Лишенное формы - Марк дель Франко

Ситуация с Германией таких перспектив не сулила. Те, кого я там знал, относились к американцам с некоторым презрением, то есть немногим лучше, чем к обитателям Британских островов. В начале века гномы и эльфы образовали так называемый Тевтонский консорциум, ввергший мир в состояние хаоса. В конце Второй мировой войны они заключили сделку с Россией, пообещавшей не чинить препятствий их наступлению на Берлин в обмен на северо-восточную часть Германии. После падения Берлинской стены у границ захваченной консорциумом территории возникла демилитаризованная зона иных. Прошли десятилетия, но и сейчас на саммите в Таре пытаются решить вопрос о положении в прилегающих к границе районах, где продолжаются стычки между силами Тевтонского консорциума и солдатами Мэб. Эльфы постоянно угрожают отодвинуть рубежи поближе к Франции. И если люди после крушения Советов хоть как-то урегулировали разногласия, то иные смотрят друг на друга как на врагов и, держа копья наперевес, всегда готовы возобновить полномасштабные военные действия.

Каких-либо контактов в Германии у меня не было, но я рассчитывал, что Гильдия все же найдет тех, кто мне нужен. Берлин ведет за иными неусыпное наблюдение, а те, что служат в Гильдии, находятся под бдительным правительственным контролем. До последней войны иные вели себя довольно вольно, не обращая внимания на указы и распоряжения, но после приручения атомной энергии игра вышла на новый уровень, так что им пришлось подчиниться более строгим правилам.

Вся моя информация исчерпывалась именами и датами. Герда после войны находилась в Штатах, где в 1948-м родила сына по имени Гетин. Бритт побывала в Америке в 1972-м и произвела на свет дочь, которую нарекла Уилфри. Фамилия обоих, Эльфхайм, указывала на принадлежность к клану эльфов. Связавшись с информационным центром берлинской Гильдии, я, как и следовало ожидать, услышал привычные жалобы на скудость исходной информации, но, набравшись терпения, постарался в меру вежливо изложить суть просьбы, дипломатично намекнув на срочность и назвав номера двух контактных телефонов, своего сотового и служебного Мердока, дабы подчеркнуть официальный характер запроса.

Оставалось только ждать. Я прогулялся по авеню, рассеянно разглядывая магазины и пабы. Все вроде бы знакомое, но, если присмотреться, можно заметить происходящие чуть ли не ежедневно перемены. Там — новая вывеска, здесь — свежая краска. Одни бывают здесь часто, другие от случая к случаю, третьи приходят впервые и уходят навсегда. Для меня же картина остается неизменной, особенно по утрам, когда улица еще не проснулась и кажется сценой, пустой и только ожидающей вечернего спектакля. Увидев меня, сидящая на тротуаре старуха в рваном свитере, со свисающими из-под черной вязаной шапочки седыми волосами потрясла картонной чашкой. Что-то забренчало.

— Мелочь за истину! Мелочь за истину! — пробубнила она, наблюдая за мной равнодушными глазами.

Порывшись в кармане, я извлек несколько монет. Истина меня не интересовала — просто захотелось дать ей денег. Обычно я не откликаюсь на призывы уличных побирушек. В Вейрде их слишком много, и стоит только начать, хоть раз бросить дайм, как тебя запомнят, и проходу уже не дадут. Но было еще рано, и я, остро переживая свое бессилие в других вопросах, опустил в чашку пару четвертаков. Она посмотрела на меня уже внимательнее и вдруг расщепила в ухмылке беззубый рот.

— Перемена.

— Что?

Старуха сменила позу, прислонившись к ящику из-под газет.

— Тебя ждут перемены, и они уже начались. — Она еще раз усмехнулась и закрыла глаза, сделав вид, что уснула.

Я невольно улыбнулся и побрел дальше. Может быть, старуха и впрямь наделена даром, позволяющим ей время от времени изрекать истину, а может, она всего лишь заурядная попрошайка с парой отработанных фокусов. В любом случае опыт подсказывает, что перемены не всегда к лучшему. Куда важнее знать, как ими правильно распорядиться.

Центральная часть авеню уже принарядилась к праздничному шествию. Старые фонари украсили блестящие целлофановые солнца, соединенные между собой веселенькими зелеными баннерами, призванными символизировать то ли лето, то ли свежую траву. Стены зданий оклеены афишами, рекламами и объявлениями, извещающими о распродажах, концертах и прочих увеселительных мероприятиях с участием местных музыкальных знаменитостей.

В кармане завибрировал сотовый — почти как оживающий в руке светляк. Звонил Мердок.

— Ты кого-нибудь нашел? — спросил я.

— Пока нет. У тебя есть на примете знакомые фейри, с которыми можно было бы договориться?

Что тут ответишь? Дружба слишком часто основывается на деньгах и влиянии, но понимаешь это обычно лишь тогда, когда лишаешься и того, и другого.

— Есть одна идея. Можем встретиться на углу Питсбург-стрит и авеню?

— Через пятнадцать минут, — сказал он и повесил трубку.

Я был почти на месте, так что четверть часа показалась вечностью. Мердок по крайней мере не опоздал.

— Что подсказывает чутье? — спросил я, влезая в машину. — Кого-нибудь найдешь?

Он нахмурился.

— Нет.

— Как насчет Робина?

Мердок покачал головой.

— Нет. Он — гражданский.

— Но подходит идеально.

— Робин — подозреваемый, — заупрямился Мердок.

— Только формально. Это мелочь.

— Сколько раз тебе говорить, что из мелочей вырастают крупные неприятности.

Следующая минута прошла в молчании. Друг на друга мы не смотрели.

— Он подходит идеально, — повторил я.

Мердок повернулся вполоборота.

— А если он убийца? Если мы рискуем погубить все расследование?

— Ничего мы не погубим. И наш случай не первый — подозреваемые часто соглашаются помочь полиции. И вообще, я не верю, что он как-то причастен к этим убийствам. Не забывай, что показания Шая подтвердила Танси.

— …которая сама общалась с жертвой, о чем знали и Робин, и Шай.

— Ну, это уж слишком. Подумай сам. Послушай, у нас ничего больше нет. Мы в тупике. И если убийца Робин, то не лучше ли задействовать его и держать под наблюдением? Может быть, он даже решит, что мы уже ни в чем его не подозреваем. А если он не убийца, то у нас появляется шанс взять преступника.

— Руис будет против.

— Ему знать необязательно. Оборудование у тебя есть. Если ничего не случится, даже отчет писать не придется. Если же получится, ты — герой.

— Черт, — пробормотал Мердок и, стиснув зубы, несколько раз покачал головой, словно споря с самим собой. Потом вздохнул и повернул ключ. Я облегченно выдохнул. Через пару минут мы свернули на улицу, где жили Робин и Шай, и остановились перед заколоченной дверью.

Как и в прошлый раз, нас встретил полутемный коридор.

— Свет не включать! — крикнул Мердок, переступая порог. У последней двери нас поджидал Робин. Вид у него был сердитый.