Случайно - Али Смит

Астрид не в силах вымолвить ни слова.

Зачем, говорит она всем видом.

Амбер быстро оглядывается.

Но Астрид не понимает, что означает этот взгляд.

— Майонез — это нормально? — спрашивает она.

— Зависит от того, долго ли он пробыл на открытом солнце, — говорит Амбер.

Астрид хохочет.

— Да я про ваш сандвич! — говорит она.

Амбер роняет на пол очередной пакетик, снимает с крючка другой, тоже роняет.

— Да, — говорит она. — В смысле, я люблю майонез. Если, конечно, это не майонезный сандвич, ну, только хлеб с майонезом, без ничего.

— Он с тунцом, — говорит Астрид и протягивает ей упаковку.

— Мой любимый, — говорит Амбер.

Астрид ужасно приятно. Приятность, интересно, есть ли такое слово, разливается по ее телу.

Амбер с минуту глядит на пустые крючки и россыпь пакетиков на полу. Потом говорит: так.

И выходит из магического круга бритв.

— Всё, на кассу, — говорит она.

Три охранника в форме и двое мужчин в костюмах стоят с другой стороны кассы, словно ждут именно Астрид с Амбер. И Астрид вдруг понимает: так и есть. Амбер расплачивается с девушкой-кассиршей за яблоки, сандвич и ребрышки. Девушка не удосуживается посмотреть на них с Амбер — она смотрит только на сами покупки, на код упаковки, который надо считать, и нажимает кнопки. Она задает дежурные вопросы про карточки, про оплату бензина, также не поднимая глаз. Она знает, что на нее смотрят, что-то сейчас будет. Охранники в форме молча ждут, пока они расплатятся, словно разъяренные ковбои из плохого вестерна. Один явно еле сдерживается. У второго, наоборот, вид насмешливый. Он неотрывно смотрит на Амбер, а когда они с Астрид проходят мимо него, кивает ей. Они ничего не говорят и не предпринимают.

Амбер и Астрид выходят из супермаркета.

— Фу, ребрышки, — говорит Амбер, заглядывая в сверток Астрид. Как будто ей противно.

— Вы что, не любите ребрышки? — спросила Астрид.

— Да мне по фигу, — отвечает Амбер.

— Мне, вообше-то, тоже по фигу, — говорит Астрид. — Мне просто нравится поджаристая корочка.

— Там канцероген, — замечает Амбер.

— Ага, — говорит Астрид.

Она знает, что канцероген что-то такое значит, но не помнит, что точно.

— Если есть пережареное — будет рак, — говорит Амбер.

Как будто прочитала ее сомнения.

— Я знаю, — говорит Астрид.

Тут она спохватывается, ведь, если Амбер умеет читать ее мысли, она знает, что Астрид не была уверена в значении слова. Она бросает на нее косой взгляд, но та показывает куда-то вдаль: славное местечко, пошли!

Жуткий пятачок у мусорных баков.

Они садятся на траву у края парковки в дивном аромате прокисшего вина и пива из бака для стеклотары.

Наш проект по переработке отходов, написано на табличке рядом с баками. Эффективно. Экологично.

Один охранник стоит у входа в магазин. Он по — прежнему не спускает с них глаз и неотрывно наблюдает, пока они сидят там и перекусывают. Говорит с кем — то по телефону.

Астрид и Амбер тоже на него смотрят.

— Думаю, они видели, как вы бросали на пол бритвы, — сказала Астрид.

— Конечно видели, — отвечала Амбер. — Как пить дать.

И она стала рассказывать, что в этом супермаркете сейчас проверяют новую систему контроля. Например, когда кто-то снимает в крючка пакетик с бритвами, компьютерный чип, находящийся внутри, передает камере сигнал сделать снимок этого человека, чтобы кассир мог сравнить снимок с покупателем на кассе и понять, кто заплатил, а кто не заплатил за взятый товар, т. е. украден он или нет.

Астрид не понимает, что тут такого. Она считает, что в принципе в супермаркете придумали правильную вещь. Ведь тогда воровать станут меньше.

Но Амбер, кажется, раздражается.

Астрид хочется спросить Амбер про кассиршу, про то, каково ей вечно находиться под камерой. Но она понимает, что если заикнется о «кассирше из супермаркета» — хотя неважно, что кассирша именно из супермаркета, — то Амбер разозлится еще больше. Поэтому она решает вообще ничего не говорить. Она берет ребрышко и впивается в него зубами, стараясь, чтобы соус не брызнул на лицо и не потек по рукам.

Амбер доела сандвич и встала. Астрид тоже спешит подняться, стараясь не прикасаться руками к одежде. Амбер отряхивается и потягивается. Машет охраннику, и тот поднимает руку, чтобы помахать в ответ, но неуверенно, как будто нехотя. Потом Амбер берет камеру, потому что у Астрид все руки в соусе, и они возвращаются обратно тем же путем, через иссушенное солнцем поле (Астрид по дороге съедает яблоко и выбрасывает огрызок, он же разлагается), потом переходят ту же дорогу по пешеходному мостику, который ведет прямо на железнодорожную станцию, — очевидно, что это самый короткий путь к супермаркету и нечего им было бросаться под машины, как полоумным.

Дойдя до середины мостика, Амбер останавливается прямо над ревущим шоссе. Опираясь на перила, они еще раз любуются видом. Красота. Истинный, типичнейший английский пейзаж. Они смотрят на поток машин, что несется под ними туда-сюда, словно двусторонняя река. Солнце, отражаемое лобовыми стеклами и полированными боками машин, так и бликует в глазах Астрид. Лучше смотреть на машины у самого горизонта, которые постепенно пропадают в чуть колеблющейся стене жара. Их цвета словно перетекают в воздух, словно машины сделаны из чего-то жидкого.

Прекрасный летний день, наверное, точь-в-точь как давным-давно, когда все лето стояла чудная погода, а Астрид еще не было на свете.

И тут Амбер роняет камеру вниз.

Астрид видит ее полет в воздухе. Слышит собственный сдавленный крик, слышит словно издали, а потом звон разбивающегося об асфальт пластика. Какая маленькая вещица. Вот ее ударяет сбоку колесо грузовика, и она летит к машине позади него, ближе к центру дороги, и разлетается под колесами на тысячи кусочков, которые брызжут во все стороны. Приближаются другие машины, и давят и давят эти кусочки, пасуя друг другу через дорогу.

— Пошли, — говорит Астрид.

И она идет дальше, к ступенькам, и начинает спускаться к станции. Вот из виду пропала ее спина, потом плечи, голова.

Поверить не могу.

Она — точно ненормальная.

Всю дорогу домой Астрид думает: она ненормальная. Всю дорогу от станции домой, а путь неблизкий, Астрид не разговаривает с Амбер. Она даже не смотрит в ее сторону. А когда бросает искоса взгляд из-под челки, у Амбер вид совершенно умиротворенный, словно не случилось ничего непоправимого, словно она не сделала ничего ужасного.

Ведь это был подарок от мамы и Майкла на ее прошлый день рождения.