Не бойся, я с тобой - Анна Баскова

отпираться не стала. Призналась, что хотела поссорить Димку с женой, затем расстаться со мной и приложить все усилия, чтобы окрутить моего брата.

Димка был злой, как черт, а я — в шоке. Но недолго. Пару дней прошло, и вышел из шокового состояния. От любви, разумеется, не осталось и следа. Брезгливость какая-то и недоумение. Ну а вскоре совсем о бывшей и думать забыл, а если и вспоминал изредка, то только в контексте: как меня угораздило в нее когда-то влюбиться? Как же мне повезло, что не успел заключить с ней брак.

Так что, вот так, Ань. А самый прикол — это разговор Димона с водителем, после всего случившегося. Димка спрашивает его:

— Ты что, как и я не чувствовал, что от меня духами воняет?

— Почему не чувствовал, чувствовал. Как не почувствовать, от вас, Дмитрий Германович просто прет этими духами. И не только от вас, но и от вашего кресла, и вообще, ощущение такое, будто весь автомобиль искупали в цистерне духов. Я уже задыхаюсь от этого тошнотворного запаха.

Димка вытаращил глаза:

— А чего же ты, твою м… молчал всё это время?!

— Так я думал, вам, Дмитрий Германович, этот аромат нравится. Вы же начальник, я не могу вам указывать.

Антон рассмеялся.

А я подумала, какая же она дура, эта девушка из его прошлого. Как можно захотеть поменять такого парня как Антон на кого бы то ни было…

***

Меж тем, Антон перестал смеяться, немого помолчал, бросил на меня взгляд через зеркало.

— Ань. Напрасно Александр утверждает, что я полный профан в литературе. Вспомнил, вот: — "Опыт, сын ошибок трудных." — это же Пушкина слова? — хмыкнул и добавил, — музыка народная. Шучу.

— Пушкина, — подтверждаю, улыбнувшись шутке, и негромко декламирую:

О, сколько нам открытий чудных Готовят просвещенья дух И опыт, сын ошибок трудных, И гений, парадоксов друг.

— Вот. Отрицательный опыт тоже опыт, мы его получили и живем дальше. Держим хвост пистолетом. Все из себя опытные.

Антон отстранил от руля правую руку, потянулся к пассажирскому креслу, взял с сиденья маленький пульт, из динамиков полилась ритмичная музыка. Регги.

— Эх. Оказаться бы сейчас там, откуда эта мелодия родом, на Ямайке, пройтись босиком по прогретому солнцем морскому песку, посмотреть сквозь толщу кристальных вод на коралловые сады… — нечаянно вырвалось вслух.

Антон отозвался моментально и совершенно серьезным тоном:

— Почему бы нет, можно организовать. Димку с Полиной с собой за компанию прихватить, еще кого-нибудь, исходя из количества мест в отцовском бизнес — джете. Единственное, там сейчас как раз сезон дождей, если это не смутит, то….

— Ну что вы, ты, то есть, Антон, какое организовать, я же так просто, здесь дел невпроворот, не до отдыха, завтра вот выхожу на стажировку, и вообще…

Мне показалось, или я с сожалением все это пробормотала? Вот даю. Меня конечно никто никогда вот так запросто на Карибы слетать не звал, не было такого в моем жизненном опыте, но это не повод сожалеть, что полететь не получится…

А ритмы Регги, разливаются по салону. Кажется, стоит закрыть глаза, и увидишь, как солнце закатное окрашивает перламутром водную гладь моря, услышишь шелест прибоя и шорох пальмовых листьев. И никто не обгорел, ни я, ни Антон, у нас у двоих ровный бронзовый загар…

Да, боже ты мой, что же такое. Ладно, пусть подсознательно мне захотелось сбежать от реальности, туда, где никто не достанет нежелательными звонками, где не нужно опасаться столкнутся с людьми, которых нет никакого желания видеть, картинку поменять в конце-то концов, чтобы новые впечатления вытеснили старые из закоулков памяти. Но при чем здесь Антон? Я, похоже, слегка тронулась умом. Как вон, мама бывшей подруги. У той на почве жгучего интереса к моей недвижимости крыша поехала, это же надо было не полениться кочан капусты притащить к Вере Андреевне….

Мне отчетливо представилось, как Татьяна с загадочным видом водружает большой капустный кочан в центр стола перед недоумевающей Верой Андреевной.

Смех разобрал, еле сдержалась, чтобы не расхохотаться.

— Ань, так не честно, поделись, что тебя так развеселило? — раздается голос Антона.

— Капуста, Антон. Мама бывшей лучшей подруги и по совместительству любимой женщины моего бывшего мужа привезла моей бывшей свекрови капусту, в качестве намека на ожидающееся потомство. Бывшие и капуста…

Знаете… Знаешь, Антон, раньше мне казалось, это только в фильмах и в книжках гордая героиня вычёркивает из сердца и памяти человека, сделавшего ей больно, и идёт дальше. В жизни же всё не так, совсем не так, думала я.

Теперь так не думаю. Можно справиться и вычеркнуть, и забыть, но только если у тебя есть надежный тыл. Мне повезло, у меня он есть. Мама, отец, дядя Саша.

— Ань. Меня тоже не сбрасывай со счетов, я с тобой….

***

"Не сбрасывай со счетов, я с тобой".

На этот раз я адекватно реагирую на слова Антона, никаких приступов паранойи не испытываю. Не натягиваюсь струной от мысли, что он так ко мне подкатывает.

Это было сказано в знак дружеской поддержки и не более того. Как и вмешательство Антона в мой разговор с бывшей свекровью.

— Знаешь, Ань, а я, к стыду своему, долго не понимал, насколько это важно — понимающие и поддерживающие тебя близкие люди, — немного помолчав, задумчиво проговорил Антон. — Маму, отца и брата любил конечно, но и крови им всем попортил своими шутками, зачастую дурацкими.

Ну такой вот я, видите ли, воспринимайте таким как есть. Шутить люблю. И не беда, что мои шутки иногда были не уместны, а иногда откровенно злые и беспардонные.

Откровенно не понимал родных, если вдруг обижались, это же шутка. Не задумывался, что иногда своими шутками ставлю в неловкое положение того же Димку.

С этими фотками Димкиной бывшей на сайте знакомств, с комментариями в момент его знакомства с Полиной….

А когда он, Димон, первый раз привез Полину к нам, познакомить ее с родителями, и я тут как тут.

Одобряю, говорю, выбор. Очень даже годная.

И ржу, как идиот. Хорошо, Полинку не особо смутишь, она сама за словом в карман не полезет, а вот остальным наверняка неудобно за мое поведение было.

— Антон, ну ты же тогда еще маленький был, наверное, — подаю голос с заднего сиденья.

— Не такой и маленький, подростком уже был. Дурью маялся долго еще, прекратил уже по возвращению из Лондона, да и то не сразу. Сначала, как только вернулся, уселся на свой любимый конек, клоуна принялся из себя строить.

Заявился к Димону в офис