Дороти должна умереть - Даниэль Пейдж

Я свободна. Неужели? Почему-то мне показалось, что я просто-напросто променяла одну темницу на другую.

Мы еще сделаем из тебя Злую.

Да во что же я себя втянула? Я стояла на месте, ожидая, когда глаза наконец привыкнут к темноте, но ничего не менялось. Может, здесь и не темно вовсе? Может, это место, словно космическое пространство, где вокруг одна лишь тьма просто потому, что видеть там больше нечего? Я осталась одна. С самого детства я часто оставалась одна, достаточно часто, чтобы понять: одиночество бывает разное. В школе одно — в толпе людей, которые обращали на меня внимание, только чтобы лишний раз напомнить, как я им не нравлюсь. Рядом с мамой — другое. И оно отличалось от того, что сковало душу, когда прямо перед торнадо мать ушла, бросив меня одну. Или от ощущения, нахлынувшего, когда мой трейлер уносился прочь, оставляя позади прежнюю жизнь.

Было еще сосущее, бездонное чувство одиночества, охватившее меня в белоснежной темнице принцессы Дороти, чувство, словно я бегу по бесконечному лабиринту, пытаясь отыскать выход. Но здесь и сейчас казалось, что все это пережитое одиночество — лишь крошечные осколочки, кусочки одной картины, такой огромной, что целиком разглядеть ее можно только издалека. Теперь стало ясно: надеяться можно только на себя. И это не изменится, что бы ни случилось.

И все же… я сделала шаг и с удивлением обнаружила под ногами твердую почву. Еще шаг — и я споткнулась обо что-то, едва удержавшись на ногах. Я уже собралась было продолжить путь, когда услышала чей-то голос, эхом раздавшийся во тьме. Женский голос, добрый, нежный и удивительно знакомый.

— Думаю, ты начинаешь понимать, — возвестил он. — Еще немного — и ты узнаешь правду.

Я замерла на полпути, запрокинув голову.

— Кто здесь? — выкрикнула я в пустоту. — Что вам от меня надо?

Вместо ответа до моего слуха донесся щелчок пальцами. И в то же мгновение мир вновь обрел краски. Как будто это не свет озарил все вокруг, а я внезапно прозрела. Я оказалась в огромной пещере. Стены ее пульсировали тусклым зловещим лиловым свечением, а высоко над головой с каменистых сводов угрожающе свешивались лезвия сталактитов. В центре пещеры возвышалось огромное массивное дерево — его ствол могли бы охватить человек пять, не меньше. Оно было сплошь покрыто вьюном, заросло мхом и крошечными цветочками. Сотни изогнутых ветвей тянулись ввысь, к своду, сливаясь со сталактитами, а земля была покрыта переплетением корней, концы которых пропадали в стенах.

Чем дольше я смотрела на дерево, тем больше терялась в догадках, где заканчивается оно и начинается пещера.

— А почему где-то обязательно должны быть конец и начало? — поинтересовался голос. — Я бы сказала, повсюду середина.

Я обернулась вокруг, оглядываясь в поисках источника голоса, но так ничего и не обнаружила.

— Кто вы?

И тут прямо из дерева, словно прошествовав сквозь открытую дверь, шагнула маленькая круглая старушка в бесформенном белом одеянии и остроконечной шляпе. Правда, двери я не увидела. Не было ничего, кроме древесного ствола.

— За долгие годы люди дали мне много разных имен, — сказала женщина. — Такое бывает, когда стареешь. Но ты можешь называть меня Бабушка Герт. — Она вытряхнула из серебристо-белого облака волос запутавшийся в них цветочек.

Она была стара и вся в морщинах, но совершенно не похожа на Момби. Ее лицо, круглое, доброе и такое полное, что радовало взор по меньшей мере тремя подбородками. Может, даже четырьмя. Старушка улыбнулась мне, глаза ее засияли.

Бабушка Герт. Мне понравилось само звучание этого имени. Было в нем что-то вызывающее доверие. Так странно. Мне стоило бы испугаться. Или разозлиться. Может, хотя бы удивиться или стушеваться. Но нет, ничего подобного не произошло. Когда Герт потянулась к моей руке и нежно сжала ее в своих ладонях, меня окутало умиротворение. Оно зародилось где-то в груди и разлилось по всему телу.

— Добро пожаловать домой, дорогая, — сказала Герт.

— Домой? — пораженно повторила я, ощущая, как вопрос застревает в горле. Я понятия не имела, куда меня занесло, но точно знала лишь одно: от дома это место очень и очень далеко. Но все же…

— Я знаю, до Канзаса отсюда путь неблизок, — согласилась колдунья. — Только дом может быть не только там. Но, правильно, надеяться можно лишь на себя. И тебе, и всем нам. Каждый должен рано или поздно уяснить это. Однако если тебе суждено быть одной, не лучше ли предаваться одиночеству среди друзей?

Одиночеству. Я удивленно посмотрела на старушку. Как она узнала, о чем я думала, стоя во тьме? Лицо Бабушки Герт запылало румянцем.

— О боги! — торопливо воскликнула она. — Прости, Эми. Я порой забываю, каким странным это кажется с непривычки. Я не специально, просто когда кто-нибудь думает так же громко, как ты, сложно отличить мысли от обычной речи.

Я не сразу смогла осознать смысл ее слов…

— Вы можете читать мысли, — сказала я. Или только подумала?

— Вроде того, — кивнула старушка. — Пожалуйста, не пугайся. Чаще всего это лишь самые очевидные мысли, лежащие на поверхности. Дальше я стараюсь не заходить. Без разрешения, конечно.

Я не знала, что сказать в ответ, а потом вдруг поняла: и не нужно ничего говорить. Все возможные ответы Бабушка Герт уже знала. Но, если честно, меня это даже успокаивало.

— Спасибо, — проговорила женщина, пристально вглядываясь мне в глаза.

Я поначалу не поняла, за что она благодарила, а потом сообразила: за понимание. За то, что я не испугалась.

Бабушка Герт встрепенулась, отпустила мою руку и расправила плечи.

— У нас будет масса времени, чтобы все это обсудить. Сперва нужно привести тебя в божеский вид. — Взгляд ее скользнул по моим расцарапанным рукам и заляпанной кровью футболке. — Да уж, Момби определенно умеет ввязаться в драку.

Герт махнула рукой, и дерево в центре пещеры начало преображаться у меня на глазах. Корни извивались под ногами, ветви сводами опускались вниз, а ствол таял, словно свечка, исчезая в земле. Когда все закончилось, на месте дерева оказался огромный бассейн, на краю которого мы теперь и стояли. Пенящаяся вода била откуда-то из-под земли, а над поверхностью поднимался пар. Запахло чистотой и свежестью.

— Вперед, — подбодрила Герт, положив руку мне на пояс и подталкивая к бассейну. — Вода залечит твои раны.

Ей не пришлось повторять дважды. Я мгновенно шагнула в Источник, даже не потрудившись раздеться. Впрочем, последнего и не требовалось: одежда сама начала растворяться, стоило лишь коснуться воды. Но мне было абсолютно все равно, что все вещи исчезли, и плевать, что я стою совершенно голая перед