Пригвожденное сердце - Саймон Кларк

Противоборствующая армия: оооооооооооооооо

Два строя, сохраняя боевой порядок, сближались друг с другом. Целью каждого военачальника становился прорыв строя врага, чтобы ввести в образовавшуюся брешь собственные силы и атаковать с тыла либо уничтожить командиров противника.

Понятно, что для этого требовались специальные части, которые «взламывали строй». Вот откуда у народности урду появились сафдары.

Сафдары — нарочито злобные и жестокие воины. Как правило, они появлялись в цветастых одеждах, видимо, ярко-оранжевых, чтобы отличаться от обычных пехотинцев. Сафдары были немногочисленные, но...

Тони прервал чтение, чтобы стереть капельки пота, упавшие на линзы очков.

Сафдары были немногочисленные, но нацеленные на определенную точку в линии вражеских воинов, что схематически можно показать следующим образом:

Вражеский строй: хххххххххххххххххххххххххххххххх

S

Строй урду: ооооооооооооооооооооооооооооооооооооо

Элитные воины сафдар обозначены так: S.

Сафдары обычно громко кричали, угрожающе размахивая изогнутыми саблями. И даже раны, нанесенные стрелами и копьями, не могли остановить их кровавое дело: против строя; что позволяло обычным пехотинцам просочиться сквозь брешь и подавить сопротивление.

Вероятно, одного жуткого вида наступающих сафдаров было достаточно, чтобы обратить неприятеля в бегство.

Он написал эту записку двадцать лет назад. Тогда она выглядела академическим упражнением; просто хобби, чтобы скоротать тихие зимние вечера в Аут-Баттервике.

Теперь он все это перечитывал, и его била дрожь.

Шли века, и надобность в сафдарах отпала. Однако в двадцатом веке они возвратились. Или по крайней мере какая-то группа людей возродила это название.

Сейчас Тони пролистывал папку в том месте, где снова запестрели газетные вырезки, главным образом 1940-х и 1950-х годов.

МАССОВОЕ УНИЧТОЖЕНИЕ ГРАЖДАНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ В КОРЕЕ

Более сотни мужчин, женщин и детей были убиты в корейской деревне. Оставшиеся в живых рассказывают страшные вещи.

Восемь дней назад отряд наемников смешанного национального и расового состава учинил резню в деревне неподалеку от корейского порта Пусан.

Нескольких жителей пощадили, но не из чувства милосердия. Их ослепили и приказали сообщить властям, что это злодеяние совершено группой, известной под названием «Сафдар».

Тони просматривал папку, тут и там читая отрывки текста: описания зверств, убийств, массовых ослеплений. Иногда группа наемников, называвшая себя сафдарами, убивала всех подчистую, однако свою визитную карточку они оставляли всегда. У жертв отрубали руки и ноги и пользовались ими как кровавыми кистями, малюя на стенах домов и на боках автобусов: «САФДАР».

Мысленно Тони видел эти граффити огромными влажными буквами темно-красного цвета: Сафдар... Сафдар... Сафдар... Слова стекали каплями по десяткам стен.

Сафдары: прорывающие строй.

Начала вырисовываться определенная схема. Сафдары рыскали по «горячим точкам» Юго-Восточной Азии, Индии и Африки на протяжении конца сороковых — пятидесятых годов. Их стиль оставался неизменным — зверства, массовое уничтожение гражданского населения, поголовное ослепление, те же кровавые надписи, мокро лоснящиеся на зданиях и автомобилях.

Сафдары исполняли незамысловатую роль. Их нанимали революционные организации или даже правительства нестабильных государств, чтобы подорвать дух населения. Устраиваемые наемниками непредсказуемые бойни создавали атмосферу страха и неуверенности. Деятельность сафдаров порождала потоки беженцев, наводнявших другие районы.

В конце пятидесятых годов сафдары активизировались в бельгийском Конго. Тысячи гражданских лиц погибли от геноцида в горах Руверзори на северо-востоке страны.

И тогда наемники исчезли столь же быстро и таинственно, как и возникли. Последнее появление сафдаров было зафиксировано в Норвегии, к северу от Бергена, где в сельской местности обнаружили их укрытие. После перестрелки с местной полицией они испарились.

Некоторое время высказывались предположения, что самобытная организация сафдаров была нанята антикоммунистическими силами для вторжения в Россию и дестабилизации правительства как прелюдии к перевороту. Бытовали и другие, самые невероятные теории, однако правда заключалась в том, что сафдары попросту исчезли с лица земли.

Затем разразился Карибский кризис, и началась война во Вьетнаме, переключив на себя внимание средств массовой информации и разведывательных служб. Мир забыл о сафдарах.

Тони взял авторучку и вывел на чистом листе:

САФДАРЫ. ГДЕ ОНИ ТЕПЕРЬ?

Риторический вопрос. Он уже знал ответ.

Они...

Он вскинул голову. На сей раз он отчетливо слышал шум.

Калитка перед домом захлопнулась с громким стуком. В сад кто-то только что вошел — или вышел.

Чувствуя холодок под ложечкой, Тони подбежал к задней двери, все еще сжимая в руках папку «Сафдар».

— Эй... Эй? Кто там?

Гейтман прислушался; его била дрожь. Никто не отозвался.

Зажав папку одной рукой, он другой открыл задвижку и отворил дверь.

«Тони, это безумие. Ты спятил».

Однако он знал, что должен посмотреть. Нечто неконтролируемое побуждало его открыть дверь и, быть может, столкнуться лицом к лицу с...

БАХ.

Он распахнул дверь, хлопнув ею о холодильник.

Потом, хрипло дыша открытым ртом, выглянул наружу.

Никого.

Может, они прячутся за углом — или за кустами, поджидая, пока... Соберись, сынок, соберись. Там никого нет.

Застыв в дверном проеме, он всматривался в темноту.

Так ничего и не увидев, Тони уже готов был закрыть дверь, когда случайно поглядел вниз. Электрические удары страха пронзили его позвоночник, шею, затылок.

Темнея на фоне окружающих камней, на плитке вырисовывался ряд следов.

Тони ступил за порог, прижимая папку к груди, и всмотрелся в отпечатки. Это были следы взрослого человека, который подходил — босиком — к задней двери его дома. Ясно различались даже отдельные пальцы ног.

Гейтман понял: следы остались потому, что ступни приходившего были мокрыми. Пока он на них смотрел, отпечатки подсыхали и исчезали.

Тони, не колеблясь, пошел к входной калитке; далее следы пересекали главную улицу Аут-Баттервика.

Улица была безлюдна.

— Ты идиот, Гейтман, ты сущий идиот... — шептал он снова и снова, идя по высыхающему следу. А вдруг за углом его поджидают? Однако Тони знал, что должен проследить, куда ведут следы.