Предчувствие беды - Фридрих Незнанский

– То есть в среду она была на службе? Работами руководила она?

– Да, последний день.

– Почему – последний?

– У нее отгулов скопилось много. Вот она и попросила два отгула. В четверг и в пятницу.

– Я вас правильно понял, что Небережная была последний раз на работе в прошлую среду, двадцать второго августа? – переспросил Левин.

– Да.

Левина почему-то обеспокоило исчезновение начальницы накануне взрыва. Хотя, скорее всего, это обычное совпадение. Или какое-нибудь сто десятое правило Паркинсона: неприятности случаются в отсутствие начальства. Тем не менее…

– Вообще, с кем Александра Борисовна здесь… дружит, что ли?

– Она ни с кем здесь не дружит, она начальник, мы подчиненные.

– Но все-таки. Коллектив исключительно женский. Насколько я понимаю, вы все работаете вместе не один год. Неужели она ни с кем ничем не делится?

– Ну почему… Делится, конечно. Со мной, например.

– И зачем ей понадобились отгулы, она не говорила?

– Кажется, она собиралась к кому-то на дачу.

– А к кому?

– Я не в курсе.

– А какие у нее вообще планы на отпуск были?

– Она собиралась поехать к матери в Житомир.

– Когда?

– По-моему, в понедельник. Да, она говорила, что взяла билет на понедельник.

– То есть должна уже до мамы добраться?

– Наверное, – пожала плечами Лынченко.

– А можно ей позвонить?

– Куда? В Житомир?

– Да.

– Она телефон не оставляла.

– Как же так? А если у вас что-нибудь случится здесь…

– Она нам его не оставляла, обещала сама звонить. А вообще этот телефон должен быть в первом отделе. Это общий порядок: руководитель каждого подразделения, отбывая в отпуск, оставляет телефон для связи.

– Вы разрешите? – Левин потянулся к телефону внутренней связи. – Дима? Нужно связаться с руководителем пищеблока отдела гражданских перевозок, Небережной Александрой Борисовной (надо же, тезка Турецкого, про себя заметил Левин). Она в отпуске. Уехала к матери в Житомир. Телефон для связи должен быть в первом отделе. И отзвонись сразу. Жду.

Он продолжил:

– Светлана Степановна, а как прошел тот день – среда, двадцать второе? Было ли что-нибудь необычное или все как всегда?

Женщина задумалась.

Что– то долго ты думаешь, голубушка! Неспроста.

Левин был прав. Лынченко думала о том, рассказывать ли следователю о визите Сашиного хахаля? Подставлять приятельницу не хотелось.

– Знаете, не помню.

– Как же так? На следующий день произошла катастрофа, погибли люди. В том числе гендиректор вашей компании, а вы не помните, что было накануне?

– А какая связь?

– Давайте договоримся: вопросы задаю я! – жестко произнес Левин. – О! Вот и звонок. Сейчас узнаем, как ваша начальница отдыхает.

Левин включил мобильник. Он слушал собеседника довольно долго, разглядывая поверхность стола, за которым они сидели.

– Звоните домой, – коротко приказал он и отключил трубку.

– Расскажите, Светлана Степановна, что вы знаете о личной жизни Небережной? Кстати, это ее фотография под стеклом?

– Да.

– Я приобщаю ее к делу. Продолжим. Она замужем? Дети есть?

– Нет, она в разводе. Бездетная.

– У нее кто-нибудь есть? Друг, приятель. Она с кем-нибудь встречается?

– Ну… как вам сказать…

– Говорите как есть.

– Кажется, да.

Сотовый Левина снова зазвонил.

– Дима? Слушаю. Так… Хорошо, я перезвоню.

Он поднял глаза на Лынчено:

– Светлана Степановна! Я вам напоминаю, что у нас не беседа под чаек. По факту авиакатастрофы возбуждено уголовное дело. Дача ложных показаний, введение следствия в заблуждение, короче, воспрепятствование производству предварительного следствия – это уголовно наказуемое деяние. Так что извольте отвечать на мои вопросы полностью, четко и ясно. Что вам известно о личной жизни Небережной? Есть ли у нее друг, любовник?

– У нее много… То есть я хочу сказать, Александра женщина видная и свободная. У нее бывали связи и бывают. Из друзей… Есть один! – как бы вспомнила она. – Зубной врач. Вернее, протезист. Они давно знакомы, несколько лет. Саша у него зубы лечила.

– Как зовут?

– Глеб. Фамилию не знаю.

– Вы его видели? Где он работает?

– Не знаю. Правда! Саша его скрывала. Он звонит сюда довольно часто, но видеть – нет, не видела.

– Он знает, что Небережная в отпуске?

– Да. Он звонил неделю назад, я с ним разговаривала. Александра была в бухгалтерии. Я ему сказала, что она пошла за отпускными.

– Еще о чем говорили?

– Еще…

Женщина задумалась:

– Он сказал, что собирается пригласить Сашу в театр. На четверг. Чтобы она ему непременно перезвонила.

– А почему он вам об этом говорил? Вы же не дружите семьями.

– Он боялся, видимо, что она не перезвонит. Так бывало, что она от его звонков попросту отмахивалась. Поэтому сказал про театр. А я сказала, что Саши в четверг не будет. Что она за город собирается.

– Что же вы за приятельницу решаете? Да еще рассказываете о ее планах постороннему человеку.

– Ничего я за нее не решала. Знала, что Саша за город собиралась. Так она сама об этом говорила. А про Глеба… Какой же он посторонний? Он ее пять лет выхаживает. Замуж не один раз звал. Мне его жалко, честно говоря. Я к Саше хорошо отношусь, но Глеба она замучила своими… приключениями. Особенно последнее…

– Что это значит? У нее кто-то появился?

– Она рассказывала, что познакомилась с мужчиной. Она им очень увлеклась.

– Когда познакомилась?

– Недавно, недели две-три назад.

– Что вы о нем знаете?

– Зовут Эдиком. Кажется, агент по недвижимости.

– Где они познакомились?

– Случайное знакомство. Он подвозил ее домой.

– Откуда?

– Она возвращалась после работы. Саша часто задерживается, поэтому порой ловит частные машины, чтобы домой добраться. Ну вот, и с ним также. Вышла после работы, стала голосовать, он и остановился.

– А какая машина, не знаете?

– Иномарка. Кажется, «форд». Да, точно.

– Вы его видели, этого Эдика? – наугад спросил Левин.