Годовой абонемент на тот свет - Дарья Донцова

Со съемщиком хозяйке повезло сказочно. Комаров приезжал пару раз в неделю по будням, всегда один, заходил в дом и… далее тишина. Илья не приводил компаний, не пил, не курил, не использовал особняк для встреч с любовницами. Любую мужскую слабость Синева была готова простить. Но зачем, имея собственный прекрасный дом, нанимать в пяти минутах езды от него еще один? Понятно, если дом служит для тайных встреч или гулянок. Но что там делает Илья? Синева терялась в догадках. А потом она увидела по телевизору репортаж о человеке, который устроил на своей даче нарколабораторию и сгорел вместе с ней. Что-то там у парня взорвалось. Галина всполошилась. Вдруг Комаров занимается чем-то подобным? В конце концов она набралась смелости и спросила у жильца, зачем ему особняк.

Илья спокойно ответил:

– Для отдыха. Каждый день вокруг меня вертится тьма народа, с девяти утра до позднего вечера я постоянно решаю разные проблемы. Вернусь домой, там мама, супруга, сын. Женщины не работают, увидят меня и нападают с разговорами и вопросами. У нас с Настей общая спальня. Чтобы восстановиться физически, мне надо поехать в фитнес-зал. Побегаю там со штангой – и снова огурец. Душевно оклематься не так легко. Для внутренней реабилитации необходимы тишина и одиночество. Если я приеду домой и запрусь в кабинете, ничего не получится. Я кожей ощущаю: вокруг много людей. То, что они не лезут в комнату, положение не спасает. Спущусь в столовую, а мать и жена с обиженным видом хором заявляют: «Приехал и опять работаешь!» Я не высыпаюсь, с годами стал уставать от супруги в постели. Пытался Настю отселить, но она рыдает: «Ты меня разлюбил». Надо было сразу после свадьбы ей объяснить: спим отдельно. Но вы же понимаете, первое время страсть пылает. Когда у меня накапливается моральная усталость, я становлюсь злым, срываюсь на семье. А на ком еще? Не на партнерах же по бизнесу зло вымещать! Война дома – гиблое дело, но как ее избежать? И мне мысль пришла! Снял ваш особняк, приезжаю сюда, спокойно ем что с собой прихватил, телевизор смотрю, могу поспать. Главное, я один! Один! Потом отправляюсь в семейное гнездо. Вы не волнуйтесь, ничем дурным я не занимаюсь.

Галина Петровна успокоилась. И вдруг! Илья позвонил ей и скороговоркой сказал:

– Скоро я приеду не один, со своей женой. Сказал ей, что снял особняк неделю назад. Сделайте одолжение, зайдите в ванную на втором этаже, спальню, на кухню, в столовую, уберите все следы моего пребывания. Халат, тапочки, зубную пасту, все куда-нибудь деньте. Настя должна думать, что я в доме не жил.

– Можете на меня рассчитывать, – пообещала Синева и выполнила его поручение, через некоторое время из окна кухни своего домика увидела, как два человека, один из которых нес чемодан, а второй катил здоровенную багажную сумку на колесах, прошли от гаража к особняку и скрылись в нем. Вскоре вспыхнул свет в столовой, во всех комнатах на первом этаже и в спальнях на втором.

Галина выпила чаю, посмотрела телевизор и легла спать. Ночью она пошла в туалет, потом зарулила на кухню попить, глянула в окно… Особняк сиял люстрами, как рождественская ель гирляндами. Синева не встревожилась. Мало ли чем Илья с женой занимается!

Но утром, когда взошло мартовское солнце и стало светло, свет по-прежнему горел.

Галина Петровна занервничала и после обеда решила зайти к жильцам, взяла банку домашнего варенья и, решив под благовидным предлогом сказать чете Комаровых: «Вот, хочу вас угостить вкусным джемом», направилась в особняк.

Хозяйка прервала повествование и закрыла ладонью глаза.

– Боже! Я не могу описать этот кошмар! Мне плохо.

– Василий Павлович, – крикнул Трифон.

В комнату заглянул мужчина в комбинезоне и перчатках.

– Я тут.

– Это наш замечательный доктор Коркосов, – нараспев произнес Мамаев, – у него есть волшебные уколы и капли.

Эксперт мигом понял, чего от него хотят, и предложил:

– Галина Петровна, пойдемте со мной.

Синева разрыдалась.

– Ну-ну, не надо, – загудел Василий, уводя ее, – сейчас настоечки выпьем.

– На втором этаже разгром, – пояснил Семен, – пока мы думаем, что его устроила Анастасия. У супругов из-за чего-то вспыхнула ссора. Жена налетела на Илью, расцарапала ему лицо, в одной из спален пошвыряла на пол статуэтки, сбросила с кровати постельное белье, сорвала занавеску. Потом кинулась в холл, разорвала подушки! На минутку, они гобеленовые. На втором этаже две спальни, между ними огромный тридцатиметровый холл. Первый владелец дома превратил его в библиотеку: стеллажи, торшер, два кресла, столик. На креслах подушки. Обе погибли в руках Насти.

– Уничтожить думки трудно, – заметила я, – а с гобеленовыми даже наша Афина не сразу справится. Возможно, буйствовал Илья.

– Нет, – сказал Василий, вновь появляясь в столовой, – я слышал ваш разговор из коридора, у Ильи на руках оборонительные раны. Муж закрывался от обезумевший бабы. Она не руками ткань рвала, полосовала ножом. На правой ладони Насти есть след от рукоятки ножа. Характерная отметина для тех, кто лезвием типа охотничьего работает. Она появляется, если человек изо всей силы во что-то острие втыкает.

– Она с собой принесла холодное оружие, – протянул Трифон, – налицо умысел.

– Ты не заметил, что в одной из комнат целый арсенал оружия есть? – удивился эксперт.

– Точно, – воскликнул Трифон, – ковер, а на нем сабли, клинки. Хозяйка сообщила, что зятю часто режуще-колющие предметы дарили. Они считаются достойным презентом для настоящего мужчины. Да только не стоит дома запас холодного оружия держать.

– Пока картина выглядит так, – начал Василий, – супруги вошли в дом. Никакого скандала…

– А как ты догадался, что они не стали ссориться с порога? – прищурился Мамаев. – Есть какие-то улики?

– Отсутствуют следы драки, – уточнил Коркосов, – аккуратно поставлена обувь, верхняя одежда висит на вешалках, в столовой чашки, Анастасия пила чай, на одной след губной помады, муж налил себе кофе. Похоже, они о чем-то беседовали. Около места, где устроилась жена, валяется несколько бумажных салфеток. На них следы макияжа. Анализ еще не делали, но я отважусь предположить. Сейчас я излагаю не заключение эксперта, просто мыслю вслух. Похоже, жена рыдала, у них что-то стряслось. Поэтому Илья привел Настю в свое убежище, они не могли находиться в своем доме. Бизнесмен рассекретил свое тайное место отдыха. Думаю, нечто совсем уж плохое произошло.

– Верно, – кивнула я. – Илью довел до истерики наглый сын. Отец долго терпел его хамство, лень, а тут не выдержал и принял крутые меры. Еще он разозлился на мать, которая вечно его упрекала в отсутствии высшего образования. Анастасия небось умоляла супруга простить сына, поэтому рыдала.

– Мы можем только догадываться о причинах скандала, – остановил меня Сеня, – я поднимался наверх. Там пейзаж после битвы! «О, поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями»[3].