Не устоять перед совершенством - Карен Бут

Хороший хозяин? Они никогда не поймут друг друга. Пришло время выставить свои условия. Она не позволит Майклу диктовать ей, что делать.

– Отлично. Пока. Я не могу видеть тебя сейчас, – сухо отозвалась Шарлотта. Последние слова были чистой ложью. Даже когда она злилась на Майкла, она все равно хотела видеть его, быть с ним.

– Я тоже не могу тебя видеть, если быть честными друг с другом, – отозвался Майкл.

Он засунул руки в рукава и начал яростно застегивать рубашку. Глаза пылали праведным гневом. Шарлотта вышагивала по комнате, ураган эмоций – печаль, сожаление бушевали в ее голове. Ей не нравилось, что разговор обернулся таким образом, но по крайней мере Майкл проявлял хоть какие-то эмоции. На этот раз он не закрылся от нее. Он даже не потрудился надеть туфли. Он просто сгреб их с пола, схватил смокинг со спинки стула и засунул бумажник в карман брюк. Не говоря ни слова, он вылетел из комнаты и направился прямо к входной двери.

– Значит, на этом все?! – крикнула Шарлотта. Ей совсем не понравилось, как они звучат. Слишком похоже на то, что она сказала, когда они расстались в первый раз. Хотя на этот раз она не рыдала.

– На данный момент да, – ответил Майкл, даже не обернувшись.

Он открыл дверь и выскользнул в коридор. Входная дверь захлопнулась за ним.

Шарлотта стояла, как статуя, уставившись на закрытую дверь. Ей нравилась эта квартира – она любила «Гранд-Легаси», – и она уже представляла себе, как привезет сюда ребенка. Может, этому не суждено сбыться. Мысль о том, что она столкнется с Майклом в вестибюле, зале или, что еще хуже, в закрытом пространстве лифта, пугала. Видеть его красивое лицо, вдыхать соблазнительный запах его тела и знать, что он не хочет быть частью ее будущего, будет слишком тяжело. Как она с этим справится? Она не сможет. И это несправедливо по отношению к ребенку.

Шарлотта распахнула дверь и побежала по коридору. Слава богу, никто не заселился в две другие квартиры на этом этаже. Тор семенил за ней. Шарлотта завернула за угол. Майкл был уже в нескольких шагах от двери.

– Майкл, подожди.

– Что еще? – обернулся на ее голос Майкл.

– Я не смогу жить с тобой в одном здании. Я имею в виду, если между нами все кончено.

– Ты не просто видишь во мне негодяя, – отозвался Майкл, вскинув руки перед собой, – ты и видеть меня не можешь?

– Для меня это тяжело. Я не вынесу этого. Тот, кто продаст квартиры первым, останется. Другой должен съехать – уверенно проговорила Шарлотта, хотя внутри вся тряслась от негодования и сожаления.

Майкл повернулся к ней лицом и переложил смокинг и туфли в другую руку.

– Ты не захочешь этого делать. Ты любишь «Гранд-Легаси». Если мы заключим эту сделку, съехать придется тебе. Мне осталось продать одну квартиру, и у меня есть покупатель. День, два – и я выиграю спор, – выпалил Майкл.

– Пусть так. Я хочу, чтобы мы договорились. Раз и навсегда.

– Завтра Рождество. Ты хочешь, чтобы я выселил беременную женщину в Рождество? Я уверен, тебе будет приятно объявить всему миру, какая я задница, но я тебе этого удовольствия не доставлю.

– Не будь таким самоуверенным. Мне нужно продать две квартиры. У меня есть все шансы победить. В любом случае это моя идея. Я осознаю все последствия, – твердо проговорила Шарлотта. Она чувствовала себя уверенно, когда диктовала правила игры. Хороший знак.

– Все, что захочешь, Шарлотта, – ответил Майкл и медленно покачал головой – классический пренебрежительный жест Майкла. – Но я все равно хочу, чтобы ты хотя бы дала мне время подумать. Не звони Чеду из «Скряг с грузовиками».

– Я ничего не обещаю. Я не собираюсь сидеть и ждать вечно, – отозвалась Шарлотта.

Она быстро похлопала себя по ноге, и Тор бросился в ее сторону. Она шла по коридору, надеясь, что чувство победы или выполненного долга накроет ее с головой. Когда она открыла дверь в свою квартиру и Тор пробежал мимо нее внутрь, она поняла, что в этой абсурдной ситуации невозможно победить. Или Майкл любит ее и хочет быть отцом их ребенка, или нет. Он не определился. Ему нужно время. В глубине души Шарлотта понимала, что ей этого недостаточно.

Для Шарлотты любовь не была вопросом. Это ответ на все вопросы. Для нее так было всегда. Это была ее самая сильная нужда, всепоглощающая жажда. Она очень старалась избавиться от этой зависимости. Но как только она представляла, что станет человеком, который смотрит на любовь сквозь пальцы, ее мир превращался в темную пустыню. Шарлотта отказывалась принять это. Без любви ее жизнь потеряет смысл. Она не перестанет верить в любовь, и у нее будет кто-то, кому она сможет подарить свою любовь. Как она всегда мечтала. У нее будет ребенок, и она будет любить своего малыша всем сердцем. Она отдаст ему всю любовь, которая копилась в ней годами. Всю, без остатка.

А еще в этом городе есть Майкл, который забрал кусочек ее сердца и который так и не понял, какое счастье упустил.

Рождественским утром Майкл проснулся в семь тридцать. Голова гудела от дикого похмелья. Они с Крисом засиделись допоздна, играли в карты и пили. Глупо, но Майкл залечивал свои раны. Он поискал свой телефон на покрывале, аппарат нашелся под подушкой на другой стороне кровати. Майкл посмотрел на экран – ни одного ответа на его многочисленные сообщения Шарлотте, которые он писал ей прошлой ночью.

«Мы можем поговорить?» – гласило первое из них. И первым оставалось без ответа в течение часа, прежде чем он отправил свое наблюдение.

«Ты там? Я хотел бы поговорить обо всем». После этого сообщения он подождал два часа, потом пошел к ней домой. На его стук тоже никто не ответил. Майкл вернулся домой и написал еще одно сообщение.

«У тебя есть полное право злиться на меня, но, пожалуйста, просто ответь мне». Это сообщение, как и его собратья, Шарлотта проигнорировала. Телефон Шарлотты всегда был включен. Она всегда носила его с собой. Она не ответила на его сообщение один-единственный раз, когда он не оставил записку, когда ушел выгуливать Эбби. Хотя теперь Майкл понимал скрытый смысл ее молчания – отвали, Майкл!

Майкл вылез из кровати. Эбби последовала за ним на кухню. Он наполнил ее миску едой и налил себе кофе. Майкл не сомневался, что это Рождество будет самым отстойным. Майкл не придавал особого значения мысли, что некоторые дни должны быть более особенными, чем другие, но Рождество по крайней мере должно быть счастливым. Так было последние несколько лет, когда Крис и Майкл проводили праздник вместе. По-другому дело обстояло, когда они были детьми.

Рождество всегда было странным днем в семье Келли. Папа был милым на Рождество, приторно-милым. Отец верил, что Рождество должно быть совершенным, и он старался сделать его совершенным. Он был ласков с мамой на Рождество, обнимал ее и целовал в церкви. Она впитывала каждую минуту этих мгновений именно потому, что они были такими редкими. Слишком редкими. По сути, Рождество в их семье было временем перемирия. Брак родителей больше походил на деловое соглашение двух врагов постоянные переговоры и неустанную борьбу за власть. Единственное, что удерживало отца в узде, – в руках мамы были сосредоточены все финансы семьи: мама получила наследство от своей тети, когда Майклу было восемь лет, а Крису шесть. До этого с деньгами было туго. Вообще-то они были относительно счастливы до того, как появились деньги. Папа работал, а значит, они нечасто испытывали его терпение. Плаванием мальчики занимались исключительно потому, что они любили воду и им нравилось соревноваться между собой. Но когда появились деньги, отец уволился с работы и все свое свободное время посвятил детям.