Эд, граф Парижский и король Франции. 882-898 гг. - Эдуард Фавр

Эта осада лучше всего выявила важность Парижа: Западно-Франкское королевство нашло себе центр, цитадель, столицу. Граф этого города смело защищал его; именно благодаря его отваге Париж продержался так долго, поэтому взоры обратились к нему, отвернувшись от бедного императора, который дважды, при Эльслоо и под Парижем, вместо того чтобы разгромить варваров, выдавал им своих подданных. После неудачи под Эльслоо его престиж как главы Восточно-Франкского королевства понес такой урон, что уже не мог восстановиться; тем не менее он еще был императором, западные франки еще отдавали себя под его власть. Но после Парижа в нем разочаровались все; с обеих сторон Рейна, по всей империи, его подданные испытывали то же чувство, какое испытала его армия после Эльслоо, они сокрушались оттого, что их возглавляет подобный монарх, который благоволит врагу и тем самым лишает их верной победы[372].

Под Парижем империя Карла Великого разбилась, но ее осколки оживут и станут королевствами; ибо опечаленным народам был уже нужен не один-единственный император — каждая страна теперь хотела иметь собственного защитника, и ее королем станет тот, кто докажет, что обладает сильной рукой и храбрым сердцем.

Во время пребывания под Парижем и до заключения жалкого договора, подписанного, чтобы положить конец осаде этого города, Карл III вернул Эду некоторые бенефиции Роберта Сильного, которых Эд был лишен после смерти отца[373] и из которых те, что прежде были отданы Гуго Аббату, стали вакантными после смерти последнего. Таким образом в сентябре или октябре 886 г.[374] Эд стал держателем аббатства Святого Мартина в Туре, монастырей Кормери, Виллелуэн, Мармутье, графства Тур и графства Анжу[375]. Полон ли этот перечень? У Роберта Сильного были и другие бенефиции, отнятые у его сыновей[376]; какие из них вернули Эду? Так, входило ли в их число Блуа? Некоторое сходство судеб этого графства с судьбами графств Анжу и Турени может навести на такую мысль[377].

Более того: Карл III, заключив договор с норманнами, покинул Западно-Франкское королевство; оставил ли он без защитника своих западных подданных, привычных находить рядом с государем или даже на его месте человека, имеющего уши, более внимательные к их жалобам, и более смелую руку для их защиты? Конечно, нет. Известно, какое место в Западно-Франкском королевстве занимал Гуго Аббат; во время его последней болезни, совпавшей с осадой Парижа, его, похоже, заменял граф Генрих, осуществляя его полномочия, во всяком случае военные[378]. Но после смерти Гуго кому император мог доверить его власть, «ducatus regni», как не Эду?[379] Он отныне и будет крупнейшим борцом с норманнами, признанным защитником Западно-Франкского королевства, советом и помощью для государя[380]. Эта власть, которую, как мы видели, Роберт Сильный и Гуго Аббат усилили и которая послужит Эду, как и его династии, ступенькой для восхождения на престол, отныне обрела свою окончательную форму. Имея нейстрийское происхождение, она распространялась на Нейстрию, где храбро сражался Роберт Сильный и где у него, как и у Эда после него, находилось большинство аллодов и бенефициев. Но распространялась она и на «Франкию», где Эд уже утвердился — сначала благодаря браку[381], а потом прежде всего благодаря должности графа Парижского, которая закрепится за его родом. Париж, стратегическое значение которого он выявил, станет средоточием власти «герцога франков». Под этой властью «Нейстрия» и «Франкия», противопоставив себя Бургундии и Аквитании, вскоре слились в территорию под тем же названием — «Франкия», из которой историки сделали герцогство Францию, нагромоздив на ее счет кучу ложных теорий. То есть Эд получил власть, которая была шире власти его отца и сразу же сравнялась с властью Гуго Аббата, если не превысила ее. Его полномочия были определены достаточно плохо, чтобы благодаря отсутствию государя могли стать неограниченными. Роберт Сильный и Гуго Аббат получили должность маркграфа Нейстрии. Гуго распространил эту маркграфскую власть на все королевство, превратив в «ducatus regni». Эту власть и получил Эд; состоялась ли формальная инвеститура? Этого узнать невозможно[382]; недостает одного звена; эта лакуна не позволяет представить происхождение власти, породившей величие Капетингов, как непрерывную цепь, которая бы тянулась от маркграфства между Сеной и Луарой до сана «dux Francorum». Впрочем, как бы ни называлась должность, на которую назначили Эда, обстоятельства и его умение ими пользоваться вскоре вознесут его еще выше.