Снегурка для опера Морозова - Анна Бигси

дом, не мёрзни, — Денис улыбается мне и подмигивает. — Мы тут сами закончим.

— Всё будет хорошо, — уверяет меня Макс. — Не волнуйся.

Киваю и скрываюсь за дверью. Смотрю в глазок. Денис хватает Михаила за шкирку, как провинившегося котёнка, и тащит вниз по лестнице. Что сейчас будет? Закрываю замок и бегу к окну. Надеюсь, никто не пострадает.

Глава 24. Денис

От таких типов, как Миша, всегда очень хочется помыть руки, а лучше вымыться целиком. С хлоркой! Или его утопить в каком-нибудь едком растворе. Это проще и приятнее. Вышвыриваю парня из подъезда. Согнувшись, по инерции он делает ещё несколько шагов вперёд, останавливая падение собственным телом. Выпрямляется, разворачивается ко мне. Гордый такой. Петух, блядь! Глаза горят, грудь колесом, ноздри раздуваются от возмущения, а руки сжаты в кулаки. Только цветного хвоста не хватает.

Макс лыбится во все тридцать два. Скучные поиски стрёмной Снегурки превращаются в зимнюю забаву «Быстро слепи снеговика». Я даже не говорю этому недоМише ничего пока. Мне интересно, как будут развиваться события.

— Настя моя, ты понял? — кипит недоразумение. — Отпусти её.

— Что-то я не заметил, что она там прикована наручниками к батарее. Ты своими куриными мозгами не допёр ещё? Девочка сделала свой выбор. Очень рекомендую отвалить, — делаю шаг к нему, Миша пятится к бордюру

Смельчак! Герой!

— Я её не для тебя берёг, — продолжает подгорать у Михаила.

— Угу. Мозоли на ладошках натёр, бедняга, и переключился на шлюх. Я в курсе. А ещё в курсе, что тебе светит мошенничество.

— До десяти лет лишения свободы, — подсказывает Макс.

— Или кража.

— До двух лет. Штраф до миллиона рублей, — заученно чеканит начальник СКП. — Можно хищение протолкнуть, если сумма больше восьмидесяти тысяч. Тогда лишение до десяти лет и тоже штраф.

Откровенно издеваемся мы. Надо же как-то поднимать себе настроение на морозе.

— Да вы… Вы охренели?! — взвинчивается Мишка.

— Это ты охренел, мой дорогой, — пара шагов, и стою едва ли не вплотную к этому недоумку.

Ловлю его за грудки, резко разворачиваю спиной к себе, хватаю пальцами за шею, нажимая на болевые точки. Он тихо шипит и пытается брыкаться. Отвешиваю ему унизительный поджопник, бью коленом чуть выше, в поясницу, и отпускаю. Чучело летит мордой в грязный сугроб. Его пальцы тонут в снегу, обе кисти краснеют от холода.

Схватив Мишаню за волосы, прижимаю щекой к сугробу, гася желание слепить-таки снеговика, воткнув его головой в снег. Наклоняюсь к уху:

— Слушай меня внимательно. Я больше повторять не буду. Забудь её. Это теперь моя женщина. А за свою женщину я тебя без наркоза кастрирую, под лёд закатаю и своей тачкой перееду. Макс отвернётся.

— Да я вообще по ночам хреново стал видеть, — хмыкает тот.

— Прямо сейчас ты забыл этот адрес, забыл про Настю. Понял меня?! — сильнее впечатываю Мишу рожей в снег и давлю коленом на спину, чтобы даже не пытался дёрнуться.

— Всё равно я найду на тебя управу, — булькает Миша и получает кулаком по роже. Отрубается.

Оставляю его полежать в сугробе, пока Макс вызывает наш служебный микрик и эвакуатор. Курим, ждём пацанов, прикалываемся друг над другом и над этим снежным оленем.

Как только тачка подъезжает, грузим тело и называем адрес доставки. Есть тут у нас одно заведение, как раз для таких недомужиков, как Миша. За своего сойдёт, впечатлений наберётся. А тачка его едет на штрафстоянку ГИБДД. По личной просьбе Макса, «клиент» её не скоро сможет забрать.

— Морозов, я, конечно, знал, что ты зверь в гневе, — припоминая Коновалова, говорит Макс, — но не думал, что настолько. А если его там… — многозначительно играет бровями. — Изнасилуют? — гасит смешок в кулаке.

— Может, ему понравится? — улыбаюсь в ответ

— Мля, весёлое утро у мужика будет — веселится начальство.

Идём к своим, довольные оба, как черти, которых выпустили погулять из Адского пекла. Разрабатываем стратегию поимки оборзевшей Снегурки. Двигаемся в сторону торговых палаток, круглосуточно работающих перед праздниками.

Ночь уже, а народ всё суетится, докупая уютные мелочи и вкусняшки детям.

— Помогите! — раздаётся женский крик. — Помогите же!

Шаман с Илюхой оказываются ближе. Идут к пострадавшей, внимательно глядя по сторонам.

— Обокрали. Сволочи. Всё забрали! Всю зарплату вытащили… — плачет женщина. — Только получила…

Парни пытаются её успокоить, а мы с Максом быстро осматриваемся. Замечаем празднично украшенный фургон, отъезжающий от обочины. Переглядываемся, понимая, что это наша дамочка нарисовалась.

Макс бежит к своей машине, я пересекаю заснеженный пятачок, достаю ствол и целюсь в колёса. Фургон петляет. Упав на колено, с третьего раза попадаю в цель. Со свистящим звуком колесо начинает спускать. Задница тачки виляет ещё сильнее. Макс выскакивает вперёд и перекрывает движение, выставив борт своей машины как буфер. Тихий удар, царапающий скрежет металла, отборный мат подбежавшего ко мне Шамана.

Добегаем с ним до фургона. Выдёргиваем на улицу запутавшуюся в ремне безопасности Снегурку. Шаман срывает с неё парик, а там целый Снегурок с залысинами на висках и чёрной щетиной по линии челюсти. Ловко выкидывает руку в мою сторону. В ней блестит лезвие ножа.

— Ах ты ж, сука! — отскакиваю, уходя от возможного ранения. Ногой выбиваю холодное оружие из его ладони, а подскочивший Макс втрамбовывает преступника в снег, хорошо так врезав ему за свою поцарапанную тачку.

— Ну чё, парни? — усмехается он. — Походу, на праздники мы с вами отдыхаем.

Заканчиваем с формальностями, грузим Снегурка в машину и везём к Стасу.

В дверях сталкиваемся с Коноваловым. Подпола аж перекашивает от того, что не его патруль взял эту праздничную головную боль. Скалимся друг на друга. Воздух в тамбуре закипает.

— Пошли покурим и по домам, — Макс буквально вклинивается между нами и многозначительно смотрит мне в глаза.

— Пошли, — киваю ему.

Встаём под козырёк, тянем в себя никотин.

— Не трогай ты это дерьмо. Знаешь же закон.

— Я его и не трогаю. Это он всё что-то пытается мне доказать.

— Вот и не ведись. Выше башки он всё равно не прыгнет, но нервы и тут потреплет. Знаешь, это как маленькие собачки, которые противно лают и лают. А потом кусают исподтишка за ногу, когда ты отвернулся. Потому что иначе не могут. Огребут. Забей, Дэн, — Макс хлопает меня по плечу.

— А ты бы забил, если бы тебя с должности сняли и звёзды срезали? — снова затянувшись, смотрю на него.

— Я бы… — ведёт головой, хрустнув шейными позвонками.

— Вот и я так же, — ухмыляюсь, — пока держу себя в руках. У меня ж Настенька теперь, — ухмылка превращается в улыбку.

Макс понимающе кивает. Остальные парни выходят к