за то, что сделала в 1968 году. Извини, я причинила тебе боль. Это было жестоко, я никогда не перестану испытывать стыд.

Дейв кивнул. Он не хотел углубляться в эту тему. Чтобы жених застал свою невесту в постели с лучшим другом — это было верхом жестокости, на какую способна девушка, и то, что ей было всего двадцать лет в то время, не могло служить оправданием.

— В-третьих, Валли также сожалеет. Он и я все еще любим друг друга, пойми меня правильно, но мы сознаем, что мы сделали. Валли сам скажет это тебе, если ты дашь ему шанс.

— Хорошо.

Она начинала бередить Дейву душу. В ней зазвучали отголоски давно забытых страстей: злость, возмущение, утрата. Ему не терпелось узнать, к чему она клонит.

— Мог бы ты простить нас? — спросила Бип.

Он был не готов ответить на этот вопрос.

— Я не знаю, я не думал об этом, — проговорил он. До сегодняшнего дня он мог бы сказать, что ему безразлично, но ее слова каким-то образом пробуждали дремлющее чувство горечи. — Что вам даст прощение?