Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес

В огромном зале, который, как и лестница, заставляет гостя поначалу думать, что Эркани гораздо более крупный замок, чем в действительности, волшебник-хозяин сел по одну сторону невероятной длины стола, а Кристин – по другую. Мы с Сибилой тоже расположились в удалении друг от друга, причем нам всем не помешало бы гораздо больше тепла, чем давало скромное пламя, разведенное в камине. Хотя сам камин был таких размеров, что мы могли бы легко устроиться за столиком внутри и чувствовать себя гораздо более комфортно, чем в зале. Злодейского вида управляющий Хардкасл испарился – он явно жил где-то в отдельном крыле дома, – и еду нам подавали отчасти дряхлая миссис Хардкасл, отчасти сама Кристин, и это лишний раз подтвердило мое первое впечатление, что домашние ресурсы Эркани весьма ограниченны. Бросались в глаза и другие приметы либо крайней бедности, либо патологической скаредности хозяина. Наш ужин, к примеру, проходил при явно недостаточном освещении, которое давали несколько сальных свечей. И, думаю, Гатри выглядел более зловещим, Кристин более красивой, а Сибила более загадочной (я ведь упоминал, что Сибила производит впечатление загадочной фигуры?) лишь потому, что всех их я видел в полумраке. И я уже готовился принять на вооружение теорию, что даже крупные землевладельцы в этих краях являют собой необычайно колоритную разновидность бедняков, когда миссис Хардкасл старческой походкой приблизилась к столу и подала нам первое блюдо. Тебе будет трудно в это поверить, дорогая Диана, но им оказалась осетровая икра на серебряных тарелках.

Получился настоящий «суприз», как называют подобные вещи обитатели севера Великобритании, да и вся последовавшая трапеза выглядела не менее удивительно. Можно было даже вообразить себе, что члены семьи Гатри, процветавшие где-то в городе, заехали на дорогой пикник среди руин замка, свидетельствовавших об их величии в феодальную эпоху. Боюсь, я переводил взгляд с запущенной обстановки зала на роскошные яства, с еды на отощавших собак, а с псов на самого мистера Гатри, владельца Эркани, с плохо скрытым изумлением. Причем я заметил, что и Кристин разглядывает меня с тем же рассеянным интересом, с каким ее дядя смотрел на родственника Горацио Гилби, хотя в ее глазах все же мелькало любопытство. Наверняка она пыталась сообразить, как поведет себя хорошо воспитанный молодой английский джентльмен, попав в столь необычную обстановку.

Поскольку, как ты могла уже понять, ужин проходил далеко не в радостной атмосфере. Гатри лишь изредка отпускал какое-нибудь ничего не значившее замечание, чтобы за столом не воцарилось полное молчание. Или начинал расспрашивать, в каком состоянии мы оставили свои машины, и есть ли у нас друзья в округе, знавшие, что мы направились по долине в сторону Эркани. Но все же большую часть времени он ничего не говорил и либо смотрел невидящим взором куда-то поверх наших голов, либо пронизывал меня тем пристальным взглядом шахматиста, который мне нравился все меньше и меньше. Как я заметил, точно так же он поглядывал и на Сибилу – если ты уже поняла, то человек она весьма наблюдательный, и постепенно начала платить ему той же монетой: то есть всматриваться в его лицо долго и задумчиво. Светские обязанности хозяйки стола пыталась взять на себя Кристин, но и у нее это получалось неважно. Она тоже смотрела на все со своей точки зрения – глазами Миранды, наделенной способностью видеть грядущее. Не сомневаюсь, что именно она привлекла мое внимание к часам.

Это были большие старинные часы примерно той же эпохи, когда построили зал, в котором мы расположились, тикавшие невероятно громко и – можешь себе представить? – как будто в замедленном темпе. Тебе, несомненно, известно, как хорошие актеры умеют создать иллюзию невыносимого напряжения в зрительном зале, просто замерев в молчании. И внезапно я почувствовал, что часы оказывают на меня такое же воздействие. Другими словами, я отнес за счет старинного и бесстрастного инструмента измерения времени нараставшее во мне предчувствие ужасной и неминуемой катастрофы. Это все результат переутомления и недостатка витаминов, решил я и с удовольствием принялся за сливовый пудинг под отменным соусом с бренди. Но часы продолжали отсчитывать секунды с тем же пугающим звуком. К моменту, когда Кристин вышла из зала вместе с Сибилой, часы почти загипнотизировали меня: внезапно они принялись жестикулировать обеими своими стрелками и воскликнули: «Не спите больше! Макбет зарезал сон!»[26] Меня это могло испугать, но не удивить. Ты знаешь, что я довольно-таки легко поддаюсь внушению, но не впадаю в беспричинные панические галлюцинации. Это замок Эркани натянулся струной в напряженном ожидании чего-то, а я лишь ощущал отдаленные вибрации.

Но сейчас, когда у меня было время успокоиться и с ясной головой все взвесить, я нашел простое и рациональное объяснение напряженной атмосфере, буквально пропитавшей воздух замка. Кто-то из его обитателей был, вероятно, серьезно болен. Вспомни, как Хардкасл, осторожно приоткрыв дверь при нашем появлении, спросил, не врач ли это прибыл. Они, быть может, ожидали, что медицинская помощь сумеет пробиться к ним через эти непроходимые снега, и ухитрились вежливо скрыть свое разочарование, когда прибыли всего-навсего мы. Против этой версии я находил только два возражения. Во-первых, мне показалась подозрительной чрезвычайная, почти заговорщицкая осторожность, с которой Хардкасл приоткрыл дверь всего на дюйм (впрочем, это могла быть просто особенность его характера). Во-вторых, если необходимость во врачебной помощи стала настолько насущной, что влияла на всю атмосферу в замке, то хозяин не мог не задать вопрос, не являемся ли мы – я или Сибила – профессиональными медиками (хотя, нельзя не признать, что мы выглядели слишком молодыми для этого). Но вся эта идея с больным человеком занимала меня не более пяти минут и была развеяна в прах самим лордом Гатри.

– Мистер Гилби, – сказал он, когда мы поднимались из-за стола, – снег может задержать вас здесь на некоторое время, и я хотел бы заранее извиниться перед вами за слишком простой образ жизни, который мы ведем. Помимо паренька, живущего за пределами дома, здесь обитаем только мы с племянницей и чета Хардкаслов.

На это я понес невнятную чушь, что мы, вероятно, доставляем лишние хлопоты мисс Мэтерс, то есть Кристин. Но Гатри лишь прихватил с собой еще не вскрытую коробку сигар, распахнул для меня дверь и произнес с серьезным видом:

– Я очень рад, что вы нашли сюда дорогу.

И не уверен, содрогнулся ли я внутренне от столь просто сказанной фразы или же такую реакцию вызвало во мне одновременное появление этого жуткого типа Хардкасла, который, казалось, ждал где-то рядом и выскочил подобием самого отвратительного из чертей с картин Иеронима Босха. Впрочем, все говорило, что явился он не случайно. Вероятно, каждый вечер в определенный час он приходил, чтобы получить указания от хозяина. По крайней мере, сегодня распоряжение для него оказалось готово у Гатри заранее.

– Послушай, Хардкасл, – произнес он с властными нотками в голосе, – если придет молодой Линдсей, – хотя сомневаюсь, что он сумеет пробраться через снежные заносы, – впусти его. Я встречусь с ним незамедлительно.