Битва драконов. Том 2 - Валерий Гуминский

Довольно странно, что при таком рациональном подходе в прореживании конкурентов князь Тимур оставил в живых Михаила, когда тот появился на его землях, преодолев огромное расстояние вдоль южных отрогов Кавказского хребта. Откуда русский вообще шел, зачем, с какой целью — Маршани выяснять не стал. Просто посадил Анциферова на цепь и заставил того работать на благо жителей села. Например, расчищать русло реки, протекавшей неподалеку от Цабала. Михаил двигал валуны, делал запруды, где потом радостно купалась детвора. Владея «землей» ему было легко подтянуть Стихию Воды, но на этом и остановился.

Князь Тимур долго приглядывался к русскому пленнику и размышлял, как использовать его в долгосрочной перспективе. Например, обменять парня на какие-то преференции от имперских чиновников. Они изредка появлялись в Цабале, чтобы получить положенную мзду за спокойствие и нежелание совать нос в чужие дела. Все были довольны. После раздумий и обсуждений со Старейшинами рода решил отложить эту идею до худших времен. Маршани всегда глядели вперед на десять ходов, и предполагали, что такие времена могут наступить. На Кавказе частенько вспыхивали локальные войны между горскими народами. И Россия все время выступала арбитром.

Постепенно Михаил получал все больше свободы, пока однажды князь Тимур не приказал кузнецу сбить оковы. Бывший пленник перебрался жить в пристройку рядом с господским домом. Хозяин стал частенько беседовать с Урысом, исподволь вытягивая подробности его прошлой жизни. То, что Анциферов — дворянин не из простых, Маршани догадывался по магическим возможностям, но предпочел проверить, так ли это на самом деле. Когда люди князя вернулись из России с подтверждением (деньги и связи в чиновничьей среде решают многое, если не все), Михаил получил долгожданную свободу, и вместе с тем право доказать, что он мужчина, а не нахлебник на шее женщин и стариков.

Так постепенно Урыс завоевывал доверие горцев, шаг за шагом, в течение многих лет в лихих сшибках с контрабандистами или другими родами. Он становился бойцом, чего никак не мог себе представить несколько лет назад. Маршани продолжал с интересом следить за ним. И однажды в новом жилище Михаила появилась черноокая черкешенка Мариета — служанка из дома князя Тимура.

— Мишка, мне не нравится, что ты живешь один, — сказал в тот день Маршани, зайдя к нему в гости и присев на лавку, сжимая рукоять кинжала. — Нельзя мужчине без женщины. Совсем пропадешь. Ты дворянин, но я не могу отдать тебе в жены свою кровь. Нельзя. А иных, твоего статуса, в наших краях не найти. Хочу, чтобы ты взял в дом Мариету. Не как служанку, но как жену. Она все-таки из благородного рода, хоть и с невысоким статусом.

— А если не соглашусь? — поинтересовался Михаил, уже зная ответ.

— Убью ее, — ожидаемо произнес князь и для верности вытащил из ножен кинжал, правда, наполовину. Потом с щелчком загнал обратно. — Потому что обещал ей мужа и свободу. Если я нарушу слово, девушка будет думать обо мне плохо, болтать языком, где ни попадя.

— Мог бы и меня спросить, — проворчал Анциферов, одергивая рубаху.

— Зачем? — ухмыльнулся в бороду Тимур. — Достаточно того, что она с радостью согласилась пойти под крышу твоего дома. Хорошая жена будет, верная! Ты ей нравишься, Урыс! — и рявкнул требовательно: — Мариета!

Дверь тут же распахнулась, и на пороге избы появилась гибкая как лоза и черноокая как ночное небо над горами девушка с тщательно заплетенной толстой косой. Не смея сделать еще один шаг вперед, она потупила взгляд и стала рассматривать носки своих сапожек.

Михаил про себя выругался. Он не планировал никакой семейной жизни, хотя признавал красоту молодой девчонки, которой только-только исполнилось восемнадцать лет. Что уж говорить: привлекала она многих. И вообще, князь блефовал. Вряд ли он зарежет девчонку. А вот своим отказом Анциферов мог оскорбить Тимура и существенно осложнить жизнь Мариеты. Девчонка попала в дом Маршани в неразумном возрасте, когда родные черкешенки погибли в межродовой войне. С тех пор оттуда и не выходила, став едва ли не родной, но все же в статусе прислуги младшей жены князя Тимура Асят.

— Пойдешь замуж за Урыса? — спросил Тимур, пряча в глазах бесовские огоньки. Его, кажется, забавляла ситуация.

— Как скажешь, господин, — прозвенел колокольчиками голос девчонки. — Твоей воле не смею противиться.

— Нравится тебе Мишка, а?

— Князь…, - Анциферов попробовал взять инициативу в свои руки, но Глава рода недовольно пошевелился. Дескать, молчи, пока я говорю.

— Нравится, — прошелестел голос Мариеты, еще ниже опустившей голову.

— Не беги от судьбы, Мишка! — захохотал Тимур, заставив Анциферова нервно сглотнуть комок в горле, и махнул рукой в сторону девушки. — Выйди!

Мариета скрылась за дверью, а Тимур хлопнул ладонями по коленям и встал:

— В общем так, Урыс… Свадьбу сыграем в следующем месяце. Со своей стороны я обеспечу все необходимые приготовления: к тебе придут уважаемые люди, старейшины, осмотрят дом, поговорят. Калым за невесту тоже от Маршани. С твоей стороны только подарок. Сам думай, чем молодую жену обрадуешь.

Обрадовал. За пару недель до свадьбы мимо Цабала проходил караван, и в качестве оплаты за безопасность с князем расплатились неплохим товаром в виде разнообразных золотых украшений. Тимур великодушно разрешил Анциферову выбрать что-либо для невесты. Михаилу приглянулось серебряное колье с десятком сапфиров, похожих на крохотные капельки росы. На высокой груди Мариеты они будут глядеться очень привлекательно. Князь поцокал языком, одобряя выбор.

Так Михаил Анциферов, новгородский дворянин, метавшийся несколько последних лет как перекати-поле по обширным землям империи, неожиданно обрел семью. Мариета через год родила ему дочку, а потом, одного за другим — трех сыновей. Все красавцы, но любимицей для него была дочь Амра — «Солнце».

И как-то стерся в памяти образ той светловолосой девушки, с которой ему пришлось расстаться, боль разлуки растворилась в умиротворенном сердце.

— Пора, — прошептали его скованные холодом губы, когда караван полностью втянулся на тропку. В бинокль Михаил видел, как пятеро его горцев появились из-за камней, и подобно ящерицам, заскользили к задним рядам остановившейся кавалькады. Ослики, груженные большими тюками, понурили головы в ожидании дальнейшего пути. А впереди уже разгорались жаркие споры. Часть сопровождающих с опаской оглядывались по сторонам, справедливо рассуждая, что обвал на тропе, да еще в момент прохождения каравана — явно спланированная засада. Поэтому они сразу же ощетинились оружием. Другие бросились раскидывать обломки валунов, мелкие камни.

«Ветераны» молча бросились вперед, активируя амулеты. Они предназначались, в первую очередь, для защиты от огневого боя, но и в рукопашной могли помочь. Сопровождающие караван люди завизжали, подбадривая себя. Никто из них не стал стрелять. Тускло засверкали выхватываемые из ножен кинжалы. Закипел ожесточенный бой. Михаил бдительно смотрел по сторонам, выхватывая эпизоды схватки, больше всего боясь, что появится маг и сорвет операцию. Но, кажется, боги были сегодня на их стороне. Никто из караванщиков не пестовал Стихию. Вспыхивали амулеты, рассыпаясь яркими искрами по заснеженной тропе, вопили раненые, молча падали убитые. Вот мелькнула кряжистая фигура Бзоу, сцепившегося с каким-то бородачом. Свирепо ощерившись, тот умело встретил абхазца и даже стал теснить к осыпям. Кинжал так и мелькал в воздухе, сталкиваясь со сталью Бзоу.