Босс без совести - Марина Весенняя

Моя вата подошла к концу, я отправила палочку в мусорку и принялась облизывать липкие и сладкие пальцы.

– Нет, конечно, свои трудности тоже есть, – продолжал Макс, – персонал найти, вспомнить, куда что положил…

– Пытаюсь тебе посочувствовать, но не получается. Честно? Мне кажется, ты намеренно хвастаешься.

– Конечно намеренно! – бодро подхватил Максим. Даже удивительно, с какой скоростью он подхватывал любые недовольные нотки в моем голосе и менял тон разговора, сводя все на шутки. – Как иначе сделать, чтобы ты захотела заехать ко мне в гости?

– А просто предложить?..

– А ты согласишься? – недоверчиво произнес Ворошилов.

– Я подумаю. Ты стреляешь? – Я указала взглядом на тир, рядом с которым мы остановились.

– Немного. Но ты же понимаешь, что здесь все прицелы сбиты?

– Понимаю. А еще я с парнем, у которого собственный бассейн и имение, – подначила я его. – Я же могу немного разорить тебя на аттракционы?

– Можешь даже не немного.

Я физически ощутила, насколько Максим оказался доволен этим предложением. Он словно только и ждал, когда же ему представится возможность пустить вход не только свое обаяние, которое раз за разом разбивалось о скалы моего занудства.

Он извлек из кармана купюру, протянул торговцу, сообщив:

– Мы у вас надолго.

А после помог мне – показал, как правильно держать оружие и целиться.

Собственно, с первым выстрелом у нас все и началось.

Попасть в железки было не так просто, как казалось. Макс справлялся с задачей лучше, даже выиграл какого-то маленького плюшевого зеленого зверя. Но мне быстро надоело то, что я все время промахиваюсь.

И мы пошли дальше.

Аттракцион с киданием дротиков в надутые шары. Все-таки меткость – это не мой конек. Если не считать за меткость умение точно попадать в разделительные деревяшки. Правда, и у Максима не получилось пополнить коллекцию призов. Я обнимала плюшевое нечто, в то время как блондин, закусывая нижнюю губу и вытягиваясь ласточкой, все старался уничтожить положенные пять шаров за пять выстрелов. И не справлялся.

Правда, злорадства во мне это не вызывало. Только участливую улыбку.

– Я не полезу, – запротестовала я, когда Макс подвел меня к механическому быку.

– Полезешь, – заверил Макс, вручая девушке на входе билеты.

И я карабкалась на быка под ободряющие присвистывания начальника. И падала с быка тоже под них же.

Зато Макс навернулся с велосипеда, на котором до финиша надо проехать немалую дистанцию, при том что руль выкручен в обратную сторону. Я даже пробовать не стала, только помогла горе-умельцу подняться на ноги.

Вслед за велопробегом были горки, пусть невысокие, зато крутые и страшные. Отстояв очередь, мы заняли место в первой вагонетке, и уже через пару минут оба кричали, как малые дети, когда нас швыряло в разные стороны. Адреналин, веселье.

Ударились во все тяжкие.

После американских горок немного пошатывало, но было здорово. Как не побежать на крутящиеся чашки, где снова будет скорость и спертое дыхание. Плечом к плечу, мы словно раз за разом проходили приятные испытания. И не переставали смеяться.

Столб, на котором тебя пристегнутого поднимают высоко-высоко, а потом роняют вниз, леденил кровь. Домик с привидениями заставил понервничать.

И снова горки – видимо, в первый раз нам показалось мало.

– Я устала, – выдохнула я после очередного аттракциона.

У организма есть предел, невозможно столько веселья пережить за один раз.

– Голодная? – заботливо спросил Макс.

– Не без этого, – приложила я руку к животу, словно это помогло бы определиться.

Нет, есть точно хотелось.

– Тогда минуту, сейчас все будет.

Макс скрылся в толпе. И, естественно, за минуту не управился. Хотя вернулся быстро и с полными руками всякого съестного добра.

– Пойдем на колесо? – предложил он, вручая мне горячий мягкий крендель.

Я даже не собиралась спорить. Хотелось удобно сесть и, раз уж мы не идем ни в какое кафе, чем не вариант? Все равно все лавочки в парке заняты.

Очереди на колесо обозрения не было. Оно здесь не самое высокое, да и особого интереса аттракцион не вызывает. Пошатывающаяся скрипучая кабинка, равномерное движение вверх. Вкусный крендель, холодный чай, горячие пончики с сахарной пудрой, совсем как в детстве, когда мама покупала такие после работы.

Идеально.

– Ты же не боишься высоты? – спросил Макс, кладя бумажный пакет с десертом на пустое сиденье напротив.

– Ты же не собираешься меня отсюда выбрасывать? – улыбнулась я в ответ. Мы как раз почти доехали до верхней точки колеса.

– Нет, не собираюсь.

Рука Максима нежно коснулась моей щеки. Легкое движение пальцев, и я приподняла голову, почти сразу почувствовав приятный теплый вкус мягких губ, соприкоснувшихся с моими.

– Что-то не так?

Максим сначала замер в нерешительности, затем вовсе отстранился, вглядываясь в растерянное лицо Гели. Сейчас она напоминала мультяшную героиню: большие глаза, распахнутые, словно от ужаса, аккуратный тонкий носик, покрасневшие от легкого поцелуя губы, нежный румянец, который совсем слегка коснулся скул.

И ресницы.

«Такими подметать можно».

Макс смотрел на Гелю, впервые находясь так близко от ее лица. Не через стол, не сидя на соседнем стуле, когда все мысли концентрировались вокруг паха, а все остальные части организма отключались. Но сегодня ему удалось рассмотреть в ней нечто более глубокое. Максим к этому стремился, он хотел найти хоть что-то, за что можно уцепиться. Романтическая натура, которая требует целомудренных жертвоприношений? Парк показался ему идеальным местом для свидания. Но после… Ворошилов терялся, не в силах уловить мотивы поведения своей новой пассии. Улыбка сменялась испугом на лице девушке так же быстро, как испуг – недовольным фырканьем, которое моментально испарялось со смехом. Словно в душе этого ангельского цветочка жила настоящая буря, которую Геля ежесекундно пыталась сдерживать. И к этой своей душе девушка категорически не подпускала.

«Почему?» – Максим невольно задавался этим вопросом. И присматривался.

Украдкой, когда Геля целилась в тире. Или когда смеялась в голос на кружащихся чашках. Максим присматривался.

И ему не нравилось то, что он видел. Очаровательные ямочки при каждой искренней улыбке. Или темные глаза с едва заметным зеленым отливом, которые поначалу казались совершенно карими, а как выяснилось, были темно-серыми.

Геля невообразимо мило смущалась, начинала прятать руки, хоть куда-нибудь, или заламывала пальцы, когда чувствовала себя неуверенно.