Последняя миля - Дэвид Балдаччи

позади двумя массивными надзирателями.

Монтгомери оказался белым, чуть выше шести футов ростом. Ему только-только исполнилось семьдесят два. На левой стороне его бритой макушки виднелась явная вмятина. Глаза карие, зубы ровные, но побуревшие от никотина, а некогда крепкое тело чуточку расплылось. Мускулистые предплечья сплошь татуированы, уши проколоты, но ношение серег здесь воспрещено.

Он глазами встретился с каждым из них начиная с Богарта, проследовав взглядом сперва слева направо, потом обратно, справа налево, и наконец опустил его к скованным рукам.

— Мистер Монтгомери, — начал Богарт, — я спецагент Богарт из ФБР. Это мои коллеги. Мы здесь, чтобы поговорить о вашем недавнем признании касательно убийства Роя и Люсинды Марс в Техасе.

Монтгомери по-прежнему не поднимал глаз.

Богарт бросил взгляд на Декера, прежде чем продолжать:

— Мистер Монтгомери, мы хотели бы услышать от вас подробности того вечера, когда вы якобы убили Марсов.

— Какие там якобы. Я уже все рассказал, — отрывисто бросил Монтгомери — не враждебно, а тоном простой констатации.

— Я это ценю, но мы хотели бы услышать это из ваших уст.

— С чего бы это? — осведомился Монтгомери, все так же потупившись.

Декер принялся разглядывать его от макушки до пят, подмечая мельчайшие детали его облика и поведения.

— Это здесь побили? — полюбопытствовал он. — Или во Вьетнаме?

Теперь Монтгомери поднял глаза. По лишенному эмоций взгляду сразу стало очевидно, что человек он очень опасный.

— Что? — тихонько переспросил он.

В ответ Декер коснулся макушки.

— У вас частично срезан череп, и осталась вмятина. Это побои? Или боевая рана? Вы ведь служили во Вьетнаме.

— Минометный выстрел разорвался в двадцати футах от меня. Приятель погиб, а я отделался дырой в башке.

— В вашем личном деле говорится, что вы служили в армии, — заметил Богарт.

— Восемнадцатый пехотный полк, первый батальон из Форт-Рили, — автоматически отбарабанил Монтгомери.

— Когда вы вернулись в Штаты после войны?

— В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом, демобилизовался месяц спустя.

— Кадровым военным не хотели стать? — спросил Декер.

— Ага, чересчур много веселья и все такое, — угрюмо зыркнул на него Монтгомери.

Богарт извлек из портфеля папку.

— Так вы тогда были в Техасе, когда Марсы были убиты?

— Стало быть, так, коли я их убил.

— Тогда пробегитесь с нами по событиям. Как это произошло?

Монтгомери смерил Декера взглядом с выражением нетерпения на лице.

— Это все есть в вашем досье. Так чего же мне корячиться?

— Мы просто стараемся все подтвердить. И хотели бы услышать это от вас. Поэтому и приехали.

— А ежели я не хочу говорить?

— Заставить мы вас не можем, — сказал Декер. — Но в первую голову мы гадали, с какой стати вы вообще решили признаться.

— Вам известен мой приговор?

— Да.

— Так какая же разница? Снять камень с души. Может, потом поможет с Главным Боссом.

— Это я понимаю. Но чтобы дать мистеру Марсу волю, ваш рассказ нуждается в подтверждении. ФБР может справиться с этим быстрее, чем представители штата. А раз и мы и вы хотим одного и того же, почему бы вам не пойти нам навстречу?

— Жирноваты вы для фэбээровца.

— Для меня сделали исключение.

— С чего бы это?

— Потому что я люблю докапываться до истины. Можете вы помочь мне в этом?

Монтгомери испустил долгий вздох смирения.

— А оно не все равно? Ладно, какого ляда… — Он потер лицо скованными руками, откинулся на спинку стула и обратился персонально к Декеру: — Вы слыхали про ПТСР[23]?

— Да, — кивнул Амос.

— Ну, меня на него никогда не проверяли, но я его схлопотал. А сколько всякого дерьма там горело! Боеприпасы, химоружие… А сраный агент «оранж», что сыпали на наши долбаные бошки? И еще неизвестно, что швыряли в нас чертовы вьетконговцы. А мы дышали этим всем день за днем. Совсем оно меня исковеркало. Странно еще, что раком не кончилось. А потом та мина рванула рядышком. — Он указал на голову, лязгнув кандалами. — Пришлось вырезать кусок моей черепушки. Черт, может, и мозгов кусок прихватили, ветеранское ведомство так и не сказало. А потом голова стала болеть.

— Вы получили «Пурпурное сердце», — заметил Богарт.

— Говна пирога. Больше я ничего не получил.

— Значит, начала болеть голова? — встрял Декер.

— Ага. А ведомство по делам ветеранов и слышать про это не хотело. И остался я без лечения. Но пытался как-то наладить жизнь. Женился, пытался удержаться на работе, да без толку. Боль все не кончалась. И когда врачи не хотели выписывать мне рецепты, я взял дело в свои руки.

— То есть чтобы добыть наркотики? — уточнила Дэвенпорт. — От боли?

— Ага. Сперва по мелочи. Чтобы добыть денег на наркоту. Потом начал брать наркоту у тех, про кого знал, что она у них есть. Выкинул посредников и обратился прямиком к источнику. — Он мрачно ухмыльнулся: — Войска научили меня действовать эффективно.

— Вероятно, наркотики, которые вы принимали, вызвали сильную зависимость, — предположила Дэвенпорт. — Так вы подсели и уже не могли остановиться?

— Ага. Стал совершенным нарком. Готов был на что угодно, чтобы добыть дозу.

— И что потом? — спросил Декер.

— Потом все покатилось как снежный ком. Я прямо стал другим человеком. Пускался на такое, чего прежде никогда не делал. Чинил людям зло, крал всякое дерьмо. Мне было начхать. Пару раз залетел за мелкое говно, но ни разу не сидел по-настоящему. Но мой первый брак развалился, я лишился работы, дома, всего. А потом начал мотаться по стране, пытаясь избавиться от головной боли.

— И как же вас занесло к Марсам?

Монтгомери снова потупился, уперев большие пальцы один в другой и наморщив лоб.

— Слушайте, я не знал, как их звали, то бишь сперва не знал.

— Ладно, но давайте пройдемся по той ночи, — не отступал Декер.

— Я приехал в городишко в предыдущий вечер, просто проездом. Никого не знал, и меня никто не знал. Такая жопа, что светофор один на всю округу.

— Вы сказали, что в предыдущий вечер. Вы где-то остановились? — поинтересовался Богарт.

— И чем платить? — сердито зыркнул на него Монтгомери. — В карманах у меня было пусто. Даже мелочи не завалялось. Я был голоден, но и за еду мне платить было нечем, а уж тем паче за постой. Заночевал в машине.

— Продолжайте, — призвал Декер.

— Назавтра я проезжал мимо ломбарда. В крохотном деловом центре. Поначалу я о нем даже не думал, но потом у меня возникла идея. Зашел внутрь с мыслью заложить что-нибудь. У меня были медали, старый табельный пистолет… Если б я их заложил, то мог бы купить чего-нибудь поесть. Да и ехал я почитай что на последних пара́х. Может, заправился бы