Чёрная пирамида - Ростислав Александрович Соколов

Догнав остальных, Алиса и Ковальский оказались перед высоким решётчатым забором, оградившим территорию храмового комплекса. На отдельные секции решётки были натянуты полиуретановые полотнища с фотографиями различных достопримечательностей нынешнего Египта. При взгляде на них Ковальский лишний раз поразился таланту и трудолюбию представителей древней цивилизации долины Нила. Колоссы Мемнона, пирамиды Гизы, гипостильный зал Карнака, гробницы Долины царей, храм Хатор в Дендере…

А ведь какие-то из этих сооружений нам, возможно, придётся посетить на пути в Омбос.

Поверх красочного полотнища с видами памятников древнеегипетской архитектуры Ковальский увидел приклеенную табличку:

Благотворительный фонд «Крылья Исиды»

Ведутся археологические раскопки

Участок AUHV5623842

Посторонним вход воспрещён

– Хей! – раздался неподалёку голос Марго. – Нам сюда!

Отодвинув одну из секций, девушка вполголоса звала остальных и призывно помахивала рукой. Гуськом все пятеро беглецов прокрались за забор, перелезли через двухметровое ограждение и оказались на обширной территории храма Шу.

Вокруг повсюду виднелись контейнеры с оборудованием, лопаты и мотыги, горы земли и песка. Ковальскому это больше напоминало бесконечные перекладывания бордюрной плитки в Москве, нежели раскопки. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что не видит никакого движения, он обратился к Ратцингеру:

– Куда нам теперь?

– Главный храм комплекса в той стороне, – сказал немец, указывая вперёд и чуть правее. Там, за строительными бытовками, где отдыхали археологи, виднелись каменные стены очередного святилища.

Пригнувшись и пользуясь контейнерами, оборудованием, мешками и прочим в качестве укрытия, беглецы гуськом двинулись в указанном Ратцингером направлении. День близился к зениту, и африканское солнце нещадно пекло голову, а на иссиня-голубом небе не виднелось ни единого облачка. Пару раз оказавшись на самом солнцепёке, Ковальский понял, куда подевались все археологи.

Сиеста.

В странах Южной Европы, таких как Греция, Италия и Испания, а также в Северной Африке особо распространена практика послеобеденного сна и отдыха, когда вся жизнь в городах замирает, а люди прячутся по домам. В период примерно с 13 до 17 часов на улице стоит невыносимая жара, порой представляющая опасность для здоровья. Поэтому местные жители предпочитают в эти страшные часы отдыхать дома в прохладе и уюте.

Отлично, как будто нам было мало сгореть в адском пламени огнемётов.

– Нам туда, – сказал Ратцингер, указывая пальцем чуть вправо, в сторону невысокого строения.

Прямоугольной формы храм был вырублен прямо из толщи скалы и напоминал скорее пещеру. Вытесанные из камня толстые невысокие колонны, заменявшие собой фасад, не давали полного обзора внутреннего убранства сооружения.

– Похож на храм Хатор в Дендере, – проговорил заворожённый немец, однако эти слова ни о чём Ковальскому не говорили. – Но как будто… подрубленный…

Приблизившись ко входу, все пятеро замерли, поражённые масштабами сооружения. За колоннами открывалось огромное пустое помещение, стены которого были сплошь покрыты иероглифическими текстами и изображениями различных богов, людей, животных и растений. По углам зала виднелись горы песка, доходившие почти до потолка. В противоположном его конце они увидели песчаный склон, круто уходящий вниз, на нижние уровни храма. В масштабах громадного сооружения этот спуск напоминал маленький люк в винный погреб.

– Храм наполовину погружен в песок, – печально констатировал Ратцингер. – Похоже, археологи только начали его откапывать.

– Ну, до самого интересного они уже добрались, – заметила Марго, устремив свет фонаря к подножию склона.

Внизу виднелась массивная каменная дверь, наглухо запиравшая большой проём квадратной формы. Посередине залегла глубокая трещина. Судя по оставленным рядом киркам, исследователи довольно упорно пытались попасть во внутренние помещения забытого храма.

– Постойте на входе, – сказал Ковальский, отдавая начальнику свёрток со сферой и статуэткой. – Мы с Марго сходим на разведку.

– Только не копайтесь там слишком долго, – назидательно проговорил Ряховский. – Если что, держим связь по рации.

Ковальский кивнул, и они с Маргаритой заскользили по осыпавшемуся песчаному склону. Ряховский, Ратцингер и Алиса остались наверху, у колонн.

Спустя всего минуту лейтенант и девушка уже погрузились в холодный полумрак святилища. Отсюда солнечный свет в проёме у парадного входа казался далёким и ослепляюще ярким. Колонны грозными стражами нависали над головами вошедших, как будто намереваясь их здесь навсегда похоронить.

Остановившись перед трещиной в стене, Ковальский и Марго огляделись по сторонам. Вправо и влево уходили раскопанные узкие коридоры, которые тут же заворачивали и вели на уже известные исследователям подземные уровни храма. Но похоже, археологи совсем недавно осознали, что за стеной, на которой виднелось изображение Шу, разделяющего Геба и Нут, может находиться ещё одна камера.

– Наверное, отыскали благодаря сканированию, – предположил Ковальский. – Я слышал, что именно так учёные обнаружили, что под Сфинксом есть система тоннелей, часть из которых затоплена.

– Но они не смогли её открыть, – заметила Марго, протягивая руку к барельефу.

Глаз Ковальского скользил по вырезанным в камне изображениям: обнажённому лежащему Гебу, распростёртой над ним дугой богине Нут, зажатому между их гигантскими телами Шу, вдоль груди которого прорубили узкий проход в скале. На секунду взгляд лейтенанта задержался на странном иероглифе, который ему прежде не доводилось видеть. И при этом витиеватое сочетание плавных линий казалось подозрительно знакомым.

– Точно так же выглядят выступы в основании статуэтки Ра, – догадался он, приблизившись к двери. – Она использовалась здесь в качестве ключа. Как жезл Уаз на обелиске Сенусерта!

– Чтобы внутрь невозможно было попасть, пока человек не побывает в храме Ра.

– Теперь в ней нет необходимости, – с досадой произнёс федерал, наклонившись к «замку» и проводя по символу ладонью. – Здешние археологи не особо профессиональны, раз допускают подобное…

Внезапно ему в нос ударил омерзительный запах, напоминавший протухшие яйца. Ковальский резко умолк, борясь с подступающей тошнотой, и громко закашлялся.

– Что за омерзительная вонь?! Как будто там внутри и в самом деле кто-то умер…

Ковальский тут же пожалел, что в сердцах сказал это. Выражение лица Марго изменилось мгновенно: глаза расширились, рот приоткрылся, а кожа побледнела. Закрыв нос нижним краем футболки, девушка сунула голову в трещину и осветила таившееся за ней помещение фонарём.

– Господи боже… – только и смогла вымолвить она, её колени заметно задрожали.

– Что… там?.. – спросил Ковальский, сумевший совладать с дурнотой.

– Взгляните сами, дядя Саша.

С этими словами она протянула ему фонарь и аккуратно подтолкнула к расселине. Заглянув во мрак помещения за запертой дверью, лейтенант сперва ничего не увидел, кроме уходившей дальше в глубь скалы лестницы. По обеим сторонам от неё в полу виднелись глубокие трещины, из которых как будто и шла та самая невыносимая вонь. Ковальский начинал догадываться о том, что вызвало подобный запах.

Скользнув пятном света по полу комнаты, федерал, однако, увидел то, что заставило его замереть на месте и затаить дыхание. И это было связано вовсе не с омерзительным запахом, шедшим из недр храма.

– Вот, почему не видать членов археологической экспедиции…

Перед самой дверью в потайной храм Шу лежало несколько тел. Трое молодых мужчин, один пожилой учёный и две женщины, на лицах некоторых застыло выражение животного ужаса. У самой двери лежала бездыханная девушка, замершая