Похищенное сердце - Рексанна Бекнел

Изольда никак не ожидала, что под маской менестреля может скрываться такой мужественный и грозный воин. Но где были раньше ее глаза? Широкие плечи и грудь, мускулистые руки, разве все это не очевидные признаки долгих и старательных упражнений с оружием, а не с гитарой? Как можно было быть такой слепой и наивной? Он приподнял подсвечник, свет упал на его выбритое лицо, на подстриженные волосы, на столь знакомые ей черты. Да, он изменился за десять лет, но не настолько, чтобы его невозможно было узнать. Он был все тем же Рисом ап Овейном, который десять лет назад похитил ее, взяв в заложницы. Перед ней стоял ее давний враг — молодой, красивый, обаятельный, но даже если бы у него была внешность ангела, на его лице, на всем его облике проступала печать, наложенная самим дьяволом.

У Изольды защемило сердце. Как можно было забыть об осторожности? Всему виной ее строптивый нрав. Ах, если бы она была хорошей дочерью, если бы послушалась отца и вышла замуж за Мортимера, сколько бы несчастий удалось избежать! Ее подвели собственное тщеславие, заносчивость и глупость. Но хуже всего было то, что она погубила не только себя, но и благополучие семьи Фицхью.

Рис словно читал эти мысли по ее лицу. Он ухмыльнулся, словно кот, поймавший мышку, которая никуда не могла убежать.

— Сегодня великий день для Роузклиффа, Изольда. Валлийцы вернули себе то, что было у них отнято, то, что принадлежит им по праву.

Она закрыла глаза и отвернулась, ей было противно торжествующее выражение на его лице, противен звук его голоса, совсем недавно очаровывавший ее, противен весь он сам.

— Я победил, — сказал он хриплым от волнения голосом и, нагнувшись над ней, прибавил: — А как известно, победителю принадлежит вся захваченная им добыча.

От ужаса Изольда сжалась в комок. Ее широко раскрытые глаза испуганно смотрели на зловещую фигуру, холодная рука страха сжала сердце.

По его самодовольному виду было видно, как он наслаждается ее испугом. Усмехнувшись, Рис вынул кинжал. На лезвии устрашающе заиграли блики от горящих свечей. Глаза Изольды, что казалось совсем невероятным, стали еще шире, еще темнее от страха. Он приставил острие к ее шее, и кровь отхлынула от лица Изольды. Рис не торопился, намеренно продлевая торжество победителя.

— Не бойся, я лишь хочу разрезать кляп, — осклабившись, произнес он.

Он осторожно просунул кинжал между шеей и скрученной полоской материи, закрывавшей рот Изольде, и мягким ровным движением разрезал ее. Глубоко вздохнув, она набросилась на него с вопросами:

— Что ты сделал с моими слугами? Говори! Многих ли убил?

— Замок мой, и теперь они служат мне, а не тебе, — резко осадил он ее. — Лучше подумай о себе. Прежде всего тебя должна волновать собственная участь.

Она бросила на него презрительный взгляд:

— Неужели ты рассчитываешь на их верность? Разве они будут тебя слушаться?

— Придется. В противном случае я их всех выгоню из замка, и они останутся без крыши над головой. Все очень просто.

Рис вдруг рассердился. Грубо перевернув ее на спину, он разрезал путы, связывавшие ей руки и ноги. Все это время он тихо ругался себе под нос. Хотя он уверял себя, что ему безразлично, что она думала о нем, тем не менее ему не нравился ее презрительный взгляд. Спрятав кинжал в ножны, он рывком поднял ее на ноги и прошептал прямо в лицо:

— Веди себя покладисто, особенно со мной. Я повелитель Роузклиффа, а ты просто одна из здешних девок, которая всецело в моей власти. Захочу… — В этот миг она попыталась вырваться, но он резко схватил ее и сжал: — Осборн хочет убедиться в том, что ты жива и здорова. Он не верит мне на слово.

Изольда глубоко вздохнула.

— Он жив, не ранен? Много ли крови ты пролил?

— Есть пострадавшие. Все они скоро поправятся. — Рис усмехнулся: — Судя по всему, доблестные защитники замка отнюдь не горели желанием сражаться до последнего дыхания. Англичане, как всегда, показали себя весьма скромными бойцами.

— Зато ты проявил себя во всей красе: сперва вкрался в доверие, затем всех обманул и предал, — съязвила Изольда.

— С волками жить — по-волчьи выть, — отрезал Рис.

— Ну, если вокруг тебя одни волки, то можно только пожалеть обитателей Роузклиффа и соседних деревень.

— Прикуси язычок, не то тебе придется пожалеть о том, что он у тебя такой острый.

— За правду не так уж страшно пострадать.

Она гордо вскинула голову.

Что она могла знать о страдании и о мире, переполненном людскими мытарствами и слезами? Рис покачал головой. Ну что ж, придется ей дать небольшой урок: надо сбить с нее эту английскую спесь.

— Я могу сделать с тобой все, что пожелаю. — Он обхватил ее за талию и привлек к себе. — Ты не против, чтобы я кое-что захотел?

— Нет! — испуганно вскрикнула Изольда.

Но ее страх лишь подстегнул пыл Риса. Вряд ли она посмеет отрицать, что несколько часов назад буквально сгорала от желания. Ну а если посмеет, то он не поверит ни одному ее слову.

— Неужели все дело в сбритой бороде? — Он открыто издевался над ней. — Твой возлюбленный менестрель имел роскошную бороду, может, мне нужно отрастить точно такую, чтобы понравиться тебе?

— Ты говоришь чушь! — закричала Изольда. — Я презираю тебя. Пусти меня!

— Но ведь ты не презирала Ривиуса. Может, надо спеть чувствительный романс, чтобы опять завоевать твое сердце? И тогда ты распахнешь мне свои страстные объятия?

Он по-прежнему насмехался над ней.

Она рванулась изо всех сил. Рис, понимая, что его шутка прозвучала пошло, оттолкнул ее от себя. Изольда упала спиной на кровать, но тут же в бешенстве вскочила на ноги. Взволнованно дыша, она стояла перед ним, переводя взгляд с дверей на него и обратно.

Рис дышал так же тяжело, как и она, внутри его опять заговорил знакомый голос похотливого желания. Однако он понимал, что сейчас Изольда не уступит. Она легко, удивительно легко пошла навстречу менестрелю Ривиусу, поддавшись или любовной страсти, или минутному влечению, но теперь, судя по ее блестящим от злости глазам, нельзя было рассчитывать на то, чтобы она легко уступила Рису ап Овейну.

И хотя Рис больше всего на свете любил борьбу, схватку, из которой он, как правило, выходил победителем, взятие Роузклиффа служило тому ярким подтверждением, сейчас ему было ясно — с Изольдой он не добьется успеха. Дочь Фицхью для Риса ап Овейна оказалась неприступной крепостью.

Он провел рукой по волосам, откидывая их назад.

— Все, хватит. Я владыка Роузклиффа. А ты одна из моих подданных. Выбирай: либо ты подчиняешься моей воле, либо пеняй на себя. Надеюсь, ты поняла, что я имею в виду.

Изольда презрительно сощурилась и гневно бросила в ответ: