Пятый сезон Путина. Шоу продолжается… - Владимир Бушин

Случилось это в тот великий год, Когда восстал и победил народ. В нетопленный кремлевский кабинет Пришли вожди державы на совет. Совет решил: мы на земле живем И нашу землю сделаем гербом. Пусть на гербе, как в небе, навсегда Сияет солнце и горит звезда. А остальное – трижды славен труд! — Пусть делегаты сами принесут. Принес кузнец из дымной мастерской Свое богатство – вечный молот свой. Тяжелый сноп в колосьях и цветах Батрак принес в натруженных руках. В куске холста из дальнего села Свой острый серп крестьянка принесла. И молот тот, что кузнецу служил, С большим серпом Совет соединил. Тяжелый стоп, наполненный зерном, Совет обвил октябрьским кумачом. Хотел солдат – не мог солдат смолчать — Свою винтовку для герба отдать, Но вождь народов воину сказал, Чтоб он ее из рук не выпускал. С тех пор солдат – завидная судьба — Стоит на страже нашего герба.

В других-то царствах-государствах гербы все больше, чтобы напугать соседей, со свирепыми хищниками – львами, леопардами, орлами – так в США, Германии, Польше, так было и у царской России… А у нас, говорю, серп да молот, солнце да пшеница – символы мирного труда и радости жизни. Советский герб – это словно великие строки классиков: «Да здравствует солнце! Да скроется тьма!»… «Светить и никаких гвоздей! – вот лозунг мой и солнца». Даже Гитлер, говорю, не тронул прежний немецкий герб, а тут… Подкралась гайдаро-чубайсовская банда к солдату, одурманила его азарином, навалилась всем скопом, украли советский герб, выбросили его, вытащили из чулана и повесили свой, двуглавый и четырехглазый, бдительный орел, чтобы как у Америки… Это могли сделать только родные братья по разуму чокнутой Новодворской.

Ну, повесили. А где стихи о нем? Да где и песни не о нем, а вообще о нынешней жизни? Сейчас задушены всякие русские песни, а особенно советские. Они прорываются к народу только в дни праздников, когда надо же что-то петь, а ничего современного нет – в мертвом царстве песни не родятся, и тогда поют все советское, начиная чуть ли не со столетней «Катюши».. «Страна мечтателей, страна героев», как пелось в одной из советский песен, сейчас с помощью оружия массового одурения и таких его диверсионных программ, как «Пусть говорят», «Судьба человека», «Наедине со всеми», «Прямой эфир», превращена в страну сплетников и зубоскалов, копошащихся в чужом белье.

* * *

А после герба и флага пошло-поехало… Есть люди, которые всегда и во всем считают правыми себя, и если видят, что другие думают и живут иначе, то они уверены, что это притворство по причинам корысти, страха или чего-то еще. Эти люди просто не могут представить себе иного склада ума, характера, взглядов, чем у них. Если бы представляли, то не могли бы считать себя адептами демократии и свободы, а они считают. Таким был, например, Солженицын, таков и Путин. Не случайно, что он за пять лет до срока издал Указ о всенародном торжестве по случаю столетнего юбилея писателя и ставит ему памятники. Во Владивостоке – уже стоит, потом поставят в Ростове-на-Дону, в Москве, последний будет в Калининграде – он же где-то там недалеко служил в своей батарее без пушек. Полная солженизация страны!

Вот спутники Путина по его просьбе приволокли из Америки прах генерала Деникина, члены правительства на свои дармовые поставили памятник Столыпину. Да почитал бы Путин хотя бы письма Толстого тому самому Столыпину. Писатель предупреждал: сударь, вас могут убить! И ведь сбылось… Но не нужен ему Толстой, он 65 лет без него прожил. Этих Толстых в русской литературе три, да еще два из них Алексеи, а два Николаевичи. Попробуй разберись. И что, президент обязан их всех знать? Нет этого в шахраевской конституции. Ему достаточно иметь одного преданного Толстого в Думе – Петра, да еще одного советником – Владимира. И хватит. Их великий однофамилец в трагические для России дни выступил со статьей «Не могу молчать», где писал:

«“Семь смертных приговоров: два в Петербурге, один в Москве, два в Пензе, два в Риге. Четыре казни: две в Херсоне, одна в Вильне, одна в Одессе”. И это в каждой газете. И это продолжается не неделю, не месяц, не год, а годы. И происходит это в России, в той России, в которой народ считает всякого преступника несчастным и в которой до самого последнего времени по закону не было смертной казни. Помню, как гордился я этим когда-то перед европейцами, и вот второй, третий год неперестающие казни, казни, казни… Беру нынешнюю газету. Нынче, 9 мая, что-то ужасное. В газете стоят короткие слова: “Сегодня в Херсоне на Стрельбицком поле казнены через повешение двадцать крестьян за разбойное нападение на усадьбу землевладельца в Елисаветградском уезде”. Двенадцать человек из тех самых людей, трудами которых мы живем, тех самых, которых мы всеми силами развращали и развращаем, начиная от яда водки и до той ужасной лжи веры, в которую мы не верим, но которую стараемся всеми силами внушить им, – двенадцать таких людей задушены веревками теми самыми людьми, которых они кормят, и одевают, и обстраивают и которые развращали и развращают их. Двенадцать мужей, отцов, сыновей…»

Это 1908 год, столыпинщина. И как же Путин мог не поставить памятник Столыпину!

О нет, у нас не совершаются публичные казни, и даже невозможен смертный приговор. Но столыпинские годы давно остались позади: люди гибнут в бесчисленных авариях, катастрофах, кончают самоубийством даже дети – от беспросветной тоски, безвыходности, мрут от низвергаемой на нас грязной и злобной клеветы, от забытых в советское время болезней, оказываются жертвами наемных убийц и маньяков, от сознания враждебности этой власти и невозможности избавиться от нее.

А что парочка нынешних Толстых? Они могут молчать дуэтом когда угодно, сколько угодно по любому поводу.

* * *

С целью прикрытия истинной сути своих дел и поступков («Держи вора!») Гарант Горыныч объявил пятикратным предателем Ленина. Во-первых, говорит, он призывал превратить войну империалистическую в войну гражданскую. Предатель!.. Да ведь это лозунг не лично Ленина, а Штутгагрдского и Базельского (1912) конгрессов всей европейской социал-демократии, которая в условиях уже бушевавшей войны на Балканах приняла его в обстоятельствах того времени как средство предотвратить мировую войну или хотя бы припугнуть правителей. Увы, надежды не оправдались…

Во-вторых, говорит, Ленин призывал к поражению своей родины. Предатель!.. А на самом деле Ленин призывал к поражению не родины, не народа, а правительства, которое было уж так далеко от народа. Как? Ну, это вопрос конкретной обстановки…

В-третьих, говорит, Ленин заключил Брестский мир со страной, которая сама потерпела поражение. Додуматься надо! Какой невиданный пороз! Предатель!.. Если первые два пункта обвинения свидетельствовали скорее о невежестве, то уж тут отчетливо можно видеть качество ума. Это обвинение особенно выразительно в устах любителя спорта, который при самом мизерном уме, при нано-интеллекте должен бы знать, что нередко спортсмен проигрывает другому спортсмену, который потом сам терпит поражение. Допустим, Ботвинник проиграл Петросяну, который потом сам проиграл Спасскому. Так бывает и в войнах. И какая тут загадка для большого ума? А Брестский мир был заключен в марте 1918 года, когда Германия уже давно оттяпала у России Польшу, потом и Прибалтику с ее главным городом Ригой и нацелилась на Псков, Петроград. При охватившей Русскую армию деморализации и дезертирстве немцы могли дойти до столицы в два-три дня. А после Бреста немцы еще немало потрепали союзников успешными наступлениями в Пикардии, во Фландрии, на реках Эна и Марна. И это продолжалось еще восемь месяцев до капитуляции, после того как начали воевать и американские войска. Так что Брестский мир был подписан вовсе не с выдохшейся страной, не с обессилевшей армией. Обычно демагоги путинского гнезда, говоря о Брестском мире, гневно вопиют: «Какие территории были потеряны!» И молчок, словно эти земли так и остались потеряны. А на самом-то деле вскоре после революции в Германии в ноябре 1918 года все было возвращено, а позже при Сталине и преумножено.