Смерть носит пурпур - Антон Чиж

– Про характер жены как узнали?

– Если женщина принесла богатое приданое, а у мужа характер мягкий, при этом на щеке его заметны ссадины, которые можно получить от того, кто выше ростом, а значит, сильнее, то вывод станет очевидным… Извините.

– А про горничную?

– Установив характер вашей супруги и приложив к нему нечищеные ботинки, можно сделать вывод, что у вас в доме уволили прислугу, которая ими занималась. Причина, скорее всего, в том, что вы сказали ей ласковое слово, просто так. Чего для вашей супруги было достаточно.

Скабичевсий погрустнел и только кивнул.

– Да, все просто… Но вот рыбалка?

– Кончики ваших пальцев. На них крохотные точки, как от уколов крючками, с которыми вы возитесь дома.

– А про память?

– По гимназической привычке вы делаете на левой ладони пометки. Для чего? Чтобы поддержать память, которая стала вас подводить… Еще раз прошу извинить, если ненароком обидел…

– Это было великолепно, Родион Георгиевич, – сказал Скабичевский. – Теперь я понимаю, что не гожусь для службы в полиции. Таких способностей, как у вас, у меня и в помине нет… Как ни грустно. Но служить надо, вы правы, своих денег у меня нет…

– Не переживайте, Николай Семенович, это все ерунда. У вас есть главное: ясный ум. А натренировать его не составит труда. Было бы желание…

– Вы так полагаете?

Нельзя отнимать надежду у человека, даже когда горькая правда очевидна. Ванзаров заверил, что способности Скабичевского не раскрыты еще и наполовину. Для Царского Села их хватит с лихвой.

– Вы меня убедили, – сказал Скабичевский, утешенный и приласканный. – Приходится вам поверить. Хотя кто может желать смерти Федорову, даже представить не могу.

– Вчера у него был праздничный прием…

– Неужели к нему кто-то пришел? Кажется, не найдется того, кто его вытерпит.

– Один есть как минимум.

– Кто такой?

– Господин Нарышкин, – сказал Ванзаров.

Память Скабичевского действительно стала хромать. В чем он чистосердечно признался.

– Гостей было немного, фамилии запомнил, чтобы найти их, требуется ваша помощь.

– Извольте! – Скабичевский был готов, чтобы им распоряжались как угодно.

– А в участок вам разве не надо?

– Ничего, чай они и без меня преспокойно попьют.

Ванзаров не мог не согласиться: после его поимки других важных дел у пристава не осталось.

– В таком случае начнем с господина учителя, – сказал он.

Нет места более подходящего для романтических прогулок, чем Царское Село. И хоть в Екатерининский парк пускают далеко не всякого, все-таки резиденция императора, нужно особое разрешение от дворцовой полиции, но есть еще Орловский парк и прочие зеленые уголки. На всех хватит дорожек, чтобы прогуляться с барышней. В мае, когда деревья покрываются нежными листочками, природа будто сама дышит любовью. Особенно в солнечный день. Как именно природа может «дышать любовью», с научной точки зрения представить трудно. Но барышни в этом твердо уверены. Так что и не стоит их разочаровывать.

По аллее парка, которая вскоре станет тенистой, а пока еще только-только зазеленела, неторопливо прогуливалась пара. Влюбленными их назвал бы не всякий. Молодой человек в отличном костюме держался независимо, заложив руки за спину, не предложив барышне опереться на него. Она же выглядела серой птичкой рядом с павлином. Серое строгое платье учительницы и шляпка-пирожок делали и без того простое лицо сухим и пресным. Так что она казалась несколько старше своих лет. Впрочем, ни бедность одежды, ни скромность внешних данных ее не смущали. Держалась она уверенно.

– Как ваши успехи, Дмитрий? – поинтересовалась она, словно вызвала ученика к доске.

Чердынцев ответил приятной улыбкой.

– Управляющий нашего банка, то есть Государственного банка, тайный советник Плеске делает мне протекцию. Находит мои способности достойными больших перспектив.

– В ваших способностях я не сомневаюсь, – сказала барышня Нольде. – У вас большое будущее.

– Благодарю… Комплимент из ваших уст особо приятен.

– С прошлой нашей встречи, Дмитрий, я о многом передумала.

– Любопытно узнать.

– Мы с вами во многом схожи. Мы ценим точность в делах и поступках. Мы видим людей насквозь и не считаем, что их слабости заслуживают снисхождения. Я бы сказала, что мы оба – сильные личности. Вы не находите?

Слышать такое на свидании от девушки было непривычно. Вернее, Чердынцев вообще на свиданиях ничего не слышал потому, что прежде у него такого не случалось. Карьера не отпускала. При всей странности ее слов он не мог не согласиться: да, он считает себя сильной личностью, способной на поступок. Именно потому господин Плеске и выбрал его.

– В этом есть большая доля правды, Ольга.

– В таком случае мы можем говорить друг с другом в открытую. Не возражаете?

– Окажите честь…

– Я не верю в то, что семью можно построить на любви. Мне кажется, главное – помогать друг другу и знать, что на партнера можно положиться. Если я выйду замуж, то выйду не потому, что полюблю какого-то человека, а потому, что буду уверена: он станет для меня надежной опорой. За это я буду ему не только верной женой, возможно, матерью его детей, но самое главное – помощником и советчиком. Я неплохо разбираюсь в людях, многое могу и на многое способна. Если это потребуется для моего мужа и семьи. Я буду сильной женой.

Чердынцев выслушал внимательно.

– Такое направление мыслей мне близко, – сказал он. – Любовь возникает и исчезает. А вот иметь рядом человека, на которого можно положиться, это дорогого стоит.

– Есть мужчины, для которых важна красота. Мне особенно похвалиться нечем. Но при хорошем уходе за лицом и в модном платье мужу за меня не придется краснеть.

– Нисколько не сомневаюсь, – согласился Чердынцев. – В вас есть изюминка. Только надо ее разглядеть.

– А вы разглядели?

– Иначе мы бы здесь не гуляли. Хотя у меня и мало времени.

– В таком случае можем перейти к главному вопросу. При нашей последней встрече я обещала, что получу наследство. Слово я сдержала. В качестве приданого могу предложить вам десять тысяч. Теперь слово за вами, Дмитрий.

Многих молодых людей столь прямой подход поставил бы в тупик. Некоторые сочли бы его посягательством на свою свободу. Другие постарались бы поскорее сбежать. Но Чердынцева трудно было испугать выгодным предложением. Он давно уже примеривался к этой барышне, понимая, что лучшей жены ему не найти. Для карьеры она чрезвычайно удобна, из нее выйдет неплохая столичная дама, с ней не стыдно показаться на приемах, да и вообще характерами сходятся. Единственный недостаток – бедность – счастливо разрешен. Из всех родственников – престарелая мать, о которой можно не думать. Все сходится как нельзя лучше. Правда, у него в запасе имелся еще один вариант. Там светил титул, что было бы нелишне. Однако, рассмотрев ситуацию во всех вариантах, как учил Плеске, Чердынцев все же решил остановиться на Нольде. Тут было как-то понятно и надежно.