Ревность - Алекса Мун

коже и глубоко вдыхает. Она своей близостью дурманит сильнее чем наркота. Мозг совершенно не хочет реагировать, посылая к черту здравый смысл. Рядом с ней, всегда так.

— Марк, мы здесь не одни… - но все равно руки ложатся на его предплечья очерчивая татуировки. Она всех их помнит: вот тут сидит орёл, а вот тут скелет душит девушку.

— Мне похер! — поспешно снимает футболку и вжимается в ее горячее тело, ощущая бешеное сердцебиение. Тук-тук, тук-тук, тук-тук…

Поцелуй заставляет отдаться бездумному порыву, а все границы уже давно стёрты… Марк входит к неё резко наказывая, давая понять на сколько он зол. Но вот, только, наказание ли это?

По телу девушки рассыпаются мелкие мурашки и она вжимается ещё сильнее, насаживая глубже, ее бы воля, она растворилась в нем.

Темнота выпускает животные инстинкты и контроль сходит на нет. Дикое желание, безумие и страсть берут вверх и, забыв обо всем, подаваясь слабости, они просто наслаждаюсь моментом.

Марк знает что она хочет «по-жёстче», его толчки быстрые, он полностью входит и выходит из неё, слыша сдавленные стоны, чувствуя когти на своей спине. Она себя сдерживает отыгрываясь на его спине. И правильно, ведь они действительно в квартире не одни.

Внизу живота разливается огонь и Влада кусает свою руку, что бы не сдаться, и хоть на секундочку продлить это безумие. Но Марк замедляется, медленно вдалбливаясь шипит ей на ухо:

— За месяц ты точно выветришься из башки!

Пик удовольствия накрывает одновременно и Марк дергаясь назад, кончает ей на бедро утыкаясь в плечо. Ведёт пальцем по маленькой груди, задевая заострённый сосок.

— Не выветрюсь! — ее едкий голосок говорит очевидное.

_________________

[1] Болеро — музыкальное произведение для симфонического оркестра. Композитор М. Ровель. Основная тема — это гипнотическая, множественно повторяющаяся барабанная дробь.

***

—.. и последнее, Виктория!

Вика вздрогнула от интонации, с которой управляющий произнёс ее имя.

— Так как твоя рыжая подружка уволилась, у тебя будет особая задача.

Да, Влада сделала ещё то западло, теперь совсем не интересно ей здесь будет.

Раньше, хоть можно было поговорить и вылить весь негатив рабочего дня понимающему человеку, а тут и поговорить уже не с кем.

Девчонка так отчаянно нуждалась в том, с кем можно было поговорить, а желательно с тем, кому можно было рассказать обо всей хрени что с ней происходит.

Ей не нужно помощь, она как всегда, со всем разберется сама, ей просто нужны свободные уши, чтобы немного скинуть тот груз, который лёг на ее хрупкие плечи.

— Тебе нужно найти такую же красивую напарницу какой была твоя подружка, — не унимался Артур Тимурович, — или как минимум такую же как ты.

Отлично! Сомнительный комплимент, ну и на этом спасибо!

— И в последний раз напоминаю, — грозно оглядывает весть коллектив, который послушно стоит в одной шеренге, — своими амурными делами занимайтесь вне рабочего времени. Вика, за четвёртым столиком тебя ждёт очередной хахаль.

Странно…

Дамир обещал весь день провести в тату-салоне. У него отбор в ряды нового татуировщика, так как Марк, на прошлой неделе, свалил в Париж.

Марк… Влада… они определённо стоят друг друга, обо — кидалы! И чего цапаться-то?

Когда Артур Тимурович закончил пятиминутку и персонал разбрелся выполнять свои обязанности, Вика помедлила.

Дурацкая назойливая мысли въелась в ее мозг: «а что если там не Дым?». Страх холодком пробежал вдоль позвоночника и она резко отогнала от себя эти мысли.

Поправив бейдж с собственными именем, брюнетка направилась в зал. Но, успела только открыть дверь и мельком взглянуть на четвёртый столик… девчонка замерла и казалась, будто ее ноги налились свинцом, и она не может сдвинуться с места.

Глупо было идти на работу, надеясь что ее здесь никто не тронет.

Костыль расположился у окна. Парень явно не вписывался в эту пафосный интерьер, ну что поделать, желание увидеть ее было куда сильнее.

Он до последнего запрещал себе видеть в девушке что-то большее… Она просто очередной клиент и похер кто за неё платит, главное что платят и хорошо платят

Тогда, в тот день, когда Серый сказал не выпускать ее из квартиры, Костя взглянул на неё совершено по другому.

Барыга увидел маленькую девочку, нуждающуюся в защите и он понятия не имел какой, черт его дернул и он пришёл сюда.

Но он пришёл, и хотел воочию убедиться что с ней все хорошо. Потому что когда Серый обнаружил что девчонки нет, он рвал и метал! Готов был перевернуть весь город верх дном. Потом его пыл поутих, и мужчина придумал нечто другое, а что именно он придумал, Сергей решил сохранить в тайне.

Дурное присутствие не давало покоя и вот, как результат, он сидит за четвёртым столиком гоняя во рту зубочистку.

— Что ты здесь делаешь? — голос немного срывается, Вика достаёт блокнот и чертит в нем косые линии, дабы не привлекать внимание.

— У тебя все в порядке?

Простой вопрос приводит в замешательство. Вика открывает взгляд от блокнота и удивлённо смотрит на бывшего дилера.

Да, именно бывшего! Вика пересмотрела свои взгляды на наркотики и две недели завязки не прошли бесследно. Ломка редко напоминает о себе, а рядом с Дамиром, она ловит иной кайф.

— Зачем ты пришёл? — слегка наклоняется к парню.

— Узнать как ты? — Костыль выглядит вполне нормально, будто одни давнее друзья и ему действительно не безразлична Вика. Наверное он забыл, что пичкал ее наркотой, в течении трёх лет, подготавливая для другого морального урода.

На что они надеялись? Что Вика за дозу станет марионеткой? Возможно именно так и случилось бы, если б на ее пути не встал Дым.

— Узнал?

— Вика! Я серьезно! — хватает ее за руку.

— Совсем двинулся? — кивает на табличку, где стоит запрет на прикосновения к официантам, — Клешни свои разжал! У нас нельзя лапать персонал!

— Да мне похер, Вика, максимум меня попрут отсюда!

— Иди за мной. — рука разжимается, парень встаёт со своего места. Направляется за брюнеткой.

Они миновали кухню и вышли на задний двор, где находился тупик, служивший курилкой.

Парень отошёл на приличное растение и стоя спиной к девушке, закурил. Запрокинул голову в пасмурное небо и медленно выдохнул дым.

Лучше б это была травка.

Костыль был категорически против наркоты, но травку таковой не считал. Даже в Голландии из неё кексики делают и прочую херню.

— Давай проясним ситуацию и закончим с этим. — Вика поёжилась и обняла себя. Первые зимние деньки выдались наудивление морозными.

— Я забываю дорогу к тебе, ты забываешь меня, идёт? — в память о старой дружбе хочет