Пение птиц в положении лежа - Ирина Дудина

Матушкина коронная фраза: «Чего смеёшься? Плакать надо!» Атомы и пустота, и никого больше. Чему Демокрит радовался и над чем смеялся? Наверное, над тем, что сам себе режиссёр, сам себе хозяин среди всей этой пустоты и бесчувственных атомов.

Мне же ближе всего был плачущий почему-то Гераклит. Огненный космос, управляемый ребёнком, играющим в шашки, — это действительно слезу вышибает. Хотелось бы кого из взрослых. И чтобы не так жарко. Из четырёх стихий я предпочла бы воздух, Анаксимена, стало быть. Вдох — выдох, смех как сотрясение воздуха, как насыщенная живостью пустота.

О тихом часе

Самая ужасная пытка моего детства — тихий час. В детском саду. В пионерском лагере. Дома.

Кто, за что придумал эту пытку детей? Я помню, как мучительно проводила своё детское наказание, рассматривая до дури знакомый потолок и крашенные глянцевой краской унылые стены. Стены, отражающие блеск зимнего дня за окном или мутно-жёлтых скучных ламп. Я помню, как с лёгкой завистью посматривала на спящую девочку справа и как скрашивал мою детскую тоску неспящий мальчик слева. Говорить запрещалось, и мы смотрели в глаза друг другу, и что-то показывали друг другу тайно от нянечки.

Какая злобная ленивая баба придумала, что дети днём должны спать, и ночью должны спать, и вообще, лучше бы им спать побольше, не просыпаясь, давая отдых взрослым, давая им самих себя в безраздельное пользование?

Что-то нарушилось в людском племени. Общение с собственными детьми стало восприниматься как пытка, обуза, мучение, лучшее спасение от которого — сон объекта педагогики. То ли дети перестали играть сами с собой и друг с другом, нудно требуя развлечений от взрослых. То ли взрослые настолько потеряли непосредственность и игривость, что требование игры с ребёнком вызывает в них неловкость и досаду.

Недолюбили их. И им, ставшим родителями, хочется кокетства, внимания к себе, взрослых забав и бесед — за ширмой от всепоглощающих детей. А няни, мудрые народные профессионалки, повывелись. Всеобщий плач по Арине Родионовне. Несколько поколений, взращенных без детских профессионалов, — и вот вам результат…

Даже за хорошие деньги трудно найти надёжную няню. Может попасться полукриминальная стерва, которая будет давать ребёнку снотворное, чтобы поменьше работать и побольше отдыхать самой.

О встрече Нового года

Какой-то нервный стресс охватывает население в канун Нового года. Дурацкая атмосфера всеобщих соплей и мандариновых шариков посреди ежовых колючек, присыпанных бутафорским снегом из блёсток, компенсирующим хиленькое отсутствие зимы настоящей. Народные массы настроены на обязательное ночное счастье и мясное переедание — во дни тяжкого православного поста перед русским Рождеством. Что-то не срабатывает. По крайней мере, у меня. Ёлка (колючее агонизирующее существо с очаровательным запахом) всегда даётся мне, остальное — в виде встречи с принцем, эротических и пьяных приключений — не очень.

Зависть к чужому топоту, к ржанию и громкой музыке убивает удовольствие от менее откровенных в выражении своих чувств друзей. Кажется, что там — за стенами — веселее. Несколько лет младенчества детей, когда всю ночь они просыпались и не могли заснуть от царящего вокруг грохота и шума и сердце матери не билось в унисон со всеобщим праздником, а сжималось и страдало от потревоженного сна маленького дитяти, ставят под сомнение требование обязательности новогоднего веселья. Чужой пир, на который дают полюбоваться в замочную скважину телевизора, заставляет почувствовать всю ничтожность человеческих усилий побывать на истинном празднике жизни. Крошечные квартирки, требующие сна дети, вялые гости, отсутствие бального платья — трудно, трудно вписаться в установленное веселье.

Веселье исподтишка, вопреки всем — приятнее русскому сердцу. Веселиться всемирным стадом — что-то есть в этом унизительное. Наверное, поэтому русские любят старый Новый год — попраздновать тогда, когда все спят.

Мой самый весёлый Новый год не был связан ни с чем традиционным. Мы собрались на затхлой даче в скучном сталинском стиле у друга в Репино.

Сон под красным флагом

Мы собрались на даче у друга в Репино. Дача в Репино — звучит гордо. Но удовольствие ниже среднего. Добиться хотя бы плюс десяти градусов так и не удалось. Гости — юноши и девушки ближе к тем, «кому за 30», в ватных штанах и шапках-ушанках (из новогоднего бального гардероба у них были только блёстки, намотанные на голову или плечи) — всю ночь отчаянно боролись с зимней стужей при помощи горячительных напитков, которые не горячили, и барахтанья в тающих сугробах посреди почернелых елей. Самое весёлое было под утро, когда усталость начала валить с ног. Выяснилось, что у хозяина всего два спальных места. Одно, хозяйское, — интимная лежанка возле печки в отдельном кабинете, на которой можно спать вдвоём, тесно обнявшись, и второе — раскладной диван, на котором могут заночевать остальные восемь человек.

Так и сделали. Улечься всем можно было лишь при условии, что все ложатся на бок. Улеглись. Животом к спине новогодующего товарища. Спрессованность спасала от крепчающего холода. Одеял в доме не оказалось. Чтобы как-то согреть открытые в холод бока, использовали нашедшееся в кладовке бархатное красное знамя с какой-то золотой надписью — то ли «Да здравствует КПСС!», то ли ещё какой. Восстановить трудно. Знамени на всех не хватало, и мы его перетягивали с края на край.

Когда все уставали спать на одном боку, кто-то давал команду перевернуться на другой бок. Во время переворачивания крайние члены спального коллектива падали с дивана. После кряхтенья, поругиваний и барахтанья под знаменем сон всех восьмерых восстанавливался. За ночь было несколько команд. Я думаю, вряд ли когда это красное знамя нашло себе столь полезное для людей применение. А может, это был тайный подарок Санта-Клауса, позаботившегося о том, чтобы мы не околели от холода при помощи лоскута, сильно напоминающего его рабочий костюм.

О желании выспаться

Родился ребёнок. Убаюкала, укачала, в кроватку положила. Легла. Через пять минут — детский плач, подъём. И так десять раз за ночь. Говорю мужу: «Иди спать на диван. Зачем мучаться вдвоём. Тебе утром на работу». В семь утра смотрю на часы — а может, и не надо вовсе ложиться? Зачем?

И так три месяца. Пошла погулять с коляской. Иду и как бы сплю, наподобие лошади, которая спит стоя.

Позвонила своей любимой, доброй, мудрой бабушке. Говорю: «Бабушка! Что это? Я три месяца не спала. Так, часик-два за ночь. Меня качает. Когда всё это кончится? Когда он даст мне выспаться? В каком возрасте?» — «А никогда, милая. Уж коли стала матерью, о сне забудь. Выспишься ужо только в могиле».

Действительно, зачем тратить время на сон? Настанет момент, когда отоспишься за все бессонные ночи, сладко вытянувшись.

О том, как можно проспать самое главное

С одним из многих физиков в моей жизни мы познакомились, играя в большой теннис. Измени букву «т» на «п» в последнем слове — смысл будет тот же. Он был крупный русский медведь, похожий на барда Никитина, который поёт с женой, перебирая гитарные струны: «Под музыку Вивальди» и т. д. и т. п. Всё тело его, каждая его клеточка излучали невостребованную эротическую энергию.