Купец из будущего Ч. 2 - Дмитрий Чайка

собирайтесь. Берем самое нужное, одну телегу, двух коней и уходим.

Дочери выкатили глаза в недоумении и начали подвывать дурными голосами. От матери они унаследовали только внешность и паскудный характер. Ее ума в них и на палец не было.

— А ну, заткнулись! Чего расселись, курицы неумные? — подстегнула она их. — Муженек этой стервы скоро за вами своих людей пришлет. Вы что, думаете, бывшая служанка над вами напоследок покуражиться не захочет? И не надейтесь!

Дочери забегали, засуетились, собирая вещи, а Чеслава пошла в заветный угол избы, где был закопан ларец с серебром и камешками, что передавался в семье владыки от отца к сыну. Они и сами пополняли его иногда. Меха в деревянном ящике, переложенные полотном, тоже с собой нужно забрать.

— А ты чего стал? — зло посмотрела теща на зятя. — Коней запрягай, ты тоже уходишь. Нас всех под нож пустят, и тебя тоже! А ну, пошел, мерин сиволапый!

Не прошло и часа, как телега выкатилась из городища под недоуменными взглядами родовичей. Они еще ничего не знали.

Горан примчал сюда только через два дня. Ему пришлось посетить рода владык-предателей, которые жили ближе к Новгороду. Десяток всадников в броне ураганом проскакали в ворота, приведя в смятение жителей, понятие которых о караульной службе было в зачаточном состоянии. Они спешились у избы владыки, разогнав пинками поросят, которые, как нарочно, нежились на солнышке прямо у входа. Горан с ноги открыл дверь и понял, что опоздал. В избе все было перевернуто вверх дном, но семьи опального владыки и след простыл.

— Вече собирайте! — схватил Горан за ворот первого попавшего мужика. — И быстро! Чтобы завтра в полдень все мужи из ближних весей тут были. — Чего уставился? Пошел отсюда, чучело лесное! Я два раза повторять не стану!

Мужичок посмотрел в страшные глаза этого человека и побежал, взбивая пыль грязными пятками. Ему и в голову не пришло промедлить с выполнением приказа, отданного в столь убедительной форме.

Солнце встало в зенит над хорутанским городищем. Жидкое вече, где взрослых мужей едва половина от обычного собралась, томилось в неизвестности. Любой разговор затухал, толком не начавшись, не было слышно обычных шуток и похлопываний по плечам. Мужи были хмуры. Наконец, из ворот вышел десяток княжеских воинов в броне и с хорошим оружием. Их лица не предвещали ничего хорошего. Старший из них, могучий мужик с полуседой бородой, залез на телегу, что выкатили на поле перед городищем и окинул толпу суровым взглядом.

— Я боярин Горан, глава Приказа Тайных дел. Ваш род совершил измену. Вы войной пошли на своих родичей. И вы будете за это наказаны!

Вече зашелестело. Какой такой Приказ? Какая еще измена? Ну, пошли в набег мужики, с кем не бывает.

— Ваш род князь Самослав под свою руку берет. До этих пор вы сами по себе жили, потому что родичи его были по жене. Теперь нет! Своих владык у вас больше не будет, а ваш род с двумя другими под одним жупаном будет ходить. А вот и он. Жупан Драгомир!

На телегу поднялся могучий мужик в белом плаще с красной полосой, который еще совсем недавно отзывался на имя Дражко. Он повел взглядом по толпе и произнес густым басом.

— Жить теперь будем по-новому. Поскольку вы прогневали богов, то на этот год платите к обычной подати по белке с дыма. А еще сюда полусотня ратников придет и в городище станет. Война скоро, аварского набега ждем.

Народ заволновался еще сильнее. Какой-то приказ, какой-то жупан, какие-то ратники, которых им придется кормить. Нарастал недовольный гул, в котором прорывались отдельные крики.

— Не хотим!

— В жопу идите со своим князем вместе!

— Мы люди вольные!

— Ну, я так и думал, — растянул губы в людоедской улыбке боярин Горан. — Как знал, что с вами добром не получится. — И тут он поднял руку вверх и зачем-то помахал. Родовичи, ничего не понимая, закрутили головами, и застыли в ужасе. Из леса, что обступил городище со всех сторон, вышла пехотная тагма. Воины начали строиться для боя, перекидывая щиты из-за спин на руку. Ровные ряды блестящих шлемов повергли в ужас хорутан, для которых и железный наконечник сохи был немалой ценностью. Пока они галдели и спорили, лучники стали дугой, и уже вздели тетиву, опустив наконечник стрелы в землю. Они ждали приказа.

— Кто-то еще хочет что-нибудь сказать? — обвел боярин вече тяжелым взглядом. — Нет? Ну, я так и думал. А теперь слушайте мое слово, сучьи дети. Если у вас тут хоть на одну белку недобор дани будет, виновный пойдет на торг. Если хоть кто-то из вас слово против своему жупану скажет, виновный будет повешен, а семья — на торг. Ну, а если бунтовать задумаете, и я о том узнаю... Кровью умоетесь, и в том я, боярин Горан, перед лицом богов священную клятву даю!

Толпа стояла, придавленная новой судьбой. Страшно всем было до ужаса. Бабы, которые расположились в стороне, начали тихонько вхлипывать. Многие только вчера узнали, что вдовами остались.

— Чего вылупились, поганое семя? — рыкнул Горан. — Встали в затылок и пошли к капищу, клятву на верность давать. Кто эту клятву нарушит, тот по княжескому Уложению как богохульник будет на костре сожжен. — Он поднес ладонь к уху? А? Про Уложение ничего не знали? Ну, ничего, скоро узнаете. Там, для вас, козьи выкидыши, вообще ничего хорошего нет. Не нравятся новые порядки — собрали свое тряпье и пошли вон с этих земель. Только на закат вам ходу нет, это земли князя Самослава.

— А куда же нам идти? — раздался робкий голос. — К аварам, что ли? Тут другой дороги и нет.

— Соображаешь! — радостно оскалился глава Приказа Тайных дел. — К аварам, куда же еще! Там рабы всегда нужны. Не хотите? Ну, надо же, никогда бы не подумал! А раз вы меня поняли, то пошли отсюда вон! И помните, что, если кто-то из вас без разрешения жупана даже воздух в своей избе испортит, я буду считать, что вы тут бунтовать задумали. И я сюда еще раз приду, но таким добрым уже не буду!

* * *

За две недели до событий в роду владыки Буривоя.

— А теперь ты, Лют, сказал князь. — На тебе самое главное...

Главный заместитель князя по гражданским делам внимательно посмотрел на Само. Он уже и так понял, чем ему предстоит заниматься.

— К кузнецу и кожевнику по десятку крепких парней приставь в подмастерья, — сказал Самослав. — Я уже с ними работу провел, не должны артачиться.