Любовь неукротимая - Хизер Сноу

– Обещаю, – сказала она.

Оба они знали, что обещать такое бессмысленно. И она виновато опустила взгляд, вновь уткнувшись лицом в его плечо.

Габриэль приподнял голову Пенелопы, придерживая ее за подбородок. Неуверенность, обеспокоенность, смущенность – все эти бесы терзали его разум, и он вряд ли заснет этой ночью. А Пен? Сможет ли забыться она? Будут ли ее вновь мучить кошмары?

– Тебе нужно поспать, – пробормотал он. – Я пока побуду рядом.

– Я не думаю, что в этом есть…

– Я уйду до рассвета, – прервал ее Габриэль. – Просто… я понимаю. Я видел кошмары каждую ночь, как только вернулся с войны. Порой сновидения становились такими отчетливыми, что я не решался ложиться спать, боясь увидеть очередной страшный сон.

Пенелопа вздрогнула. Он понимал, что она прекрасно знает, что это за чувство.

– Лучше, если бы кто-то был рядом. – Габриэль поудобнее устроился на постели, стараясь не помешать Пенелопе. – Позволь мне остаться с тобой. По крайней мере до тех пор, пока не пойму, что ты спишь мирно и спокойно. Позволь мне этим отплатить за то, что пробудил весь этот кошмар в твоем сердце.

Пенелопа хотела отказать, но все же согласно кивнула. Она положила голову на его руку, и долгое время, в тишине, они лежали в таком положении – словно их тела были созданы друг для друга. С каждой минутой Пенелопа все сильнее поддавалась сонливости, ее тело расслабилось, и Габриэль решил, что она уснула.

– Нет, Габриэль, – внезапно услышал он ее сонное бормотание. – Я во всем виновата сама.

Пенелопа очнулась и вмиг окунулась в аромат сандалового дерева и шалфея.

«Габриэль!»

Воспоминания нахлынули неминуемо – как лучи солнечного света ясным утром проникают в незавешенные окна спальни. Пенелопа оглянулась, но Габриэля не оказалось рядом – он сдержал слово и ушел до рассвета. Однако на подушке до сих пор остался отпечаток, и Пен долгое время не смогла отвести от него глаз.

Уже почти два года она не делила постель с мужчиной. И никогда не проводила ночь с кем-то ради спокойствия и комфорта. Майкл навещал ее лишь затем, чтобы заняться любовью, а после проваливался в глубокий сон – и не всегда в ее постели: иногда он уходил спать в свою мастерскую.

Волнующее, будоражащее чувство проснулось в сердце Пенелопы. Хотя между ней и Габриэлем в эту ночь не произошло ничего предосудительного, его объятия казались ей намного более близкими, чем те, что она когда-либо испытывала с мужем. Пенелопа поделилась с ним всем – ну, почти всем. И она ждала, что после всего случившегося придет тяжкое чувство сожаления. Однако оно не пришло. Как бы ни трудно было рассказывать о Майкле и его смерти, сегодня Пенелопе стало намного легче. Вероятно, потому, что Габриэль ни в чем ее не обвинил.

Конечно, всей правды он не знал. И никто не знал, даже Лилиан, которой было известно многое. Но всем совершенно незачем было знать остальное. И Пенелопа поклялась, что с Габриэлем не повторит тех ошибок, которые погубили Майкла. Теперь она стала мудрее – сейчас у нее имелся опыт обращения с такими людьми. И она от всей души надеялась, что этого хватит.

Пенелопа бодро поднялась с кровати. Ей не терпелось продолжить лечение Габриэля – пока он не передумал и не прогнал ее прочь. А изменить решение он мог в любой момент – ведь он согласился оставить ее очень неохотно. Пен была намерена доказать ему, что он сделал правильный выбор.

Она быстро привела себя в порядок после сна (так быстро, как только позволяла больная нога) и была полностью готова вновь встретиться с пациентом. Пенелопа испытывала легкое волнение, не зная, как посмотрит ему в глаза после ночи, проведенной в его объятиях, хотя объятия эти были абсолютно невинными.

«Не такими уж и невинными», – прошептал внутренний голос.

Разумеется, лежа на руке сильного и красивого мужчины, Пенелопа не могла избавиться от порочных мыслей, которые то и дело закрадывались ей в голову. А когда она вновь заснула, то увидела Габриэля во сне. Только вот в этом сне он был очень и очень живой…

Щеки Пенелопы налились жаром, и она толкнула двери, разделяющие покои пациента на несколько помещений. Она застыла, услышав манящий аромат копченого бекона, свежеиспеченных рулетов и легкий запах крепко заваренного английского чая. Пенелопа ощутила неукротимое чувство голода, в момент прогнавшее все смущение. К тому же она осознала, что ей безумно хотелось провести это утро в обществе Габриэля – хотелось намного сильнее, чем она могла себе представить.

Но тут она заметила, что Габриэль не один. Чтобы поприветствовать леди, мужчины встали: Габриэль, выглядевший превосходно в светлых брюках, контрастировавших с зеленым фраком, и мистер Аллен, одетый, как всегда, в строгий черный костюм. Сама Пенелопа тоже была одета в черное, но она надеялась, что никогда не выглядела так мрачно и жалко, каким сейчас предстал перед ее взором управляющий.

Габриэль приветливо улыбнулся, но все же его улыбка показалась Пенелопе немного напряженной.

– Доброе утро, леди Мантон! Надеюсь, вы хорошо отдохнули.

– Прекрасно, благодарю, – ответила она, мило улыбнувшись.

Габриэль и сам знал, что Пенелопа остаток ночи проспала просто замечательно – ведь он тому немало поспособствовал. Когда он предложил ей свое общество на случай новых кошмаров, она была уверена: за всю ночь глаз не сможет сомкнуть. Но рядом с ним, в его объятиях, Пенелопа почувствовала себя такой защищенной, что сама не заметила, как провалилась в глубокий сон.

– Как ваша нога? – Он говорил вежливо и немного чопорно – конечно, из-за присутствия Аллена.

– Лучше, чем я ожидала, – ответила она и осторожно, чтобы не перегружать ногу, направилась к столу. – Со вчерашним и сравнить нельзя.

– В таком случае, я полагаю, вам следует сегодня вернуться в отель, – заключил мистер Аллен. Его тон был вежливым, но что-то задело Пенелопу. Ей показалось, что управляющего почему-то радовала перспектива ее скорейшего отъезда.

– О, пока нет, – возразила она, чуть усилив хромоту. – Ведь нога все еще болит, и мне не хотелось бы рисковать.

Что Пенелопе меньше всего нравилось, так это навязчивое стремление Аллена поскорее избавить Габриэля от ее общества. Она посмотрела на бывшего солдата.

– Конечно, если лорд Бромвич не возражает поспать на раскладной кровати еще ночь-другую.

– Разумеется, не возражаю! – безо всяких колебаний отозвался Габриэль.

Пенелопа села на предложенный слугой стул и разложила на коленях льняную салфетку. Мужчины также заняли свои места.

Завтрак проходил в довольно напряженной атмосфере: наслаждаться восхитительно приготовленной пищей мешало холодное молчание. Габриэль бросал в сторону Аллена гневные взоры, управляющий же неодобрительно и отчасти высокомерно посматривал на Пенелопу. Так что она довольно скоро совершенно потеряла аппетит.