Во власти иллюзии - Лев Жуковский

генерал Тарас Кровавый собирался открыть в заранее оговоренном месте и времени.

Перед штурмом небольшого острога, около четвёртой деревни, Ирчин Злобный на общем собрании тоже выступил и предупредил, что чувствует сильную тревогу. Двое полковников и почти все рыцари ржали в голос. Как они его только ни называли, конечно, такое могли себе позволить исключительно старшие офицеры. Рыцари попросту побоялись совершить такую роковую ошибку. Старик Ирчин уже тогда имел очень специфическую и даже пугающую репутацию и достаточно крупную коллекцию сломанных ушей и пальцев своих недругов. А вот наш полковник Овцев, судя по всему, всё же сделал какие-то выводы для себя лично. И в дальнейшем для своего полка выбрал более неудобное направление атаки острога, но как оказалось, он не ошибся. Так как после того проклятого штурма пятый и шестой полк создавали с нуля.

Когда воины из пятого и шестого полка прорвались через главные стены, шаман морозных обезьян воспользовался неведомо откуда взявшимся артефактом с искрой Благодати. И на мгновение температура внутри острога понизилась в несколько раз. Возможно, в любом другом мире этот артефакт не имел такого пугающего боевого потенциала. Но в мире, где вода в принципе не хочет оставаться в жидком состоянии, он превратился в ультимативное оружие массового поражения и, как итог, уничтожил два полка воинов за один удар сердца. Рядовые солдаты попросту замёрзли. Вся жидкость в их телах в одно мгновение превратилась в лёд. Наверняка магией лечения можно было кого-то из них спасти, но под ужасающим по воздействию магическим ударом выжили только те два смелых весёлых полковника, но даже и они перенесли данное воздействие не без ущерба для своего здоровья. А вот приспособленные к такому холоду морозные обезьяны пережили удар очень даже неплохо и потом просто задавили количеством обоих дезориентированных командиров. В этот же момент воина моей роты с трудом поднимались на стены, защищающие острог с противоположной стороны, и большая часть солдат всё ещё находилась вне радиуса поражения артефакта. В том числе и полковник Овцев. Я же и рыцарь Ирчин уже были на стене, и в момент, когда пошла рябь заклинания, он словно почувствовал её и прыгнул со стены. Но ко всему прочему, сделал в тот самый момент ещё одну малость. Старик Ирчин дёрнул меня за воротник, и я полетел со стены вместе с ним, а почти двадцать моих солдат так и остались на стене ледяными статуями. А ведь он мог не делать этого, и возможно, занял бы моё место. Однозначно занял бы. Более старого и опытного рыцаря в нашем полку не было, не считая конечно, полковника Овцева.

И что самое странное, рыцарь Ирчин впоследствии никогда не напоминал мне о долге жизни, хотя у солдат это не особо принято. Но ведь и спасать чужую жизнь тоже не принято. А он спас и сделал это с такой лёгкостью, так непринуждённо, словно знал всё наперёд.

Я как сейчас помню то мгновение, вот он смотрит на волну холода — на его лице нет страха, на нём вообще нет эмоций, падаем со стены высотой в пять метров — на его лице в этот момент, кажется, была даже скука. Наверное, это меня в нём и раздражало все эти годы: старик Ирчин не гордился тем фактом, что спас меня. Даже не гордился, что спас почти восемь десятков своих братьев по оружию и самого полковника Овцева. И выражение лица у него всегда такое, словно крошки со стола сметает. Эта его скрытая надменность и не позволяла мне быть ему благодарным, там, где-то глубоко в моей душе. А ведь если задуматься, то он уже тогда был стар.

А вот полковник Овцев за тот случай наградил его новым уровнем и подарил магическое оружие с рунами поглощения жизни в вечное пользование. И изменил к нему своё отношение, похоже, навсегда. Вот он действительно уважал Ирчина Злобного, да и сейчас уважает этого старика за спасённую жизнь, в отличие от меня. А я так и не смог побороть к нему какие-то глубинные неприязнь и страх. Стоило только встретиться с ним взглядом, как неприятный холодок всегда пробегал по моей спине. Но при этом он никогда не лез с советами, не подрывал мой авторитет, а я на каких-то инстинктах всегда старался уколоть его за ошибки. Наверное, просто пытаюсь оправдать себя, что не поверил ему тогда, как остальные офицеры, только вот я, в отличие от них, всё-таки остался жив.

Жерар тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания, и скомандовал:

— На сборы полчаса, и выдвигаемся! Передовым отрядом к лагерю полковника Овцева отправится отделение рыцаря Ирчина. Объяснишь ему всё сам, доложишь, что я лично дал разрешение. Но моих четверых бойцов оставь, хватит таскать их с собой.

— Так точно, лейтенант, — равнодушно ответил старый рыцарь.

Глава 9.2. Отделение старика Ирчина. Бег с препятствиями

Уже спустя десять минут мой отряд бежал в сторону основного лагеря. Такие крупные фигуры, как полковник или наш генерал, практически никогда не покидают укреплённый лагерь, поэтому с докладом проблем не должно возникнуть. С годами такие могучие существа становятся только более осторожными, что, как мне кажется, очень правильно. Думаю, именно по этой причине они смогли прожить так долго, в отличие от рядовых солдат. Бежать до лагеря полковника Овцева нам предстояло не меньше двадцати километров, и это если считать расстояние по прямой.

Первые полчаса мы двигались в среднем темпе без особых проблем, так как у каждого воина в моём отделении характеристика Выносливость была разного уровня. Поэтому для кого-то заданная мной скорость была не сложней лёгкой прогулки, а вот для некоторых — бегом на пределе сил. Хотя если учесть, что наши пространственные мешки на данный момент были практически пусты, то излишне уставшие лица солдат меня изрядно злили. Видимо, в будущем стоит побольше времени посвятить тренировкам выносливости у новобранцев.

Поравнявшись во время бега с тяжело дышащим Леуром, тихо ему сказал:

— Слушай меня внимательно и смотри только вперёд, понял?

В этот момент он начал поворачивать голову в мою сторону, и мне пришлось слегка ударить локтем ему под рёбра.

— Понял, господин Ирчин! — маг поморщился, но больше головой крутить не пытался.

— За нами уже десять минут следуют как минимум пара воинов под невидимостью, — ещё один удар под рёбра, — не крути головой, иначе долго не проносишь её!

— Понял, господин рыцарь! — снова повторил он, потирая ушибленный бок.

— Впереди, возле входа в поместье сделаешь вид, что больше вообще нет сил бежать, и остановишься.