Акционерное общество женщин - Елена Котова

– То есть «на иглу садятся», – вздохнула Полина. – Ты, Кать, тоже от Алены этим цинизмом заразилась.

– Полина, эта твоя же собственная великая идея, только в форме, понятной любой современной женщине. Если она вложила в свое будущее сто тысяч долларов, можешь не сомневаться – она уже проделала огромный путь к пониманию того, что свое естество и женскую власть надо сохранять, невзирая на возраст. Согласись, избавление навсегда от страхов старости, быть брошенной, утратить смысл жизни, привлекательность стоит ста тысяч. У кого они есть, конечно. Тем более деньги вернутся в период климакса удвоенными, если не утроенными. Чем раньше купят страховку, тем больше прирост.

– Ну, хорошо, они, значит, много лет накапливают сбережения, а потом что?

– Я уже объясняла. Пять, семь или пятнадцать лет они накапливают в нашем страховом обществе бабло, которое так или иначе каждая женщина получает по жизни от мужчин. Когда она переходит «за грань», у нее есть собственное состояние. Тринадцать процентов в год – кто им даст что-то сопоставимое? Они и мужиков раскрутят, и собственные деньги с каждым годом будут все больше подтягивать, не сомневайся. Зато никаких депрессий при климаксе. Мы возвращаем ей вдвое больше, и пусть она тратит их на что угодно. Липосакции, пластические операции, программы омоложения, стволовые клетки – пожалуйста. Содержание молодых мальчиков – ради бога. На депрессии времени не останется. Прочти про финансы.

Полина заставила себя читать дальше проспект, становившийся все мудренее:

Источники формирования капитала АОЖ «За Гранью»:

1. Уставной капитал (в соответствии с законом «Об организации страхового дела в Российской Федерации» он составляет не менее 60 млн рублей, как для компаний, занимающихся страхованием жизни). Примечание: бизнес-модель предполагает, что уставный капитал с момента образования общества должен быть не менее 300 млн рублей.

– Меньше никак нельзя, – пояснила Катька. – Пока клиенток мало, нам скидки на все услуги в финес– и спа-центрах, салонах красоты придется самим оплачивать. Первый год – планово-убыточный. Читай дальше.

– То слушай, то читай. А где мы возьмем триста миллионов?

– Потом объясню. Читай.

Полина с трудом нашла строчку, на которой остановилась: «Не менее 300 млн рублей…»

2. Собственный капитал, формирующийся за счет доходов от деятельности, включая:

2.1. страховые премии клиентов за вычетом издержек (прогнозный объем страховых премий первого года – 800 млн руб.);

2.2. доходы от размещения средств (страховых премий);

2.3. взносов новых акционеров (дополнительная эмиссия)

3. Дополнительные эмиссии, т. е. привлечение новых акционеров, могут осуществляться в том числе на основе опционов, предоставляющихся клиентам.

– Кать, что такое «привлечение новых акционеров на основе опционов»?

– Это самое главное! Если женщина, скажем, двадцать лет вносила по тысяче баксов в месяц, то к пятидесяти годам ее страховая сумма – с учетом наших начислений – составит почти миллион. Она может, конечно, все забирать деньгами и тратить на хирургов и мальчиков. Но может и конвертировать эти средства в акции компании, а на омоложение или мальчиков тратить только дивиденды. В целом подход сложился, на доработку у нас две недели в Мерано.

* * *

В Мерано, как обычно в начале сентября, был полный сходняк. Подкатила Раиса, особняком держались две женщины-министра из Москвы, одну из которых Катька знала.

Приехал президент одной маленькой страны, семья и охрана которого заняли весь пятый этаж. Президент, по словам Раисы, с прошлого раза похудел килограмм на двадцать и помолодел лет на восемь. За столом наискосок через пару дней появилась некая Марта, американка аргентинского происхождения, работавшая в Париже, у которой правый угол рта стремился вверх и вбок, а левый глаз был все время слегка хищно прищурен. «Ясен перец, неудачная пластика», – сказала Полина.

В бассейне они познакомились еще с одной русской – Аидой, которой было необходимо перейти из ее естественных восьмидесяти килограммов в шестьдесят пять, а лучше в шестьдесят.

У Аиды был свой бизнес – она торговала сковородками. Приладив к бизнесу младшего партнера, на двенадцать лет моложе, Аида через какое-то время решила, что он сгодится и на роль мужа, и родила ребенка. С тех пор она исступленно старалась удержать мужа-партнера, который, естественно, распоясался, а ключом для сохранения брака и бизнеса ей виделась собственная стройность.

Полину в истории Аиды занимало только одно: как у женщины в голове может сочетаться любовная нега и торговля сковородками? Катька заметила, что это может сочетаться и в ином месте, они прозвали Аиду Сковородкиной, и этим тема исчерпалась.

В главном зале сидела большая итальянская семья – как сообщил обер-кельнер Стефан – принца не вполне понятного калибра. Она была чинной и шумной одновременно. К ужину женщины выходили в вечерних туалетах, с сумочками и в бриллиантах, но уже после двух стаканов воды с лимонным соком, стоявших в графинах на столах, настроение за столом достигало изрядного градуса, и весь зал заполнялся громким итальянским гомоном и хохотом. Держалась эта большая семья не то что особняком, но члены ее ограничивались вежливыми поклонами в лифте и в разговоры с другими отдыхающими ни на каких языках не вступали.

В соседнем зале, именуемом консерваторией из-за застекленного конусообразного потолка и стеклянных дверей, раздвигавшихся в сад, в одиночестве сидела дама весьма грустного вида. В течение двух дней она перед завтраком терзала обер-кельнера Стефана, а к обеду второго дня оказалась за итальянским столом.

Раиса, завсегдатай Мерано, конечно же не могла не разъяснить с комментариями интригу, скрытую от менее информированных русскоговорящих дам. Их разношерстное общество собиралось каждый вечер в огромной беседке в саду, чтобы перед отходом ко сну получить причитавшийся им – помимо ванн, клизм, массажей и обертываний глиной – еще и эмоциональный, светский, так сказать, заряд.

Тетки накуривались до одури, кое-кто щипал шоколад, в общем, все как рассказывала Алена.

Раиса доложила, что обер-кельнер Стефан якобы сетовал именно ей на настырность русской дамы, которая полагала, что ее место – только за столом семьи королевских кровей. Якобы дама закатила по этому поводу скандал сначала Стефану, а потом самой мадам Шено, хозяйке заведения. Якобы ни тот, ни другая угомонить русскую даму не смогли. В настырность русской дамы обитатели беседки поверили, а в то, что обер-кельнер Стефан жаловался на это Раисе, тем более с упоминанием всуе имени хозяйки заведения, – нет. Но указывать Раисе на это не стали, а приготовились слушать дальше.

По словам Раисы, обер-кельнеру стоило немало хлопот объяснить итальянскому принцу, почему грустная русская дама хочет сидеть за столом с его семьей, но, видимо, оберкельнер был обязан уметь решать любые задачи. Зачем грустной даме это было нужно – на этот счет у Раисы были свои суждения, состоявшие главным образом из эпитетов, но обитателей беседки интересовали не ее суждения, а подробности жизни грустной дамы.