Огонь, мерцающий в сосуде - Татьяна Полякова

— Ты опять за свое? — спросила недовольно.

— Ваш город не является благоприятным местом для моего проживания, — заявила я, обходя ее и оглядываясь, не забыла ли чего.

— Донесу эту скорбную весть до нашего мэра, — кивнула она. — Я буду по тебе скучать.

— Вряд ли. У вас тут не соскучишься.

— Оставайся, — заныла она. — Все ведь обошлось.

— Это сегодня. А завтра?

Мне ничто не мешало покинуть квартиру, а я все еще топталась в прихожей. Странное дело, но я чувствовала себя едва ли не предателем. Больших усилий стоило сделать решающий шаг, я точно искала повод остаться. К счастью, его не нашлось.

— Давай хоть обнимемся на прощание, — сказала Ольга, и мы в самом деле обнялись. — Спасибо тебе за все, — с чувством добавила она, похлопав меня по спине. — Ты еще не ушла, а мне уже одиноко.

— Тебе здесь сидеть необязательно, раз уж теперь Гордееву доподлинно известно, что с Игорьком ты никуда не уехала. Возвращайся к мужу…

— Может, подождешь, пока я шмотки соберу? Пойдем вместе…

— Ну, уж нет, — заподозрила я неладное и тут же подумала о паспорте. Заглянула в сумку и убедилась, что паспорта там нет. Особого удивления это не вызвало. Ольга с интересом наблюдала за моим копошением, но интерес увял, как только я отложила сумку в сторону и ухватилась за бейсбольную биту, которая заняла свое место возле входной двери. — Паспорт отдай. — сказала я и слегка замахнулась, чтобы сделать свои слова максимально доступными для понимания.

— А… паспорт, — кивнула Ольга и извлекла его из ящика тумбочки, стоявшей в прихожей. — Я просто рассчитывала увидеть тебя еще раз, — с застенчивой улыбкой, которая ей шла так же, как мне костюм хоккеиста, сказала она.

Я сунула паспорт в карман, открыла входную дверь и, только оказавшись на лестничной клетке, вернула биту на место.

— Позвони мне, ладно, — попросила Ольга, шмыгнула носом и помахала на прощание.

Я захлопнула дверь и бегом спустилась по лестнице. На улице еще раз проверила паспорт. Потом вспомнила о деньгах и опять полезла в сумку. Деньги лежали нетронутыми, это вызвало вздох облегчения.

Быстрым шагом я двинулась в сторону остановки такси, спеша увеличить расстояние между мной и Ольгой. Первой мыслью было: немедленно ехать на вокзал. Купить билет на ближайший автобус… Но, наконец заметив свободное такси, я поняла: с отъездом придется повременить. Необходимо встретиться с подругой Генриетты, сейчас это было для меня очень важно. Хотя объяснить почему — непросто. На самом деле, какая теперь разница, кем являлась Генриетта, чем занималась в этом городе и что за жизнь была у нее? Генриетта осталась в прошлом. А мне надо думать о будущем. Но чужая жизнь не давала покоя. «Я поговорю с подругой и сразу же уеду», — твердила я себе. На ее звонок рассчитывать уже не приходится, но завтра она, возможно, появится в кафе. Вряд ли что-то скверное произойдет за это время.

— Посоветуйте недорогую гостиницу, — сказала я водителю такси.

Он пустился в пространные объяснения, но с места все-таки тронулся, и через двадцать минут мы тормозили возле здания из красного кирпича с вывеской «Гостиница «Восход».

Я расплатилась и направилась к дверям, которые вдруг сами по себе открылись, на улицу вышла девушка в черном платье с блестками и закурила, заняв позицию возле урны.

— Вам комнату? — задала она вопрос, как только я потянулась к дверной ручке.

— Да.

— Я мигом, — она подмигнула, а я вошла в холл.

Судя по царившей здесь атмосфере, гостинице больше подошло бы название «Закат». Облезлый диван, стены, обшитые вагонкой, и стертый линолеум на полу. Билл Гейтс в отеле гость нечастый. Я уже собралась поискать место получше, но тут вернулась девушка. Комната стоила дешево, а оказалась вполне приличной. Еще одно несомненное достоинство: прямо напротив гостиницы троллейбусная остановка. Двадцать минут, и ты в центре.

Забросив сумку в шкаф, я легла на кровать с намерением составить что-то вроде плана действий на следующий день. Почти сразу зазвонил мобильный. Звонила, конечно, Ольга.

— Ты где? — спросила она.

— На вокзале.

— Значит, решила к предкам вернуться?

— А ты чем занята?

— Жду Валерку. Обещал забрать меня отсюда. Знаешь, мне кажется, мы с тобой успели сродниться.

— Ага.

— Квартира у нас большая, и комната для тебя найдется…

— Посадку объявляют. Всего хорошего.

— Позвони, чтобы знать, как доехала.

— Непременно.

Я отбросила телефон в сторону и принялась разглядывать потолок. Может, стоило остаться с Ольгой? «Это просто трусость, — выговаривала я себе. — Боязнь одиночества». Вдруг явились непрошеные мысли о брате, которого больше нет, а еще о муже. Поверил он в мою внезапную кончину или пытается меня отыскать? Моя предполагаемая смерть вряд ли его огорчила, бегство должно было задеть куда больше. Уверена, огорчение или злость мало сказались на обычном ритме его жизни. Чересчур ничтожное место я в ней занимала. Хотя, бывает, хозяева очень печалятся, если любимое домашнее животное вдруг исчезнет. «Это если любимое, — усмехнулась я. — Явно не мой случай». Очень захотелось оказаться в его доме, предварительно раздобыв шапку-невидимку. Жаль, что бывают они лишь в сказках. Бродить за ним тенью, ничем не выдав своего присутствия… Дурацкие фантазии. Но одним глазком взглянуть на него хотелось, чтобы знать: чего следует опасаться. А может, он и не собирается меня искать, даже если уверен, что я жива-здорова. Ждет, что очень скоро я вернусь сама? Говорят, преступники, отсидевшие много лет в тюрьме, на воле чувствуют себя потерянными. Никчемное создание вроде меня на поступки не способно, и если я сбегу, это будет бегством в другую комнату. Очередным нелепым фарсом. Но на этот раз он ошибается. Я не вернусь. Я дала себе слово, и я его сдержу.

Но, несмотря на твердость, с которой я мысленно все это произносила, тоска не отступала, и стало ясно: задержись я в номере еще ненадолго, все закончится горючими слезами. Хороший повод пожалеть об Ольги ном отсутствии. У нее такая насыщенная жизнь, что рядом с ней на свою просто времени не хватает.

Во вторник с самого утра я изнывала от нетерпения, так хотелось поскорее отправиться в кафе. О том, что подруга Генриетты может там не появиться, даже думать себе запрещала. Вечеринка начиналась в семь, за полчаса я уже была на месте, ни разу не вспомнив о такой простой вещи, как пригласительный билет. У меня его, конечно, не было, зато у дверей «Белого кота», украшенных разноцветными воздушными шарами, замер тип размером со шкаф, так что число непрошеных гостей сведено к минимуму. Он еще даже ни о чем не спросил, а я уже запаниковала.

— Я… — начала я, слегка заикаясь, а «шкаф» вдруг улыбнулся и сказал:

— Проходите.

Обалдев от счастья, я прошмыгнула в кафе, перевела дух и огляделась. Народу оказалось предостаточно, за барной стойкой мужчина лет сорока смешивал коктейли, перекидываясь шутками с гостями. Как выяснилось, это был сам хозяин. По случаю праздника он вырядился в умопомрачительный голубой пиджак с блестками и клоунский колпак. Всем желающим раздавали такие же колпаки на входе, а также шарики и пластиковые сердца, которые следовало нацепить на грудь. Гремела музыка, народ все прибывал, и вскоре в кафе передвигаться можно было с большим трудом. Гости толпились возле стойки, где колдовал над напитками хозяин. Ошалевшие официанты бочком протискивались сквозь толпу, а я испугалась, что в этой суматохе ни за что не найду подругу Генриетты. С бокалом пива в руках я замерла возле входа в зал и пристально вглядывалась в лица гостей. Никого похожего. Прошел час, потом второй, надежды таяли. Любители караоке, по большей части лишенные слуха с рождения, задорно голосили «Хеппи бесдей…». Мимо меня прошла знакомая официантка и спросила, пытаясь перекричать невероятный шум: