Смертельные игры - Роберт Крайс

— Сол Де Лука — это крестный отец. Ты, тупой стручок! Cappo de tutti cappo. Он глава всей чертовой мафии.

Без двадцати пять я свернул с шоссе над Челамом на аккуратную проселочную дорогу и подъехал к дому Карен Шипли. Солнце клонилось к горизонту и должно было зайти примерно через час. «ЛеБарон» стоял в гараже.

Тоби Ллойд играл в баскетбол перед домом, отпрыгивая то в одну сторону, то в другую, и вертел головой так, будто его держали Дэвид Робинсон и Мэджик Джонсон.[23]Я припарковался в тридцати футах, чтобы ему не мешать, и вышел.

— Привет. Помнишь меня? Мы встречались в банке.

— Конечно.

Он несколько раз ударил мячом о землю, затем повернулся и швырнул его в корзину. Мяч ударился о щит и проскользнул в сетку.

— Трудно, небось, бросать, когда холодно, — сказал я. — Пальцы мерзнут и плохо слушаются.

Он кивнул и поймал мяч.

— Вы к маме?

— Угу. Она дома?

— Конечно. Идемте.

«Элвис Коул, друг семьи, пришел в гости».

Тоби провел меня через гараж и прачечную, и мы вошли в кухню. Стены, потолки, полы и все вокруг было новеньким и блестящим, без намека на вековую грязь, которая неминуемо возникает, когда в доме долго живут. Густой соус для спагетти тихонько булькал на плите, и его красные пузырьки отлично смотрелись на фоне белой эмали.

— Мама, к тебе пришли! — крикнул Тоби.

Мы вышли из кухни и через столовую попали в гостиную. Карен Шипли появилась из коридора, ведущего в заднюю часть дома. Она была в розовой футболке, линялых джинсах и белых носках с помпонами.

— Что ты сказал, милый? — спросила она и осеклась, увидев меня.

— Привет, Карен, — поздоровался я.

Она на мгновение потеряла самообладание, но тут же взяла себя в руки и ласково улыбнулась мальчику, точно ничего особенного и не случилось.

— Вы все еще здесь.

— Угу.

Она снова улыбнулась сыну:

— Тоби, нам с мистером Коулом нужно кое-что обсудить. Ты не оставишь нас ненадолго?

— Ладно.

Похоже, он привык не путаться под ногами, когда мать ведет деловые переговоры, и это его не слишком беспокоило. Тоби выскочил на кухню, а потом через прачечную вернулся на улицу.

Гостиная была большой и удобной, со сводчатым потолком из балок, деревянными полами, мебелью в стиле ранних поселенцев и кирпичным камином с каминной полкой. Колониальный дух. Рыжий с белыми пятнами кот дремал на диване.

— Вы зря тратите свое время, мистер Коул, — заявила Карен. — Я не Карен Шипли.

— Вы связаны с мафией, — сказал я.

Она замерла на месте, левая нога подогнулась, словно она вдруг потеряла равновесие. Она открыла рот, закрыла и облизала губы. Но взгляд не отвела. На улице Тоби стучал мячом. Из кухни раздавалось тихое гудение. Таймер.

— Это глупо, — ответила она.

— Четыре дня назад через два часа после того, как я разговаривал с вами в банке, в мотель «Говард Джонсон» заявились три типа. Они потребовали, чтобы я про вас забыл и убирался из города. Я не послушался. Сегодня утром вы встречались с мужчиной, приехавшим в черном «линкольне», в пустынном месте, неподалеку от Бранли. Он передал вам нейлоновый мешок, затем начал к вам приставать, но вы ответили ему отказом. Он вас ударил. Он уехал первым, а вы отвезли мешок в банк. «Линкольн» принадлежит мясокомбинату «Люцерно», расположенному в Нижнем Манхэттене, за рулем сидел Чарли Де Лука, сын Сола Де Луки, главы криминального клана Де Лука. Я поехал на мясокомбинат и увидел там одного из той троицы, что наведывалась в «Говард Джонсон». Его зовут Джозеф Путата. Таким образом, просматривается явная связь между Де Лукой и Джозефом Путатой. Я, конечно, не видел, что лежало в мешке, но не сомневаюсь, что деньги. Уверен, что вы отмываете их для клана Де Лука, пропуская через банковскую систему и не сообщая в налоговую службу. А еще я не сомневаюсь, что, если сообщу обо всем, что мне удалось узнать, в полицию, они с удовольствием меня выслушают.

Глаза Карен Шипли покраснели и налились слезами. Она села рядом с котом, сложив руки на коленях. Она ничего мне не сказала, а только твердила: «Вот черт!»

Я пошел на кухню, выключил плиту, чтобы соус не пригорел, затем налил в стакан воды и принес ей. Карен сделала несколько судорожных глотков.

— Те три парня вас выдали. Где еще можно найти таких отморозков? — объяснил я.

— Мне очень жаль. Не думала, что они будут вам угрожать.

— Все нормально. Мне уже и раньше угрожали.

— Я не такая плохая. Мне все это не нравится.

— Знаю. Видел, как вы обошлись с Де Лукой.

Карен Шипли вытерла глаза, затем встала, подошла к трехстворчатому окну и посмотрела на сына. Он продолжал играть в мяч.

— И что теперь будет?

— Не знаю. Но пытаюсь представить.

— В каком смысле? Вы что, ничего не сказали Питеру? — удивленно спросила Карен.

— Нет.

— И полиции тоже?

— Нет.

— Но они же вас избили.

— Я почувствовал: тут что-то не так — и решил разобраться, — ответил я. — Копы имеют дело с законом. Но далеко не всегда законников интересует, что правильно, а что нет. А ведь здесь нельзя подходить формально.

Она тряхнула головой, словно я вдруг заговорил на эсперанто.

— Вы только отмываете деньги? — спросил я.

— Да.

— Какие-нибудь еще преступления? Наркотики, убийства, скупка краденого?

Мой вопрос ее удивил.

— Нет, конечно. За кого вы меня принимаете?

— За человека, работающего на мафию.

Она отвернулась и скрестила руки на груди. Смущенно. Потом взглянула на сына. Мяч громко стучал о землю. Стук-стук-стук.

— Когда я познакомилась с Де Лукой, для меня олицетворением мафии был Аль Пачино. Я тогда работала официанткой на Седьмой авеню в Виллидже, Чарли представил меня своему отцу, старик обещал помочь мне найти работу получше, и я сказала: конечно, спасибо. Про мафию никто ничего не говорил.

— Они никогда не говорят.

— Я приехала в Челам, познакомилась с женщиной, которая была здесь менеджером, и она взяла меня на работу кассиром. Я сняла маленький домик. Начала по вечерам посещать колледж в Бранли. И несколько месяцев не видела Чарли.

— А потом он попросил об услуге.

Она удивленно на меня посмотрела, но промолчала.