Повелительница тьмы в офисе - Пальмира Керлис

далеко не предел… ее раскрытия. Так, разминочка. Челюсти распахнулись, подобно адскому двухковшовому экскаватору, развезлась бездна. И накрыла Якова. Засосав всего, целиком.

Э-э-э…

Шуша его проглотила?! Или поглотила? Мамочки!

Мне икнулось, Шуша закрыла пасть, вернув ее в обычный вид. Тряхнула мордой и громко фыркнула, словно отплевываясь.

– Ты чего?.. – спросила я шепотом, осознавая, что стоим мы в коридоре вдвоем, а от дяди даже тапочек не осталось. – Зачем?

Она непонимающе моргнула – мол, команда выполнена, какой спрос? Вот же блин! Блинский блин!.. Я подхватила ее на руки и покинула место преступления, захлопнув дверь. Вес Шуши, как ни странно, ничуть не изменился. И не скажешь, что здоровенного мужика сожрала. Господи… У меня в мыслях не было избавляться от Якова, еще и столь негуманным способом! Ужас, кошмар, катастрофа. Кто ж знал, что этим кончится. Как теперь быть?!

На неведомом автопилоте я добрела до парка, уселась на скамейку. Очень хотелось моргнуть, а не получалось: вытаращенные по пять копеек глаза просто не желали закрываться. Произошедшее не укладывалось в голове… Неужели я повинна в смерти дяди? Но это Шушина радикальная интерпретация слова «фас». И он первый начал! Явно на меня надвигался не с целью тепло обнять. Так что это самозащита была. И вообще, нет тела – нет дела…

Шуша вздрогнула на моих коленях. Хрипло дыша, издала болезненный утробный звук – нечто среднее между рыком и урчанием. Кажется, у нее несварение. Неизвестно, чем Яков питался и можно ли было его есть. Не хватало еще, чтобы из-за этого негодяя бедняжке поплохело.

Тем временем беда подкралась незаметно: рядом с нами очутилась девица с маленьким ребенком, чьи ручонки потянулись к Шуше. Я вскочила, в последний момент успев предотвратить их близкое знакомство.

– Малыш хочет погладить вашу собачку, – объяснила мне девица, как неразумной. – Она не кусается?

– Не-а, у нее нет зубов, – ответила я из прострации, в которой пребывала, – она засасывает насмерть.

– Знаете, это не очень оригинально, – возмутилась та, – пересказывать дурацкие анекдоты.

Шуша открыла пасть – в рамках приличий, слава тьме, – и выдала басовитую тираду из недр расстроенного желудка. По звуку напоминало динозавров, с ревом кинувшихся грызть рухнувший на них метеорит. Девица подхватила ребенка и ретировалась. Так-то. Нечего без спросу гладить чужих собачек.

Начинало темнеть, Шуша продолжала хрипеть и дергано мотать головой. Не зная, что предпринять, я сняла с нее кепочку, надеясь, что это хоть как-то поможет, и вызвала такси в нашу глушь. Куда еще ее везти? Не к ветеринару же… Вдруг она его тоже сожрет, а ей и так плохо. Если где и существуют специалисты по проводникам в изнанку мира, то в нашем паранормальном доме!

Всю дорогу водитель ворчал, что мне следовало вызывать зоотакси, и нервно косился на Шушу. Беспокоился, видимо, что ее стошнит. А уж я-то как по этому поводу беспокоилась… Заголовки в газетах тогда будут гораздо круче, чем мне недавно представлялось! Из машины я выскочила, едва заплатила за проезд, и пулей домчалась с Шушей под мышкой до двери Леонида Львовича. Дважды позвонила, потом трижды постучала. К счастью, он открыл быстро. Подслеповато прищурился, я выпалила:

– Помогите! Шуша проглотила Якова, но я этого не хотела…

– Ну и? – вопиюще равнодушно осведомился сосед. – Пусть выплюнет.

– А что, так можно?!

– Тьфу ты, ну ты… – Он покачал головой. – У проводников пасть – это портал. Все в нем зависает, покуда не растворится. Исторгнуть, пока не поздно. На пустырь с ней выйди. Нечего мебель пачкать.

Шуша зычно рыгнула, в животе у нее даже не заурчало, а забурлило. Леонид Львович поторопился закрыть дверь, будто боялся, что запачкает сейчас не только мебель, но и его. Я рванула во двор. Объятый вечерней темнотой, он выглядел пустынным и необыкновенно мрачным. Вроде бы пустырь находился за парковкой, и я понеслась туда, поглаживая Шушу и приговаривая:

– Будь хорошей девочкой, выплюнь бяку.

Хорошая девочка молчала, будто старательно растворяла дядю Якова, вовсе не собираясь его возвращать. В подсвеченном фонарями мраке выстроился ряд довольно музейных машин. Лишь одна выбивалась из общего ряда, и не только потому, что в данную минуту заканчивала в него вставать. Современная, блестящая, спортивная. Она припарковалась у выхода к пустырю, и вышел из нее тот, с кем я не рассчитывала увидеться столь скоро. Я так опешила, что встала столбом, забыв, куда и зачем направлялась. Виктор Варнавский спокойно окинул меня взглядом и кивнул:

– Эльвира… Ну конечно, где бы еще вы могли жить.

– Мы соседи?!

– Нет, – в его ладони пикнул брелок сигнализации, машина замигала фарами и погасла, – я тут… по делам.

Я бессмысленно моргнула, Шуша затряслась и чихнула. Ох как чихнула! Исторгнув бяку Якова – копчиком на асфальт, в склизких ошметках каши с головы до ног, непонятных потеках и в одной тапке. Вторая прилетела из пасти ему по лбу, и без того украшенному шишкой. Варнавский задумчиво смахнул с плеча долетевший ошметок, а я пожалела, что не могу провалиться сквозь землю. Или есть и такой рецепт?..

Яков нелепо проскользил перепачканными руками по асфальту и, не сумев встать, повторно об него приложился.

– Это безобразие, – заголосил он, глядя почему-то на Виктора. – Я подаю на нее жалобу!

Ой…

Глава 11

В ушах эхом звучали произнесенные дядей слова, вопросы множились со скоростью света. Жалобу? Какую жалобу? На меня – Варнавскому?! Откуда Яков знает, что это мой директор?.. Или…

Сам господин директор хранил завидное спокойствие, но на меня посматривал хмуро. Мои пальцы судорожно зарылись в Шушину шерсть, пустырь за парковкой показался особенно страшным и очень подходящим для экзекуций. Виктор что, из местной инквизиции? Я нервно сглотнула, в воображении ярко вспыхнул костер, строгим начальственным голосом прозвучало: «Сжечь ведьму!» Вот черт. Надеюсь, все не настолько критично и можно будет отделаться штрафом.

– Она пыталась меня убить, – заявил Яков, указывая на нас с Шушей перепачканным в каше пальцем, и надежда на штраф начала подтаивать. – Подлым и вероломным образом…

– Как-то плохо пыталась, – то ли отметил, то ли возразил Виктор. – Раз вы сейчас претензии предъявляете.

О, он вроде как на моей стороне! Я приободрилась, выпрямила спину. Шуша на моих руках сидела смирно, внушая веру в благополучный исход.

– Удачные и неудачные покушения одинаково наказуемы, – не