Точка кипения крови - Александр Тамоников

– Что?! – взмыли вверх ее тонкие брови. – Каким еще телохранителем, папа?!

– Обыкновенным. И только за пределами нашего дома.

– Но зачем? Разве мне кто-то или что-то угрожает?

– Пока, слава богу, нет. Но у меня есть серьезные опасения, что в скором времени это может произойти.

– Что со мной может произойти? – не понимала дочь.

– Успокойся, Саша, – строго сказал отец. – В силу некоторых причин я не могу сказать большего. Просто поверь мне на слово и не спорь.

– Хорошо, – кивнула девушка, надув губки.

– На самом деле наличие телохранителя нисколько тебя не обременит. Так ведь, Станислав?

Тот пожал плечами:

– Полагаю, Александра даже не заметит моего присутствия. По дороге на работу моя машина будет сопровождать ее в автомобильном потоке. В школе, где она работает, я появлюсь только по ее вызову. Движение в сторону дома – в том же порядке. Если она захочет прогуляться по городу пешком, то не заметит меня в толпе прохожих. Во время походов в магазины или еще куда-то я так же предпочту оставаться незаметным.

– Вот видишь?! – воодушевился Броневич. – Я бы сам не отказался от такой охраны!

Девушка фыркнула:

– Да это же форменная слежка за моей личной жизнью!

Отчасти она была права, и в кухне повисла тишина. Монументальная и презрительная, Александра получала удовлетворение от образовавшейся паузы.

– Ну, извини, дочь, – проявлял феноменальное терпение Броневич, – по-другому личная охрана работать неспособна.

Понимая, что отец не изменит своего решения, Саша вздохнула и допивала кофе молча. А через четверть часа Кармазин ехал на своем «Фокусе» в сторону города за небольшим, но резвым «Ауди»…

* * *

Вечером два автомобиля заехали во двор коттеджа Броневичей. «Ауди» нырнул в подземный гараж, старенький «Фокус» скромно остановился у автоматических ворот.

Владимир Николаевич был уже дома. Встретив в холле дочь, он перекинулся с ней парой фраз и направился к Кармазину.

– Пойдем, выпьем деревенского молочка, – пригласил он. – Заодно расскажешь о первых впечатлениях.

В кухне он достал из холодильника обычную трехлитровую банку и разлил в два широких бокала молоко.

– Почти весь день просидел в машине у школы на улице Рихарда Зорге, – разминая затекшую спину, делился телохранитель. – Саша не выходила даже на обед.

– Занятия в школе пока не начались, – пояснил Броневич. – У них там сейчас каждый день какие-то заседания, совещания преподавательского состава, методические занятия… Ну а с первого сентября начнется настоящая преподавательская работа. Если много уроков, то она обычно обедает в школьной столовой. Когда есть окна – отправляется в ближайшее кафе, что на углу Зорге и Челюскинцев.

– Понял. Учту.

– Что-нибудь еще интересное заметил?

– Больше, собственно, и рассказать нечего. Утром доехали без приключений. Вечером немного потолкались в пробках на выезде из города.

– Ну и слава богу, – кивнул Броневич. – Но ты не расслабляйся – сегодня у нее был действительно трудный рабочий день. А во вторник, четверг и субботу она освобождается раньше.

– И чем мне это грозит?

– Дерготней, долгими пешими прогулками и усилением внимания.

– Это ерунда, – отмахнулся Стас. – Лучше уж ходить пешком, чем весь день торчать в машине.

– Ты, наверное, голоден? – спохватился подполковник.

– Есть немного.

– Садись. Сейчас организуем яичницу из свежих деревенских яиц…

Он снова полез в холодильник, потом загремел посудой. Через пару минут на плите в большой сковороде готовилась яичница с колбасой, а по кухне распространился приятный аромат. Владимир Николаевич нарезал хлеб, добавил в бокалы молока, положил на стол ножи и вилки.

– Приступай, – поставил он перед гостем тарелку. И, оглянувшись на гостиную, тихо произнес: – Я вот о чем тебя хотел попросить…

Перестав жевать, Станислав внимательно посмотрел на шефа.

– …Завтра после работы Саша наверняка встретится со своим новым знакомым – Эдуардом Робкиным. Мне бы хотелось, чтобы ты понаблюдал за ним и через некоторое время дал оценку как человеку.

Подобные действия в обязанности личного телохранителя, разумеется, не входили, но Кармазин отлично понимал, насколько Броневичу важно его мнение.

– Хорошо, Володя, сделаю. Только вряд ли я услышу, о чем они говорят. Мне ведь придется соблюдать дистанцию.

– Само собой! Тем не менее прошу тебя: посмотри за его поведением, за повадками, за привычками.

– Он не знает о моем существовании?

– Надеюсь, что нет. Я вчера поговорил с Александрой – попросил, чтобы она снизила градус эмоций по поводу твоего появления. Она согласилась и сама пообещала, что о тебе никто не узнает.

Стас улыбнулся:

– Тогда будет проще выполнить твою просьбу.

* * *

Утром следующего дня Кармазин прибыл к дому Броневичей, дождался, когда появится Александра, и повел автомобиль по центральной улице поселка следом за ее красным «Ауди». Помня о вчерашних сложностях, он запасся бутылкой минеральной воды, крепким кофе в термосе и четырьмя увесистыми бутербродами.

Поначалу все шло точно так, как и в предыдущий день: поездка до школы, утомительная шестичасовая стоянка на улице Рихарда Зорге и постоянное наблюдение за парадной дверью, из которой периодически выходили какие-то люди.

И вдруг ровно в шестнадцать ноль-ноль он заметил знакомую девичью фигуру.

– Ого! Сегодня действительно рано, – спешно закрутил Стас пробку на бутылке с водой. – Или она решила пообедать в кафе?..

Но девушка и не думала поворачивать в сторону пересечения Зорге и Челюскинцев. Сев в автомобиль, она покатила по направлению к набережной…

Капитан вел машину, старательно выдерживая дистанцию в пятьдесят метров. За городом можно было отпустить «Ауди» и до трехсот метров, но в интенсивном городском потоке следовало держаться ближе.

Внезапно – за квартал до набережной – впереди нарисовался наряд ДПС. Красный автомобиль спокойно проехал мимо, а перед стареньким «Фокусом» мелькнул полосатый жезл.

– Черт бы вас побрал! – выругался Кармазин, забирая вправо и останавливаясь у тротуара. – Когда месяц назад меня тюкнула в корму барышня на «Матизе», я ждал вас четыре часа. А когда в вас нет нужды – пожалуйста…

К машине вальяжно подошел полицейский. Выцветшая фуражка, пыльные брюки. На пузе висела рация, в которой жил громкий противный голос, навевая тревогу.

– Младший инспектор старший сержант Петров, – представился он. – Ваши документы, пожалуйста.