Любви вопреки - Салли Маккензи

Итак, Маркус уступил. Но уступил ее желанию или своему?

– Разве вам не страшно при мысли, что вы обрекаете себя на пожизненное одиночество? – спросил он, когда они переходили дорогу. Знает ли она, что такое муки одиночества?

Мисс Хаттинг рассмеялась:

– Когда я думаю о том, что рядом со мной никого не будет, мне хочется танцевать от радости. Ваша светлость, я так давно мечтаю об этом! Особенно если Мэри ночью толкает меня в спину своим острым локтем. Одиночество – это рай.

Нет, это не рай, а ад. Маркус пытался сбежать из этого ада, бросаясь в водоворот столичной жизни, но с прискорбием признал, что одиноким можно себя чувствовать и в гуще толпы.

Прикрепив объявление к двери, Маркус полез в карман за ключом.

– А как насчет любви, мисс Хаттинг?

– А при чем тут это?

– Ну как же? Я полагаю, все женщины мечтают о любви.

Маркус сунул ключ в замок и повернул его.

– Я люблю своих родителей, братьев и сестер. – И снова эта усмешка, которая, странное дело, удивительно ей шла. – Но я бы любила их еще сильнее, если бы жила здесь, через дорогу от них.

Как можно так легкомысленно относиться к жизни? Маркус толкнул дверь сильнее, чем требовалось, чтобы распахнуть ее.

Чтобы не выйти за рамки приличий, нужно молчать. Маркус пропустил Кэт вперед. Если бы не этот вызывающе дерзкий взгляд, Маркус сумел бы удержать язык за зубами.

– А как же любовь к мужу, мисс Хаттинг? Ласки его рук, губ… – Да что же с ним происходит! Раздражение и досада возникали вместе с нестерпимым желанием, переполнявшим и его сердце, и чресла. Надо немедленно успокоиться. – Я уверен, острый локоть мужа, упирающийся вам в спину, вас бы не смутил.

Зачем он это сказал?

Кэт уже собралась ответить ему, но что-то ее остановило. Нечто особенное в его голосе. Эти бархатные, чуть хрипловатые интонации…

Маркус закрыл дверь, перекрыв доступ яркому свету с улицы. Плечи его были едва ли не шире дверного проема.

Внезапно пришло к ней осознание того, что они с герцогом Хартом тут одни, отрезаны от всего мира…

Он пристально смотрел на нее, и во взгляде его было что-то такое, мужское…

Неожиданно, словно бабочка вспорхнула где-то внутри, внизу живота, будто очнулась от сна ее женская сущность. И стало трудно дышать. Тело вдруг охватил жар. И это было не смущение, не стыд, а какое-то странное ощущение, которое Кэт прежде не испытывала. Она не была так уж уверена в том, что хотела бы вновь испытать нечто подобное. Нет, она его не боялась. Если бы Кэт захотела покинуть этот дом, ей пришлось бы попросить у герцога, чтобы он ее выпустил. Но она знала, что он не станет удерживать ее против воли. Опасность ей не грозила. Со стороны герцога Харта точно.

– Я… – Кэт прочистила горло. – Я не собираюсь выходить замуж, ваша светлость. Не намерена отдавать себя в рабство мужчине, кем бы он ни являлся. – Это странное чувство в животе, наверное, от голода. Перед собранием надо будет попить чаю с чем-нибудь вкусненьким. Миссис Твиден, жена хозяина гостиницы, печет отменные кексы с тмином. – Вы об этом знаете. Потому я и нахожусь здесь, в доме старой девы. – С каждым произнесенным словом тон ее становился все более уверенным. – А вы что думаете?

– Ни к чему вам знать, что я думаю, мисс Хаттинг.

Глаза его светились каким-то мрачным, голодным блеском. Кэт отступила на шаг и задела низкий столик. Стоявший на нем подсвечник опрокинулся и покатился. Он упал бы на пол, если бы Кэт не изловчилась и не поймала его на лету.

– Женщина отдает себя мужчине в браке, это верно, – произнес Маркус. Глаза его затуманились. – Но верно и обратное. Мужчина точно так же отдает себя жене.

Теперь у нее в животе порхала целая дюжина бабочек, не менее. Кэт посмотрела на его рот. Губы у него были узкие и твердые, а не мясистые, как у мистера Баркера. Что она почувствовала бы, если бы он приник губами к ее губам?

Где твои мозги? Герцог никогда не поцелует дочь викария, какими бы жадными глазами он на нее не смотрел.

А что касается этой конкретной дочери викария, то ей от герцога ничего не нужно, кроме ключей от дома старой девы. Можно лишь представить, какой он деспот! Достаточно вспомнить, что выше его в табеле о рангах только король. Герцог Харт привык, чтобы все вокруг беспрекословно подчинялись его воле.

В общем, Кэт не станет перед ним пресмыкаться. И льстить ему тоже не будет. А если и почувствовала к нему нечто похожее на восхищение, то это случайно. Виной тому таинственный полумрак.

Кэт шагнула в гостиную и распахнула ставни. Герцог шел за ней следом.

– Вы считаете, что ваша матушка находится в рабстве у вашего отца?

Кэт собралась сказать «да», но что-то ее остановило. Разумеется, она не пожелала бы себе той жизни, что была у матери, но никто на свете не назвал бы ее рабыней. Характер у мамы властный. Порой даже чересчур. И часто отец шел у нее на поводу, а не наоборот.

– Нет, – покачала головой Кэт.

– А ваши сестры? Они ходят в рабынях у своих мужей?

– Нет. – Своих несчастных зятьев Кэт смело могла бы назвать типичными подкаблучниками. У герцога правая бровь взмыла вверх. Похоже, ему пришла в голову какая-то оригинальная мысль. – Так вы предпочитаете женщин? Поэтому вас не прельщает брак?

– Что? – Не может быть, чтобы он имел в виду… Нет, она неправильно поняла его. – Я действительно дружу в основном с женщинами. Близких друзей мужчин у меня нет. Хотя я не могу гарантировать, что Джейн будет испытывать ко мне дружеские чувства, если я здесь поселюсь.

– Это все объясняет, – кивнув, произнес герцог.

– То, что у меня есть подруги и нет друзей среди мужчин, не имеет никакого отношения к моему решению не выходить замуж, ваша светлость! – заявила Кэт и, подойдя к герцогу вплотную, ткнула его пальцем в грудь, и тут же, словно опомнившись, отдернула палец и сжала ладонь в кулак. – Вы – типичный мужчина. У вас в голове не укладывается, как может разумная особь женского пола отказаться впрягаться в ярмо. Вам кажется, будто она, эта особь, должна почитать за счастье возможность всю жизнь тянуть лямку. Вы верите, что мы все только и ждем, когда вы, мужчины, научите нас, неразумных и слабых, как надо жить. Мы…

Кэт поджала губы и сердито засопела, раздувая ноздри. Какой смысл бросать слова на ветер? Герцога Харта ей не изменить – мужчинам вообще свойственно упорствовать в своих заблуждениях.

И еще не нужно забывать о той, пусть и не вполне ей понятной роли, что будет играть герцог при отборе кандидаток на заселение в дом. Вряд ли он станет подтасовывать факты, но, даже если судьбу места должен решить случай, не следует настраивать герцога Харта против себя. Не стоит искушать провидение. Собравшись с духом, Кэт слабо улыбнулась.

– Но ведь все это к делу не относится, верно? – произнесла она как можно любезнее. – Так мы будем осматривать дом или нет?