Товарищ "Маузер". Братья по оружию из будущего - Юрий Валин

– Отстал наш Андре, – расстегнутый воин звучно рыгнул, наполнив коридор густым ароматом свекольного самогона. – Я говорил, нельзя его одного отпускать.

– Он по ба… ба-бам, – выговорил чернявенький, обессиленно опираясь о стену.

Представители доблестной Добрармии пребывали в критической стадии опьянения. Катя попятилась к спасительному туалету. Но было поздно, блуждающие взгляды поручиков сфокусировались на женской фигуре.

– Мадмуазель, почему вы не с нами? – изумился рассупоненный офицер.

– Действительно?! – чернявенький уронил фуражки, попытался за ними нагнуться, но махнул рукой. – Мадмуазель, милости пр-просим в наш скромный приют, – он рывком выдернул из кармана ключи от номера.

– Господа, ночь на дворе, – пробормотала Катя, норовя прошмыгнуть между мужчинами. – У меня муж плохо себя чувствует. Утром я вас представлю, выпьем чаю с плюшками.

Фокус не удался, высокий поручик с пьяной решительностью преградил девушке путь.

– Мадмуазель, утро может застать нашу роту в походе. Вчера мы вышли из боя, завтра, кто знает… Не откажите в любезности… – он замолк, вглядываясь в лицо Кати. – Мадмуазель, я в-восхищен, вы самая красивая уроженка этого благословенного края.

– Я не местная, – сказала Катя, начиная злиться. – Пропустите, господа. У меня жутко ревнивый муж.

– Николя, она непременно из Петербурга, – заметил чернявый. – Только там у барышень принято щеголять в пальто и чулках. Эстетствуют-с…

Катя запахнула полу пыльника. Вообще-то под легким пальто действительно были в основном чулки.

– Мадмуазель, нам необходимо познакомиться ближе, – высокий поручик уцепился за рукав пыльника. – Вам говорили, что у вас чудные малахитовые глаза?

– Изумрудные у меня глаза, – зло сказала Катя. – Знаете, сейчас выйдет мой муж и набьет вам морды. А меня приревнует и тоже бланш поставит. Пустите пальто, господин дроздовец.

– Так вы нас знаете? – восхитился доброволец, не отрывая взгляда от гладкой шеи девушки. – Мадмуазель, вашему мужу, если он, конечно, ваш муж, лучше не просыпаться. Ибо мы… ибо мы настроены решительнеее-шиии. И не родился еще шпак, который осмелится поднять руку на воина славного дроздовского полка. Вы не верите слову русского офицера?

– Верю, – процедила Катя. – Вы знаете, мне сегодня решительно не хватает благородных, страстных и романтически настроенных офицеров. Просто злой рок какой-то. Давайте я к вам загляну на пару минут. Как-то вы меня сразу очаровали и покорили, бл…

– Мадам, денег за любовь мы не платим прин-принци-ально, – гордо предупредил чернявый шкет, возясь с ключами.

– Боже, неужели у истинно русской дамы хватит цинизма требовать деньги с героев Белого движения? Да за кого вы меня принимаете? – Катя отобрала ключи, удостоверилась, что господа офицеры рвутся действительно в свой номер, и быстро отперла дверь. – Только быстро, господа, быстро!

– Я первый, господа, поскольку я практически готов, – заявил высокий, вваливаясь в душный номер и на ходу расстегивая брюки. – Ма-адмуазель, признайтесь, вы все-таки из столицы? Ах, судьба, как она нами играет! Как давно я не был на Невском…

– Я из Москвы, – пробурчала Катя, хватая чернявого за шиворот. – Тамошние барышни отличаются бесчувствием и полным отсутствием моральных устоев. Так что я рассчитываю на ménage à trois. Портки спускай, недоросток блудливый!

– Что?! – изумился поручик.

Терпение Кати окончательно лопнуло. Звякнула упавшая на пол шашка, в дальнейшем особого шума не последовало. Била Катя жестоко, но благоразумно. Высокий, получив в пах и горло, отключился сразу. Чернявый еще корчился на затоптанном ковре, пытаясь хватануть воздуху, острые носы полусапожек втыкались под ребра, жестоко выбивая дух.

– Убьешь, – сказал возникший в дверях Виктор Михайлович. – Да перестань в меня целиться. Пистолетик симпатичный, но ты меня сегодня уже и без ствола обломала.

– Очень нажать на спуск хочется, – прошипела девушка, наконец опуская направленный в лоб напарнику «Клеман». Еще раз пнула потерявшего сознание поручика под дых. – Бля, как вы меня сегодня достали!

– Я раскаиваюсь, – сказал Виктор Михайлович, пряча «кольт» за пояс брюк. – Честно. Послушал, как ты с ними разговариваешь, и стыдно стало.

– Да пошел ты со своими извинениями! – Катя с яростью двинула одного поручика по почкам, вспрыгнула на грудь другому и коротким движением каблука сломала офицеру нос.

Виктор Михайлович приглушенно кашлянул:

– Мне выйти?

– Не обязательно, – Катя несколько раз глубоко вдохнула и попыталась расслабить сжатые челюсти. – Я закончила.

– Уже? Полагаю нам нужно съезжать с квартиры?

– Не обязательно. До утра их вряд ли хватятся. В коридоре тихо?

– Никто не высовывался. Внизу орут, граммофон хрипит, думаю, никто не слышал.

Катя посмотрела на кровь, которая текла из носа поручика, скривилась:

– Это я зря. Ладно, сойдет.

Она скинула пальто, чтобы не испачкать, ухватила высокого поручика за плечи и потащила к кровати.

– Спортивная ты девушка. А ноги просто супер, – прокомментировал Виктор Михайлович. – Хорошее бельишко я подобрал.

– Не насмотрелся еще? – мрачно поинтересовалась Катя, взваливая на постель тяжелое тело и сдирая с офицера сапоги и галифе.

– Ты не злись. Смотреть на тебя весьма приятно. Даже на бешеную. Особенно в таких чулках. Все, молчу! – майор без всякого труда подхватил вторую жертву, уложил на постель и умело раздел до белья.

Чернявый поручик застонал, но Катя моментально врезала ему основанием ладони в подбородок. Доброволец коротко всхрапнул и затих.

– Чуть шею не сломала, – поцокал языком Виктор Михайлович.

– Пусть дышат, засранцы. До утра не прочухаются.

– Они после тебя и через месяц не прочухаются. Роковая ты дама, Екатерина, – майор сплел руки бесчувственных офицеров, удобнее устроил голову чернявого на груди товарища.

Катя тем временем яростными рывками содрала с поручиков кальсоны и с отвращением закинула на шифоньер.

– Все? – поинтересовался Виктор Михайлович. – Удовлетворена? Тогда пошли. Пыльник не забудь.

– Сейчас, – Катя выудила из глубокого кармана пыльника помаду и жирно намазала губы мелкому офицерику. Нос и рот его товарища были в крови, и обнявшаяся парочка производила жутковатое впечатление.

В своем номере Катя швырнула пыльник на кресло, надела блузку и плюхнулась на кровать. Ярость отступала медленно, но все-таки полегчало. Не зря злобу ногами вымещала.

Виктор Михайлович вернулся минут через пять:

– Лампу задул, дверь запер, ключ в замке изнутри, – майор сунул булавку в карман. – Пусть спят спокойно, малыши. Очнутся, я им не завидую. Хотя, боюсь, полностью твой чарующий облик из их памяти не изгладится.