Духов день - Василий Анатольевич Криптонов

— Ф-ф-фу-у-ух! — Захар вытер пот со лба. — Не поверишь — такая жуть навалилась, что я даже про амулет забыл. Кабы ты впереди не шёл — точно бы дёру дал.

— Охотно верю. Морок накатили нереально сильный. Согласись, маразм, что защитное сооружение не используют по назначению из-за каких-то баек. Веселуха, мать её… Ну, пошли, поржём.

И я дёрнул дверь на себя.

Хохот обрушился на меня из тёмного помещения за дверью. Визгливый, безумный хохот. И ещё — холодный, какой-то могильный ветер ударил в лицо, взъерошил волосы.

— Пятёрка за спецэффекты, — пробормотал я и сам стиснул амулет.

Полегчало, но не сильно. Хорошо, что дотянул до сих пор. Потому что морок явно оказался не чета всем предыдущим, что мне попадались — сильнее, гораздо сильнее.

Я заставил себя переступить порог. Огляделся.

Темно было, как у колдуна в сердце. Все бойницы находились на верхних ярусах, но они были закрыты. А здесь, внизу — какие, нахрен, бойницы. Чтобы ласково целовать нападающих на башню тварей?

Я поднял руку и кастанул Красного Петуха. Огонь разлетелся по каменному потолку. Я быстро огляделся и оценил обстановку.

Зал внизу был пуст. На второй ярус вела каменная лестница слева.

— Айда за мной, — скомандовал я и зашагал по ступенькам.

На этом этапе уже вытащил меч, и до меня дошло, что его можно использовать в качестве самой экономичной подсветки. Я воззвал к нанесённому знаку, и клинок засветился. Этого вполне хватало, чтобы не оступиться — ступени были довольно высокими. Как по мне, недоработка. Предполагается ведь, что по ним будут носиться воины в полном боевом облачении. А тут — только ноги ломать.

Башня опять разразилась полудурочным хохотом, и теперь уже мне показалось, что это «ха-ха» неспроста. Башня пыталась замаскировать другой звук, более понятный и привычный.

Рычание.

По ходу, мы реально зашли по адресу.

— Ставни на бойницах выбивай, как поднимешься, — приказал я Захару. — Чтобы свет появился. Ясно?

— Сделаю.

Ступеньки пролегали меж внешней стеной башни и внутренней — это был такой коридорчик с небольшой кривизной, который и вывел нас на второй ярус.

Здесь рычание уже послышалось совершенно отчётливо, и из темноты на меня надвинулась бледная жуткая рожа.

— Чё ж вам не спится-то всем, а? — рявкнул я и взмахнул мечом.

Ну, как и следовало ожидать — удар в плечо, а по ощущениям, как будто терминатора попытался зарубить. Даже Знак не помог. Зараза.

А вон ещё один. И ещё… Да мать вашу так, три неупокоенных покойника!

Первый решительно атаковал меня. Я увернулся от удара и пинком в грудину повалил его. Второму зарядил Костомолкой, третьего заморозил.

Первый подскочил, и тут Захар начал выбивать ставни. Внутрь башни полился солнечный свет. Стало гораздо легче ориентироваться.

Первый мертвяк вскочил на ноги. Тот, которому досталась Костомолка, пока ползал, пытаясь прийти в себя. А замороженный уже начал двигаться, похрустывая ломающейся промёрзшей плотью.

Захар зарядил обмороженному Ударом — снёс половину рожи, но на костях это, разумеется, не сказалось. Просто мертвец начал выглядеть ещё отвратней.

— На рожон не лезь! — предупредил я. — На расстоянии бей!

Захар бил. Получалось у него весьма и весьма. Прикрывал меня на отлично, пока я сражался с тремя мертвяками по очереди.

Костомолка — очень прожорливый Знак. Тот мертвец, которого я ею оприходовал, таки поднялся, но перекосился на левый бок и двигался как-то полудурочно. Подумав, я кастанул Костомолку на того, что напал первым. Он удачно рухнул в коридорчик, из которого мы вышли, и покатился вниз по ступенькам. Захар отправил вслед Удар.

Отлично, этот нескоро вернётся. Осталось с двумя другими расплеваться.

Один за другим я кастанул три Меча по подмороженному. Тот, дёргаясь, попятился и таки потерял правую руку. Тут же потянулся её поднять, однако Захар Ударом отшвырнул руку подальше, а потом зарядил мертвяку в репу.

Я тем временем обрабатывал Костомолкой недобитого.

Сука, по ощущениям, всё. Выплеснул практически всю ману, что была. Но зато этот засранец рухнул в позу эмбриона, да так и застыл, не мог больше шевелиться.

Взмахнув мечом, я начал что есть силы долбить его по шее. И, наконец, усилия увенчались успехом. Башка откатилась в сторону, а меня шарахнуло молнией.

Я не обратил внимания, сколько мне досталось родий — будет потом время посчитаться — и сразу переключился на второго. Он ковылял за рукой, которая оказалась на другом конце зала.

Встав на пути мертвяка, я призвал Доспехи и, отбросив меч, вцепился в изуродованную башку голыми руками. Ну, как голыми — с прослойкой в виде «перчаток» от Доспехов, понятное дело.

Будь у мертвеца две руки, всё закрутилось бы иначе. Но с одной он не сумел оказать мне должного сопротивления. И я, с огромным усилием, и даже во весь голос выругавшись неподобающим аристократу образом, свернул ему башку.

Повалил ещё живую тварь на пол. И махнул Захару.

— Чего? — подскочил тот.

— Руби башку! Давай, я один всех не потяну. Прокачивайся, пока я добрый.

Захар принялся рубить, пыхтя и матюгаясь. А я подошёл к коридорчику, посмотрел вниз.

Мертвяк полз по ступенькам наверх, сверкая глазами и рыча.

— И вправду — терминатор, — вздохнул я. — Нахрена же вас тут столько?

Хватит меня на ещё одну Костомолку? Не, не хватит. Хотя…

Я сунул руку в карман, осенённый внезапной идеей. Захар же мне как-то подогнал пауэрбанк! Я про него забыл и забил, потому что до сих пор не надо было. Но вот случай!

Я быстро зарядил амулет одной из своих родий, а потом сам же от него и запитался.

Бам! — шкала маны поднялась если не до предела, то до двух третей точно.

— И снова здравствуйте!

Я использовал Костомолку — самый эффективный Знак против этой швали. И ползущего мертвяка тряхануло. Он взвыл и замер, парализованный.

Спустившись на несколько ступенек, я светящимся мечом отрубил ещё одну бошку. Пять ударов потребовалось. Сверкнула одна молния, а через несколько секунд — вторая, сверху. Захар тоже домучил своего.

Поднявшись, я увидел Захара лежащим на полу с осоловевшим видом. Ладно, пусть переваривает.

Я поднялся на третий ярус. И, в света меча, увидел то, что охраняли мертвяки. А именно — стул, к которому была привязана молодая красивая женщина. Судя по платью, не из бедных. Рот её был закрыт кляпом, по щекам струились слёзы. Рядом, прямо на полу, сидела девушка.