Противостояние. Армагеддон - Стивен Кинг

— Я тебе помогу, — сказала Фрэнни.

— Не смей ко мне прикасаться. Оставайся со своим отцом.Похоже, вы вместе с ним все продумали. Как вы расправитесь со мной. Почему бытебе просто не поселиться в моей гостиной, Фрэнни? Не запачкать ковер? Нешвырнуть угли из печи в мои часы? Почему бы и нет?

Она захохотала и протиснулась в коридор мимо Питера. Онашаталась, как пьяная. Питер попытался взять ее одной рукой за плечи. Онаоскалилась и зашипела на него, как кошка.

Пока она медленно поднималась по лестнице, опираясь наперила красного дерева, ее смех перешел в рыдания. Они были такими безутешнымии отчаянными, что Фрэнни чуть не закричала, одновременно почувствовав, что еесейчас вырвет. Лицо ее отца было цвета грязного белья. Наверху Карла обернуласьи пошатнулась так сильно, что Фрэнни подумала, что сейчас она скатится вниз.Она посмотрела на них, как будто собиралась что-то сказать, но потом сноваотвернулась. Мгновение спустя дверь ее спальни приглушила бурные звуки горя иболи.

Фрэнни и Питер потрясение уставились друг на друга. Дедушкинычасы продолжали тикать.

— Это подействует, — сказал Питер. — Скоро она придет всебя.

— Ты уверен? — спросила Фрэнни. Она медленно подошла к отцу,прислонилась к нему, и он обняв ее одной рукой. — Мне так не кажется.

— Это неважно. Сейчас мы не будем об этом думать.

— Я должна уйти. Она не хочет видеть меня здесь.

— Ты должна остаться. Ты должна быть здесь в тот момент,когда — если, конечно, это случится — она придет в себя и поймет, что тыпо-прежнему нужна ей. — Он выдержал паузу. — Что касается меня, то я давно этопонял, Фрэн.

— Папочка, — сказала она и положила голову ему на грудь. —Папочка, мне так жаль, я чувствую себя такой виноватой, такой виноватой…

— Тсс, — сказал он и погладил ее по волосам. Ее волосы былиосвещены мягким вечерним светом, золотым и спокойным, таким, какой обычноосвещает музеи. — Тсс, Фрэнни, я люблю тебя. Я люблю тебя.

Снова зажглась красная лампочка. Насос зашипел. Дверьоткрылась. На вошедшем человеке не было белого скафандра, но в нос ему былвставлен блестящий фильтр, немного похожий на серебряную вилку с двумя зубцами.

— Привет, мистер Редман, — произнес он, пересекая комнату.Он протянул руку в прозрачной резиновой перчатке, и Стью удивленно пожал ее. —Меня зовут Дик Дитц. Деннинджер сказал, что вы не будете играть в футбол, покане узнаете, какой счет.

Стью кивнул.

— Хорошо. — Дитц присел на краешек кровати. Он был большимсмуглым человечком, немного похожим на гнома из диснеевского мультфильма. — Такчто вы хотите знать?

— Во-первых, я хочу знать, почему на вас нет скафандра?

— Потому что Джеральдс утверждает, что вы не заразны. — Дитцуказал на морскую свинку за двойным стеклом. Морская свинка сидела в клетке, аза ней стоял сам Деннинджер с бесстрастным лицом.

— Джеральдс?

— Джеральдс последние три дня дышал одним с вами воздухом,который поступал к нему через конвектор. Болезнь, которой заразились вашидрузья, легко передается от людей морским свинкам и наоборот. Если б вы былизаразны, Джеральдс давно бы сдох.

— Что у меня?

— Черные волосы, голубые глаза, смуглая кожа, — стал плавноперечислять Дитц, но, прервавшись, повнимательнее посмотрел на Стью. — Несмешно, да?

Стью ничего не ответил.

— Хотите ударить меня?

— Не думаю, что в этом будет толк.

Дитц вздохнул и потер переносицу.

— Послушайте, — сказал он. — Когда дела плохи, я начинаюшутить. Кто-то курит, кто-то жует жвачку. Это помогает мне держать себя вруках, вот и все. А что до болезни, которой вы больны, то, насколько смоглиустановить Деннинджер и его коллеги, вы абсолютно здоровы.

Стью невозмутимо кивнул. Но ему показалось, что этотмаленький гном сумел угадать под его бесстрастным лицом то внезапное и глубокоеоблегчение, которое он испытал.

— Что у других?

— Извините, это секретная информация.

— Как заразился Кэмпион?

— Это тоже засекречено.

— Я думаю, он был военным. И где-то там произошел несчастныйслучай. Типа того, что был с этими олухами из Уты тридцать лет назад, толькопосерьезнее.

— Мистер Редман, меня могут посадить в тюрьму только за то,что я буду говорить вам «горячо» или «холодно».

Стью задумчиво почесал покрывшийся щетиной подбородок.

— Вам надо радоваться, что мы вам ничего не говорим, —сказал Дитц. — Вы ведь не понимаете это?

— Чтобы я мог лучше служить своей стране, — сухо произнесСтью.

— Нет, это дело исключительно Деннинджера, — сказал Дитц. —В общей системе ни я, ни Деннинджер не являемся шишками, но Деннинджер стоитдаже ниже, чем я. Он всего лишь сервопривод, не более того. У вас есть болеепрагматическая причина радоваться. Вы ведь тоже засекречены. Вы исчезли с лицаземли. Если б вы знали достаточно много, то большие шишки наверху могли бырешить, что надежнее всего вам исчезнуть окончательно.

Стью ничего не сказал. Он был потрясен.

— Но я пришел сюда не для того, чтобы угрожать вам, мистерРедман. Нам очень необходимо ваше сотрудничество. Мы в нем нуждаемся.

— Где находятся остальные люди, с которыми я прибыл?

Дитц вытащил из кармана лист бумаги.

— Виктор Палфри, скончался. Норман Брюетт, Роберт Брюетт,скончались. Томас Уоннамейкер, скончался. Ральф Ходжес, Берт Ходжес, ЧерилХоджес, скончались. Кристиан Ортега, скончался. Энтони Леоминстер, скончался.

— ВСЕ? — услышал он звук своего собственного голоса. — Всясемья Ральфа?

Дитц перевернул бумагу.

— Нет, осталась маленькая девочка, Ева. Четырех лет. Онажива.

— Ну, и как она?

— Извините, но эта информация засекречена.

Его охватил внезапный приступ ярости. Он вскочил, схватилДитца за лацканы пиджака и начал трясти его из стороны в сторону. Боковымзрением он уловил смятенное движение за двойным стеклом. Он услышал, как вотдалении завыла сирена.

— Что же вы, черти, вытворяете? — закричал он. — Что же выделаете? Что вы делаете, сукины дети?