Гибель линкора "Бисмарк". Немецкий флагман против британских ВМС. 1940-1941 - Вилль Бертольд

До адмирала Джона Тови это донесение дошло со второго раза. Последнего раза в этот день, поскольку затем наступила ночь. Она прервала дальнейшие авианалеты. Теперь он мог полагаться в погоне за «Бисмарком» только на свои самые быстроходные корабли, эсминцы.

«Свордфиши» с «Арк Роял» вернулись на авианосец. Без вести пропавшим оказался лишь один самолет.

Откуда сэру Джону было знать, что радиограмма «Возможно, без потерь» относилась только к одной авиагруппе, которая состояла из первых трех самолетов, отряженных для атаки? Его еще разделяла с «Бисмарком» дистанция в несколько миль. Степень обеспечения топливом его кораблей исключала дальнейшие операции. Корабли еще должны были вернуться на свои базы. Более того, их подстерегала опасность со стороны немецких подводных лодок. Это потребовало бы зигзагообразного курса на полном ходу. И на это ушло бы много топлива.

Когда капитан 1-го ранга Блэкмен с «Эдинбурга» принял радиограмму со «Свордфиша», он немедленно направил корабль на базу. Несколько раз проходил в течение этого дня мимо «Шеффилда» и «Арк Роял» и, должно быть, подходил к «Бисмарку» очень близко, но не мог его распознать. Теперь «Эдинбург» безнадежно опоздал. У него почти не осталось топлива. Крейсеру повезет, если ему удастся добраться своим ходом до порта.

Перед британской стороной стояла мрачная перспектива, когда адмирал Джон Тови недоуменно покачал головой в ответ на явно нелепое донесение с «Шеффилда», который еще следовал за «Бисмарком»: «„Бисмарк“ меняет курс на 340 градусов норд-норд-вест».

Что бы это значило? Не пытался ли «Бисмарк» оторваться от раздражавшего преследователя? Даже во время налета «Свордфишей» немецкий корабль сделал несколько залпов в направлении «Шеффилда», поразив его корпус. В результате погибли 3 матроса и 12 получили ранения от осколков. «Шеффилд» сразу набрал скорость и поставил дымовую завесу.

Его радары были выведены из строя.

Не послал ли капитан Ларком ошибочное донесение о «Бисмарке»?

Сначала адмирал Тови был уверен в этом. Затем «Свордфиши» совершили посадку на палубу «Арк Роял». Члены экипажей самолетов клялись, что, по крайней мере, две торпеды поразили цель. Теперь поступила радиограмма с гидросамолета.

В ней подтверждалось, что «Бисмарк» взял курс на север.

Что же, капитан Ларком прав?

Пришли новые радиограммы. Все они подтверждали, что «Бисмарк» идет курсом норд-норд-вест.

Немецкий флагман двигался прямо на эскадры противника. В этом не оставалось сомнений.

Но что это значило?

Этому могло быть лишь одно объяснение – объяснение, приводившее англичан в восторг и влекшее за собой катастрофу для немцев. Флагман адмирала Лютьенса потерял маневренность. Он был вынужден следовать самоубийственным курсом, поскольку его рулевое устройство вывели из строя.

Сэр Джон сразу начал действовать. Он направил свою флотилию курсом на юг. Прямо в направлении местоположения «Бисмарка». В течение предстоящих нескольких часов британская эскадра неминуемо должна была вступить в сражение.

Капитан 1-го ранга Блэкмен с «Эдинбурга» быстро разобрался в новой ситуации, плюнул на проблемы с топливом и развернул корабль для следования курсом на противника.

Затем, словно спустившись с небес, подошла эскадра из пяти эсминцев во главе с капитаном Вьяном. В ту самую ночь они осуществили дьявольскую атаку…

Так складывалась обстановка, безнадежная обстановка для «Бисмарка», поздним вечером 26 мая 1941 года. В это время адмирал Лютьенс послал одну за другой три радиограммы:

11.40 вечера: «Корабль утратил маневренность. Будем биться до последнего снаряда. Да здравствует фюрер. Командующий флотом».

11.58 вечера: «Фюреру германского рейха Адольфу Гитлеру. Сохраняя веру в Вас, мой фюрер, мы будем драться до конца в непоколебимой уверенности в победе Германии. Командующий флотом».

11.59 вечера: «Орудия и двигатели в рабочем состоянии. Но корабль неуправляем. Командующий флотом».

Между тем на «Бисмарк» свалилась дьявольская напасть – страх смерти.

Слухи о невозможности отремонтировать рулевое устройство быстро распространялись и обрастали подробностями. Адмирал Лютьенс пресек слухи тем, что подтвердил их.

Все знали, что это значит.

Каждый располагал несколькими часами, чтобы привыкнуть к мысли о гибели.

Каждый искал выход из положения. И не находил его. Каждый понимал, что судьба поменяла лозунг адмирала Лютьенса «Победа или смерть!» на лозунг «Победа и смерть».

Экипаж «Бисмарка» из 2402 моряков имел в активе победу над «Худом».

Смерть же еще предстояло принять…

В ночь, предоставившую последнюю передышку перед бойней, страх смерти овладел неуязвимым, но все же поврежденным «Бисмарком». Всемогущий и жестокий, страх господствовал на гигантском корабле, захватил нижние палубы, утвердился в машинном отделении, проник в башни управления орудийным огнем, притаился в офицерских каютах, отбрасывал тень на корабельные мостики.

Люди в перегретых помещениях дрожали от холода, на верхних палубах их прошибало потом в холодную ночь. Страх смерти проявлялся в тысяче форм, под тысячей вычурных масок. Чувства, нервы, сердца вибрировали в унисон настрою этого жуткого, безжалостного, злого духа. То, что пережили 2402 члена экипажа «Бисмарка», что они чувствовали, на что надеялись и как боялись в эти ночные часы горечи и отчаяния, было хуже самой смерти. Потому что смерть была скорой.

Во всяком случае, для большинства из них…

Всего несколько дней назад многие юноши включились с улыбками на лицах, молодым оптимизмом и изрядной долей беззаботности в войну на море. Под личиной патриотизма таились их надежды, опасения, доверчивость и вера. Вера в победу. Кто из них предполагал, что победа означала их гибель ради других? Кто из них предполагал, что в условиях войны, влекущей за собой массовую гибель людей, победа и поражение, жизнь и смерть отдавались на волю слепого и беспощадного случая?

Кто из них имел представление о смерти?

Переживал жуткое ощущение собственной смерти?

Знал, сколько раз приходится умирать, перед тем как станешь мертвым?

Как слабеет решимость перед этим удушающим, ледяным, обжигающим страхом смерти? Как молятся весельчаки, плачут сильные люди, исчезает субординация, трусы становятся героями, а герои – трусами? Как рассеиваются, ускользают и исчезают маловразумительные, традиционные, часто превозносимые понятия мужественности, товарищества и героической смерти?

Младший лейтенант Петерс сидел за письмом в своей каюте. Писал быстро, суетливо, нервно, страницу за страницей. В школе он всегда получал плохие оценки за немецкий язык, поскольку его сочинения отличались чрезмерной краткостью. Позднее, когда он стал моряком, мать жаловалась, что он пишет ей слишком мало. Говоря точнее, кроме нескольких пустых банальных выражений чувств, выглядевших бессодержательными клише, в его письмах имелись только просьбы – просьбы сигарет, денег, еды и прочих вещей. Письма были короткими и напоминали в чем-то военные рапорты.