Первая академия. Том 1 - Amazerak

казнённых родственников. Забрал он и кофейни Валентина. Человек предприимчивый и, кажется, довольно жадный. Не хотелось оказаться у него в долгу.

Попрощавшись с Валентином, я передал трубку Лизе, а сам отправился на площадку, чтобы продолжить тренировки.

К понедельнику так и не удалось собрать все документы, однако на кафедре Лизе сказали, что их можно донести потом, а сейчас самое главное — не пропускать занятия. Поэтому я отправился в академию с тем, что есть. На этот раз поехали только я и Ника в качестве шофёра.

Было второе сентября, осень только начиналась, однако её приход оказался заметен. На небе столпились серые облака, а столбик термометра опустился ниже двадцати градусов. Но холодами пока не пахло. Природа давала нам возможность насладиться последними тёплыми днями.

По приезде в академию первым делом я наведался на кафедру. Тут мне сообщили, что документы собраны не все. Действительно, кто бы мог подумать? Именно об ведь и договаривались. Однако толстый чиновник в очках о решении руководства ничего не знал, поэтому пришлось ждать целый час, пока разберутся, что к чему.

Разобрались. После этого пришлось бежать в бухгалтерию, чтобы оплатить учёбу. Там, к счастью, заминок не возникло. Обучение стоило недёшево: триста шестьдесят рублей за семестр. Потом ещё полчаса возле приёмной кафедры ждал, когда придёт нужный человек.

Наконец появился высокий парень в синем кителе с серебристыми пуговицами и красным воротником-стойкой. Охранники ходили в похоже форме, но только с чёрным воротником. Парню на вид было лет двадцать пять, я сразу отметил его выправку и аккуратность в каждой детали: лицо идеально выбрито, стрелки на брюках выглажены, волосы напомажены до блеска и зачёсаны на бок.

— Вы Алексей Васильев? — обратился он ко мне.

— Да. С кем имею честь говорить? — я поднялся со стула.

— Позвольте представиться. Граф Сергей Владимирович Комаровский. Я являюсь надзирателем группы А1-4, куда вы определены. Сейчас я введу вас в курс дела и покажу вашу комнату. Сегодня осваивайтесь, к учёбе приступите с завтрашнего дня. Следуйте за мной.

— Комнату? — переспросил я. — Разве квартиры все сданы?

— Прошу прощения? Насколько мне известно, вам выделена комната в общежитии. Или договор был иной?

— Нас вообще об этом не спрашивали. Я бы желал арендовать квартиру. Они ещё есть в наличии?

— Прошу прощения, возможно, возникла ошибка. Подождите здесь пять минут, я уточню детали.

Комаровский ушёл и пропал на полчаса. Первое впечатление надзиратель группы производил благоприятное. Аккуратный, вежливый молодой человек благородного происхождения. Однако было в нём что-то такое, что меня сразу же оттолкнуло. Возможно, сам факт того, что он наделён властью. Я читал, что в гимназиях и прочих учебных заведениях этого времени надзор за учениками и студентами был довольно строгим.

Комаровский вернулся, и мы отправились в жилой «район».

Надзиратель объяснил, что квартиры есть среднего класса и класса люкс, а те и другие бывают однокомнатные и двухкомнатные. Люкосвые отличались более свободной планировкой, но что самое главное, в них имелся телефон, а значит, если мне понадобится позвонить, не придётся спускаться к швейцару на первый этаж. Я выбрал люксовую однокомнатную квартиру, хоть она и стоил двести семьдесят рублей за полгода, а не сто восемьдесят, как жилище среднего класса.

Так же Комаровский рассказал о правилах, действующих на территории Первой академии.

Надзиратель являлся персоной очень важной: он следил за посещаемостью и дисциплиной студентов, контролировал успеваемость и назначал наказания, предоставлял отчёты декану, да и вообще занимался всеми организационными вопросами.

Правила тут были мягче, чем в каких-нибудь военных академиях, но строже, чем в тех заведениях, где мне приходилось учиться в начале двадцатого века, запретов больше, а наказания суровее.

В академии студенту запрещалось ходить в партикулярном костюме, употреблять алкогольные и наркотические вещества, использовать магию вне специально отведённых мест, то есть тренировочных площадок и залов, устраивать драки. Запрещалось заводить романтические отношения и находиться на территории, где проживают лица противоположного пола.

Студент должен был всегда опрятно выглядеть, приходить на занятия вовремя, выполнять требования преподавателей и тренеров, вести себя подобающим образом, как в стенах академии, так и вне их, не посещать места, порочащие честь и достоинство учащегося и прочее в таком духе.

Комаровский особенно отметил запрет совершать любые насильственные действия по отношению к студентам более низкого происхождения. Он долго распинался о том, что тут якобы все равны и потому обязаны относиться с уважением к ученику из любого сословия.

В свободное от учёбы время можно было выехать за пределы территории, однако требовалось уведомить об этом надзирателя, возвращаться следовало не позже десяти вечера. Предыдущий ректор обязывал студентов посещать церковные службы по праздникам, сейчас данный запрет отменил, оставив лишь настоятельную рекомендацию.

Имелась тут и система наказаний. Это могли быть выговоры, принудительные работы, вроде подметания дорожек и мытья полов, домашний арест, запрет на выезд с территории и даже карцер, как крайняя мера. За неуспеваемость по магическим практикам отчисляли, за плохую дисциплину — реже, но тоже бывали случаи.

К счастью, самостоятельные занятия в свободное от учёбы время не воспрещались. Можно было брать дополнительные уроки у тренеров или заниматься самому, но не в здании (залы почти всегда были заняты), а на уличных площадках. Поощрялось участие в различных кружках, в творческой самодеятельности и в спортивных состязаниях.

На первом этаже дома, куда мы пришли, находились ателье и магазин одежды. Пошив формы занимал около недели, но я всегда мог приобрести готовые брюки и пиджак. Поскольку герба у меня не было, а прежнюю фамилию я ещё не вернул, мне предстояло носить государственный герб, что ровняло меня с мещанами и обычными, не родовитыми дворянами.

Подъезд оказался чистым и опрятным. Росли цветы в горшках, на стене висела картина. Нас встретил швейцар, или скорее, охранник в такой же, как у всех синей форме. У него хранились ключи. На четвёртом этаже оказалась свободная однушка класса люкс, ещё одна — в соседнем подъезде. Осмотрев обе, я выбрал первую. Её окна выходили на южную сторону, где зеленел сквер. В комнате и на кухне имелась вся необходимая мебель и посуда.

Комаровский расписал все достоинства академических квартир: дескать, тут и отопление водяное, и свет электрический, и вода горячая, и телефон есть, и даже холодильник, а точнее охлаждающий шкаф с отделением для льда. Мне всё это казалось само собой разумеющимся, но я напомнил себе, что на дворе — начало тридцатых.

К квартире прилагалась и прислуга. Обычно домработник приходил убираться два раза в неделю, однако