Предвестники викингов. Северная Европа в I-VIII веках - Александр Хлевов

Парцелляризация хозяйств, сопровождавшаяся дроблением социальных структур и выходом на передний план именно отдельных семей вместо крупных родовых коллективов, как нельзя лучше соответствовала грядущему предназначению многих из этих семей. Им предстояло в практически неизменном виде быть перенесенными на новую почву, в которой затем укорениться. Прочная оседлость германского железного века и последовавшего за ним Венделя сформировала в своих недрах хуторскую семейную ячейку — нуклеус, который уже вполне был способен к трансляции в другие земли. Ему не требовалось племенных структур и массового переселения соотечественников, как это было в эпоху Великого переселения народов. Ориентированная на собственное воспроизводство большая семья, включавшая в себя не только полноправных членов, но и домочадцев, находившихся в подчиненном положении (патриархальных рабов), по сути, представляла собой готовую трудовую бригаду, осознававшую себя как самоценность. Внутренние обязанности и социальные роли были предопределены и стабильны, и в случае хозяйственных проблем или политической неустроенности, которая все более и более заметно становится в это время дестабилизирующим фактором, семейный очаг без особых проблем перемещался на пустующие дальние земли либо за море, где и обустраивался, органично встраиваясь в новую обстановку.

Иллюстрация к «Саге о Вёльсунгах» (офорт О. А. Симоновой)

Чрезвычайно симптоматично, что численность подобных семей стабилизировалась на уровне 50–100 человек (50; 29), — это буквальное совпадение с пассажировместимостью крупного корабля второй половины I тыс. Размер семей и стандарты водоизмещения судов, в своем стремлении к обоюдному сближению, к середине тысячелетия пришли в полное согласие. Структурная переселенческая единица «семья-корабль» окончательно оформилась. Разумеется, это не было самоцелью, однако логика развития привела две тенденции в соприкосновение, породив «объект трансплантации». Переселение могло осуществляться одной семьей на нескольких судах, либо частями семьи, либо же, напротив, несколькими семьями на одном корабле. Однако базовая единица оставалась реально существующим феноменом бытия. В вендельское время на Аландском архипелаге и островах финского залива, в Центральной Финляндии и Восточной Прибалтике возникают очаги скандинавской цивилизации, созданные именно такими перенесенными через море структурами (Аланды и регион Оулу). К сожалению, мы можем только догадываться о том, как именно происходило само переселение в это время, однако «Книга о заселении Исландии» Ари Мудрого дает нам чрезвычайно живой и образный пример более поздней, но в общих чертах идентичной «пионерской» деятельности.

Иллюстрация к «Саге о Вёльсунгах» (офорт О. А. Симоновой)

Принципиальная разница могла на практике заключаться лишь в том, что такой сценарий в чистом виде разыгрывался лишь на необитаемых землях. В случае аннексии и расселения в Европе или на севере Руси ему предшествовали воинские операции по нейтрализации местных вооруженных формирований и замирению территории, нередко осуществляемые мужским контингентом самих переселенцев. И все же общекультурное содержание и сущность оставались неизменными всегда: создание новой ячейки, отпочковывающейся от общества-донора, сопровождавшееся переносом культурного модуля, каковым являлась семья переселенцев.

Процесс этот сопровождался буквальным перенесением базовых, структурообразующих, материальных объектов — в качестве таковых выступали резные столбообразные элементы сиденья хозяина домовладения, воспроизводившие облик богов, которым поклонялись. Будучи истинным центром семейного локуса, они были одним из немного артефактов, наследовавшихся новым обиталищем непосредственно. Древний вавилонянин, переселяясь, забирал с собой как изображения божеств, так и деревянную дверь — единственную ценность, имевшуюся в глиняном доме. Скандинавы совместили две ценности — функциональную и идеальную — в одном объекте, бывшем главным основным системным элементом их домашнего мира.

Сам же этот мир всецело группировался вокруг подлинного средоточия скандинавской, да и вообще древнегерманской цивилизации — «длинного дома».

Традиция столбового жилища с очагом в центре была свойственна классическому европейскому обществу героического века — ахейскому. Однако в отличие от располагавшихся квадратом четырех столбов мегарона, прямоугольные вытянутые древнегерманские дома снабжались строителями двойным рядом столбов, расположенных симметрично по оси здания.

Тип этого жилища, являющегося культуроопределяющим, наш формироваться довольно давно. По крайней мере, за несколько веков до н. э. во Фрисландии, на берегах Северного моря, отмечен сходный тип домостроительства. В результате изменения климата эта зона, представлявшая прежде лагуну, затопляемую при каждом приливе, превратилась в область великолепных лугов, использовавшихся местным скотоводческим населением. Первые поселения здесь возникли 500–300 гг. до н. э. Позднее наводнения возобновились, и для защиты от них население стало сооружать искусственные насыпи. Так образовались «жилые холмы» высотой 6–7 м («Terpen», «Wierden» или «Wurten»), сохранившие остатки многочисленных жилищ. Жизнь на этих холмах не прекращалась до позднего Средневековья, до тех пор, пока не началось сооружение плотин.

На поселении Эзинге сохранились слои от 300 г. до н. э. до середины III в. н. э. (65; 259). Внутри прямоугольного палисада стояли два прямоугольных дома (6х13 м), разделенных перегородками на три нефа. В центральной части дома находилось жилое помещение с очагом, а в двух боковых нефах — стойла для скота. Стены были сделаны из деревянных балок и обмазаны глиной (fachwerk). В более поздний период здесь возникают четыре дома длиной от 8 до 13 м, похожие в плане на постройки предшествующего времени. В I в. до н. э. насыпь достигла в диаметре 100 м. Постройки того же типа, что и прежде, были радиально расположены вокруг центральной площади.

План и реконструкци длинного дома с поселения Федерзен Вирде (Фрисландия)

Раскопки знаменитого холма Федерзен Вирде у Бремерсхафена (167; 215–228) позволили исследовать поселение, существовавшее с I в. до н. э., до IV–V вв. н. э. Дома были того же типа, что и в Нидерландах: трехнефные, длиной от 10 до 30 м и шириной 4,5–7,5 м. Люди и животные жили под одной крышей, но жилая часть была отделена стеной, и пол в ней обмазан глиной. Стены сделаны из обмазанного глиной плетня, опиравшегося на столбы. Входы — на длинных сторонах дома. В больших домах в стойлах могло поместиться до 32 голов крупного рогатого скота, в малых домах — только две-четыре коровы, а в самых маленьких — три-четыре овцы или козы.