Диверсант № 1. Наш человек Судоплатов - Валерий Большаков

– Рады стараться, товарищ майор! – отозвался Сапаров.

Павел приблизился к «месту казни». Отдельные трупы иногда сменялись кровавыми грудами мяса, ошметками плоти, перемешанных с рваной тканью одежд. Все это текло и мокло, вызывая тошноту, но Судоплатов испытывал мрачное удовлетворение. Немцы получили по заслугам. «Цивилизованная» нация, позволявшая себе творить чудовищные непотребства на оккупированных территориях, не заслуживала легкой смерти. «Зольдатен унд официрен» должны были умирать медленно и страшно за все свои преступления, за причиненные страдания. Сгинули «по-быстрому»? Скажите: «Спасибо»…

Павел обошел вагон – под обстрелом тот расцепился с соседними – и велел собрать оружие. Пригодится в хозяйстве…

Дрезина фельджандармерии в тот же день обнаружила расстрелянный состав и подняла тревогу. Агент в Барановичах передал Судоплатову срочное сообщение: в район «инцидента» движется бронепоезд – «Панцерцуг» № 28, тот самый, что громил Брестскую крепость.

– Муха! – гаркнул Павел.

Данила подбежал, и командир поставил ему задачу. Прихватив помощников-саперов, Муха убыл.

Судоплатов, подозвав Володю, занял место в «Татре» – надо было перетолковать с танкистами, не покидавшими своего убежища в придорожном лесу. Десять автоматчиков запрыгнули в кузов. Со связью в оперотряде, как и во всей РККА, были проблемы. «Панцерфункваген», пригнанный на базу «Олимп», оказался цел и невредим, но вот пользоваться им для связи с теми же «тридцатьчетверками» пока не получалось – раций на танках не стояло…

Встретить 28-й было решено подальше от «секретного разъезда». Прибыв в расположение «танковой части», Судоплатов созвал экипажи и поставил задачу.

– Встретим! – ухмыльнулся механик-водитель, черноусый Михаил Пагава. – Приголубим!

– Бронебойными! – подхватил командир танка, молоденький курсант Ваня Копылов.

– Тогда вперед!

Танки двинулись вперед, ломясь через подлесок, «Татра» покатилась следом. Выбравшись на позицию, танки заняли свои места. А позиция была подобрана с умом – в этом месте от путей отходила насыпь, где еще в 30-х планировали построить запасной путь, да руки не дошли. Зато теперь «Т-34» удобно устроились за кучами наваленного гравия, пряча за ними корпуса – одни башни выглядывали. Впрочем, редкая лесополоса и их скрывала, защищая не от снарядов, а от взглядов.

– Приготовиться!

Далеко, у еле видимого поворота, мелькнул красный флажок.

– Едут!

Из-за ельника показался бронепоезд – жалкая пародия на советских железнодорожных монстров. За тепловозом, толкавшим перед собою контрольную платформу, катился артиллерийский вагон со 105-мм полевой гаубицей, затем командно-штабной и зенитно-артиллерийский. Главной же убойной силой служили платформы с французскими танками «Сомюа», отдаленно походившими на «Т-34».

Высокие борта «танковых» платформ служили заодно и сходнями – «Сомюа» могли покинуть свои места и вступить в бой, как и полагается бронетехнике. Особой защиты наклонные стенки вагонов не предоставляли, броня в 15–30 миллиметров могла остановить только пули да осколки.

– Давай, давай… – цедил Судоплатов.

Словно в ответ на «многочисленные просьбы трудящихся», в полусотне метров перед бронепоездом взорвался фугас. Вскидывая тонны земли и щебня, взрыв разорвал рельсы и загнул их бивнями мамонта.

Немецкий «дизель», у которого одна лишь будка была бронирована, резко затормозил, пуская метелочки искр из-под колес. Завизжали колеса, однако задний ход немцам тоже был заказан – расколов воздух, ударил еще один взрыв, корежа пути за бронепоездом. Двадцать восьмой нумер угодил в ловушку.

– Огонь!

Орудия танков рявкнули, продалбливая артвагоны и тепловоз. «Т-34» успели выпустить по два бронебойных, когда, наконец, развернулись башни «Сомюа». Два снаряда ушли в лес, поднимая фонтаны земли и веток, а третий «пробил» по лобовой броне «тридцатьчетверки». Не тут-то было. Взрываясь, снаряд ушел в небо рикошетом.

Бабахнула немецкая гаубица, но от нее толку было еще меньше – уж слишком близко располагались танки. 105-миллиметровый снаряд разорвался далеко-далеко в лесу, потревожив местных белок.

Любуясь уничтожением гитлеровской матчасти, Судоплатов не сразу расслышал зов радистки Ани Камаевой.

– Павел Анатоли-и-ич! Павел Анатолич!

– Что, Аня?

– Брест на связи!

Павел быстренько покинул «Татру» и поспешил к «Панцерфунквагену».

– Да! «Вежа»? Слушаю!

– На Барановичи ушел состав с провизией и амуницией! Ни оружия, ни патронов, только мука, крупа, консервы…

– Очень хорошо! – обрадовался Судоплатов. – А то мы на голодном пайке. «Вежа», надеюсь, ты не забываешь менять точки, откуда выходишь на связь?

– Я помню! Сейчас я и вовсе за городом.

– Будь осторожен. Конец связи.

Покинув восьмиколесник, Павел вызвал Муху, Трошкина с Иволгиным и Шатова, своего зама по тылу.

– Все грузовики – сюда. Скоро «наш» поезд!

…Ящик с тротилом, прикопанный на путях, взорвался под паровозом, слегка подкинув локомотив, отчего тот сошел с рельсов. Тут же, будто слабое эхо взрыва, захлопали винтовки, затрещали отрывистыми очередями автоматы, заколотились «ручники». Немногочисленная охрана на площадках вагонов и на платформах, усиленных вдоль бортов мешками с песком, выбита была основательно. Последними в «очереди на тот свет» оказались немцы на концевой платформе, упорно долбившие из пары «MG-34». Этих забросали гранатами.

Паровоз, что тянул состав, еле тащился – машинист хорошо слышал выстрелы и взрывы дальше по дороге, где танки добивали бронепоезд. А теперь, когда стоял перекособоченный, то и вовсе изображал памятник предосторожности. Бойцы бросились к поезду, постреливая по редким стражам немецкого добра, а грузовики подъезжали к самой насыпи.

С грохотом откидывались борта, и кузова стали наполняться мешками с мукой, с крупами, с картошкой, ящиками с консервированной ветчиной, колбасой, фасолью, португальскими сардинами, тушенкой, со сливочным маслом, кофе натуральным и суррогатным (ячменным), печеньем, плавленым сыром, джемом, чаем, макаронами, вермутом, шнапсом, соевым шоколадом…

– Добро пожаловать в наше сельпо! – провопил Муха. – По две штуки в одни руки, ха-ха-ха!

Стрельба в отдалении стихла. Видать, уделали бронепоезд. И тут же, лишь бы испортить настроение, в небе закружилась любопытная «рама».

– Сапаров! Слышишь меня?

– Слышу, товарищ майор! – отозвался зенитчик, оставленный на разъезде.

– «Раму» наблюдаешь?

– Где? А-а… Наблюдаю! А немцам станцию не видать, тут везде деревья и масксети!

– Зато они видят нас здесь! Сбивай!

– Есть!