Дважды одаренный - Элиан Тарс

Егоров? — откровенно веселился проректор. — Вопросы в опроснике очень хорошие. Для любого человека будет полезным знать ответы на них. — Он сверкнул глазами и холодно произнёс: — Это раз. Два: не думайте, что под такую мелкую пташку, как вы, будут подстраиваться птицы высокого полёта. Радуйтесь, что мы вообще выделили время, чтобы провести для вас экзамены. Ну и третье, Егоров… Вы хотите поступить в академию управленческого дела. Наши студенты должны уметь управлять как минимум своими эмоциями. А ещё управлять обстоятельствами так, чтобы извлекать из них выгоду. Даже если эти обстоятельства и неблагоприятные.

Он криво ухмыльнулся и уставился на меня победным взглядом.

Что ж… управлять любишь, умник? Ну посмотрим, как ты будешь управлять эмоциями, когда я выполню твоё задание.

— Спасибо, что пояснили, — в тон ему ответил я и самодовольно хмыкнул. — Тогда не отворачивайтесь и наблюдайте за тем, как я уничтожу эту стену.

Я развернулся и пошёл к стене.

— Артефактом! — крикнул один из подхалимов проректора.

Я обернулся через плечо. Женщина выглядит взволнованно и смотрит на меня извиняющимся взглядом. Что ж, приятно, что в этой шайке-лейке есть хоть кто-то нормальный. А то сперва один не может мусорный пакет до контейнера донести, теперь вот эта фантастическая пятёрка…

В МАУД так интересно! Невольно вспоминается, как ещё до Первого Пришествия я месяц гостил у Российского Императора… Н-да, за этот месяц его серпентарий, который почему-то называли «придворный круг», уменьшился почти вдвое.

Ну да чёрт с ним, с местным серпентарием, главное — учёба в МАУД для меня откроет фантастические перспективы. На примере той же графини Самоцветовой я убедился, что далеко не все аристократы — законченные снобы. Да и тот же полковник Шульгин тоже ведь аристократ, а я с ним вполне нормально общался.

Так что я уверен, что заведу здесь много полезных знакомств, когда поступлю.

Я самодовольно улыбнулся и встал рядом с постаментом. Забавный артефакт: круглая бляшка с гербом МАУД — щитом, в верхней части которого изображены два скрещённых скипетра — символы власти, а внизу раскрытая золотая книга — символ знаний.

Взяв в руки артефакт, я замер и выругался про себя.

Какая же сложная у него система каналов, а! Столько узлов, и каждый усиливает предыдущий. Эта мелкая бляшка должна очень мощно стрелять.

Да вот беда… Я послал в неё поток маны, а он застрял практически на входе. Просто так эту безделушку не активируешь. Есть какой-то секрет.

Я искоса глянул на преподавателей. Сидят, лыбятся. Одна лишь шатенка сцепила руки в замок и искренне переживает за меня.

Плавно выдохнув, я прикрыл глаза и полностью сконцентрировался на своих ощущениях. Невольно вспомнил другие артефакты, которые мне уже довелось использовать после своего перерождения: артефакт ментальной связи и определитель дара. В обоих каналы маны были довольно простые и одной толщины.

Понятно!

Вот в чём подвох!

В эту безделушку ману нужно вливать разными дозами. Сначала сильно… ещё… ещё столько же… А теперь резко уменьшаем поток и льём в три раза дольше. А теперь вновь увеличиваем поток и снова льём, пока…

Артефакт засиял в моей руке тёплым золотым светом.

Я усмехнулся и показал его опешившим преподавателям. Я примерно понимал, как именно он поведёт себя при активации, так что близко подходить к каменной стене не стал. Напротив, отошёл метров на пятнадцать, выставил руку со своим оружием в сторону стены и послал в артефакт последний импульс маны.

Мощный золотой луч ударил в стену, созданную могучим одарённым ранга «Иерарх». Я бил в нижнюю часть этого магического укрепления, срезая стену на корню.

Послышался грохот, поднялась пыль…

Стена пала, и очередным импульсом маны я отключил артефакт, в котором всё ещё оставалась часть заряда.

Из-за пыли я не мог сразу разглядеть лица преподавателей.

Но услышал частые аплодисменты и восторженный женский голос:

— Он справился! Браво! Браво!

Я улыбнулся и направился к шатру. Пыль как раз начала оседать, когда я увидел вскочившего с места проректора:

— Нет! Этого не может быть! — заорал он, зашагав ко мне навстречу. Четверо его прихвостней рванули следом.

— Вы сами видели всё, что произошло, своими глазами, — спокойно произнёс я, когда Киреев остановился передо мной.

— Это невозможно! — припечатал он, вскинув подбородок. — Простолюдин не в силах активировать артефакт третьей ступени! Уверен, здесь какой-то подлог! Я не засчитываю этот экзамен! Егоров, покиньте немедленно территорию Академии!

* * *

Его сиятельство Владислав Александрович Резанов, некогда носивший титул «Первый Меч Империи», уже давно утратил веру в то, что его внук жив. Только где-то глубоко в душе старого графа ещё теплилась надежда. Возможно, именно поэтому… а может, потому что граф боялся сдаться, каждый год четвёртого июня — в день рождения своего пропавшего внука Саши — Владислав Резанов рассылал запросы в интернаты по всей Империи.

А что писать в запросе? Граф знать не знал. Он указывал имя и отчество внука, дату рождения. Рационализм подсказывал его сиятельству, что вероятность успеха крайне мала.

Но слепая вера заставляла слать запросы год за годом.

Сперва Владислав Александрович отправлял письма в ближайшие интернаты, затем в более отдалённые, позже граф и вовсе начал отправлять письма в такие далёкие уголки страны, о которых столичный граф раньше даже и не слышал.

Ответы на эти запросы хоть и были порой написаны разными словами, имели одну и тут же суть:

«Совпадений нет. Увы, таких воспитанников у нас не числится».

В две тысячи двадцать пятом году в день, когда внуку должно было исполниться восемнадцать лет, Владислав Резанов вновь разослал письма. И вот сегодня пришло несколько ответных конвертов.

Запершись в своём кабинете, граф смотрел на них, не решаясь открыть хотя бы одно. Надежда горела в его сердце маленьким огоньком. Но он знал, как будет больно в тот момент, когда он снова прочтёт проклятое «совпадений нет».

Сжав зубы, граф создал на кончике указательного пальца металлический нож и вскрыл первый конверт. Достал свёрнутый вдвое лист бумаги, развернул и впился в него взглядом.

Канцелярская тарабарщина…

И внизу:

«К сожалению, совпадений нет».

Чертыхнувшись, граф вскрыл следующее письмо:

«… совпадений нет».

Дальше!

«… совпадений не обнаружено».

Следующее!

«… приносим свои извинения, но такой ребёнок к нам не поступал».

Его сиятельство чувствовал, что грудь будто бы сдавили тиски. Он тяжело задышал и схватился за сердце.

«Надо бы выпить лекарство… — подумал граф. Он перевёл взгляд на последний конверт и горько усмехнулся: — Но сперва