Мой палач - Надежда Олешкевич

шанс разглядеть появившийся на входе силуэт.

— Добрый день, — заговорила женщина и сделала пару шагов вглубь палатки. — Пойдем.

Я не обратила внимания на ее протянутую раскрытую ладонь и поднялась сама, сразу же отряхнув порядком испачканное за последние пару дней платье.

— Ты голодна? — улыбнулась рыжеволосая гостья и направилась к выходу, сразу же скрываясь в ярких солнечных лучах.

Желудок жалобно заурчал, ответив вместо меня на заданный вопрос. Ничего не оставалось, кроме как последовать за ней и вскоре оказаться в неописуемо красивом месте. Я даже застыла, впервые увидев настолько пышущую здоровьем зелень.

— Идем, — поманила меня та же рыжеволосая женщина, приглашая в очередную палатку.

Она разительно отличалась от предыдущей: была чистой, светлой из-за менее плотной ткани, покрывающей стенки, со свисающими с потолка засушенными цветами, заполнявшими своим ароматом все небольшое пространство. Вскоре в моих руках оказалась миска с овощным рагу и кусочками мяса. На вкус же… Я настолько быстро съела свою порцию, что не удержалась и попросила еще одну.

— Кто вы и что это за место? — с последними ложками вкуснейшей еды я все-таки созрела для нового потока вопросов.

Женщина подняла на меня неописуемо красивые зеленые глаза и улыбнулась. Она промолчала, направилась к выходу из палатки и жестом руки пригласила следовать за ней. Сколько бы я ее ни спрашивала, она так ничего и не ответила: ни по дороге за предел лагеря, ни на узкой горной тропе, ни возле реки, где предложила мне искупаться.

Однако и у меня постепенно исчезал запал что-либо узнать об этом месте, о мотивах живущих здесь людей и причине, по которой я им понадобилась.

Бурлящие воды вскоре окутали тело, помогли расслабиться и получить удовольствие, смыть прилипшую грязь и ощутить себя совершенно другим человеком. Затем молчунья предложила кусочек мыла и чистую одежду, тем самым позволяя постирать свое черное платье. От всех этих процедур я словно помолодела на несколько лет. Улыбка так и рвалась наружу, но разум раз за разом напоминал, что надо держать ухо востро и не расслабляться раньше времени.

В груди то зарождалась тревога, то быстро исчезала. Стоило мне обратить внимание на природу, как мысли враз исчезали, уступая место обычному наслаждению.

Палаточный лагерь расположился в лесной чаще, в самой низине среди покатых холмов. На подходе к нему я обнаружила около десяти человек, хотя жилых мест насчитывалось гораздо больше. Все вели себя очень тихо, не забывали странно на меня смотреть. Одни обходили стороной, а другие, наоборот, будто увидя диковинку, пытались скрыть свой интерес, что им в итоге не удавалось сделать.

Вокруг росло много зелени и густых кустов, они словно отгораживали необычное поселение от внешнего мира. Сложилось впечатление, что энергии в каждом растении набралось с переизбытком. Я не могла поверить своим глазам, ведь нигде раньше не видела настолько зеленой листвы и травы, сочной, яркой, красивой. Птицы укрылись в кронах деревьев и устроили перекличку то длинной трелью, то коротким свистом. А аромат цветов, растущих неподалеку, сладкий, еле уловимый, заставлял улыбнуться после первого же вздоха.

— Привет, — приблизилась к нам черноволосая женщина и слегка прищурила глаза, обращенные к молчунье.

Та поморщилась и еле заметно покачала головой, что заставило меня напрячься, но сразу же сделать вид, будто я ничего не заметила. О чем они вели безмолвный разговор? На что отрицательно ответила рыжеволосая?

— Как тебя зовут? — брюнетка указала рукой на скамью возле длинного стола, предлагая сесть.

— Ви. А тебя?

— Милиса Линсон, — обогнув его, она села напротив меня и махнула при этом головой в сторону, приказывая второй покинуть нас.

У меня внутри все сжалось. Я не смогла подавить волнения, хотя боролась с ним до последнего.

— Зачем я здесь? — в который раз за сегодня с моих губ слетел этот вопрос.

— Тебе у нас понравилось? — Милиса перекинула через плечо длинную косу и начала непринужденно поигрывать кончиком.

— Конечно, тут очень красиво. Послушай, мы ведь обе понимаем, что столько внимания к моей персоне неспроста. Зачем я здесь?

— Ты откуда ехала? Из Шигарда?

— Да, — прищурилась я, начиная злиться.

— Куда направлялась?

— К родне в Саундвиль. Какая разница?

— А родом откуда?

Я на секунду подумала, что если сейчас встать и броситься к лесу, то вряд ли меня кто-нибудь догонит. Для этого необходим конь, которого поблизости не обнаружилось, а попавшиеся мне на глаза женщины вряд ли осилят длинную дистанцию в быстром темпе.

— Если я ехала к родне, то откуда родом, как думаешь? — мне с трудом удалось унять подступившее к горлу негодование.

Меня в этих краях давно не было, поэтому и знать о родстве с кем-то из высших слоев Шигарда они не могли. Я не успела за последние дни перейти кому-либо дорогу, оскорбить кто-то или навредить кому-то. Что им надо?

Женщина задумчиво покачала головой и выгнула тонкую густую бровь, а затем начала засыпать меня новой порцией вопросов, которым не было конца и края. Я изредка отвечала, чаще всего врала, бывало, задавала встречные, которые постоянно оставались без внимания. Явное заговаривание зубов не действовало. Добряку Эмрену и то больше удалось выудить из меня информации, чем этой Милисе.

Но в то же время тело охватило необычное спокойствие вперемешку с неясным приливом энергии. Стоило мне повернуть голову и встретиться взглядом с рыжеволосой молчуньей, моющей посуду, как в груди зародился колючий клубок волнения. Однако очередной вопрос брюнетки заставил снова взглянуть на нее, чтобы придумать ложь и погрузиться в наш странный разговор.

— Кто вы? — обреченно спросила я, не надеясь услышать ответ.

— Пришло время нам познакомиться, Эйви Морисон.

Только на секунду внутри появилась тянущая тяжесть. Я не называла своего имени, ни разу в этом лагере не произносила его. Так откуда она узнала?

— Нам известно твое имя, потому что мы следим за каждой потенциальной ведьмой. За каждой, которую осуждают и отправляют на суд.

— Зачем?

— Как зачем? Добро пожаловать в единственный в империи клан ведьм, — обвела она рукой лагерь.

От услышанного я чуть не залилась звонким смехом. Это звучало комично и очень странно. Но не успело едкое замечание сорваться с моих губ, как на плечо легла чья-то рука. От простого прикосновения незнакомки — вряд ли у мужчин бывают такие изящные длинные пальчики — по коже пробежала колючая волна, заставившая поежиться, а затем встряхнуться. Я прочистила горло и повернула в ее сторону голову, но в следующую же секунду вскрикнула от боли и чуть было не стукнулась лбом о стол, пытаясь избавиться от поселившегося внутри неприятного ощущения.

В памяти не отложился ее