Дайвинг для крокодила - Дарья Калинина

– Как же это? Она же длинная! Ею землю рыхлят!

– Длинная, потому что на черенок насажена. А тут она без черенка!

– А где черенок?

– Откуда я знаю! Может быть, на дне лежал, да и сгнил потихоньку. Он же из дерева!

Подруги молча посмотрели на бесполезную находку.

– И как эта мотыга там очутилась?

Баба Клава даже руками от возмущения всплеснула.

– Откуда мне знать? Уронил ее Лаврентий. Руки мыл после работы. А мотыгу на колодец положил. Повернулся неосторожно, она вниз и ухнула!

И, в сердцах плюнув, баба Клава схватила их находку и сильным броском закинула ее далеко в кусты.

– Пошли спать! – сердито сказала она подругам.

– Мы еще поищем.

– Ищите, коли сил не жалко! А я спать пошла! Утром поговорим!

И расстроенная баба Клава повернулась и потопала к дому. А подруги остались возле колодца. Им тоже хотелось спать. Их кусали комары. И было скучно без толку возить по дну колодца крючками. Но они все равно не сдавались. Возили полчаса, возили час, возили час и десять минут. После этого Леся почувствовала, что если еще хоть раз закинет в колодец крючок, то вполне может нырнуть вслед за ним.

– Я больше не могу!

– Я тоже!

– Пошли тогда?

– Пошли!

И подруги отправились следом за бабой Клавой. От усталости их даже пошатывало. В слипающихся глазах мелькали точки и кружочки. И они даже дорогу у себя под ногами различали с трудом. Поэтому девушки не заметили да и не могли заметить темную фигуру, которая притаилась в зарослях облепихи, окружающей колодец.

Увидев, что подруги наконец-то удалились, так ничего и не найдя, человек с облегчением вздохнул. Весь последний час он провел, сжимая в руках насаженный на черенок топор. И сейчас, когда разочарованные подруги ушли прочь, топор выпал из его ослабевших рук. И стукнулся о камень. Но человек даже не вздрогнул. Он пристально смотрел вслед уходящим девушкам. И губы его шептали:

– Спасибо тебе, господи! Уберег от греха!

После этого человек выбрался из колючих зарослей, привел в порядок плотную одежду, которую он нацепил, чтобы не исколоться о ветви облепихи. Поднял топор. И лишь затем подошел к колодцу. Тут он наклонился и всмотрелся в темную воду, плещущуюся далеко внизу. Затем повернулся и махнул рукой своему сообщнику, зовя его к себе.

Темные кусты зашевелились. И еще одна фигура, по виду больше похожая на женскую, приблизилась к колодцу.

– Ну что? Что они нашли?

– Ерунду какую-то! Кусок мотыги.

– А остальное?

– Остального там нет.

– Должно быть!

– Нету!

И темные фигуры замолчали.

– Тогда я знаю, где можно поискать еще, – сказала вторая фигура. – Только для этого нам нужно…

Головы заговорщиков склонились друг к другу так близко, что ни одного словечка не вылетело в ночную тьму.

Следующий день начался для подруг с головной боли и жуткого зуда во всем теле. Вчера они этого не заметили. Но оказалось, что за время бдения возле колодца их основательно покусали комары и мошка. Да так, что сегодня глаза у девушек совершенно заплыли и превратились в маленькие щелочки.

– Я ослепла! – ужаснулась Леся, когда утром обнаружила, что ничегошеньки не видит.

– Ты глаза продери! – посоветовала ей Кира, которая проснулась раньше подруги и уже поняла, что с ними произошло. – А потом сходи к умывальнику и умойся. Отек сразу спадет.

Леся с трудом раздвинула свои веки пальцами. И, придерживая их, поплелась к рукомойнику. Холодная вода в самом деле помогла. И она стала кое-что различать. Но все равно вид у обеих подруг был ужасный.

– Проклятое место! – простонала Леся. – Сначала труп в колодце, потом труп на колодце, а теперь мы с тобой едва не ослепли! Надо держаться от этого места подальше.

Баба Клава уже встала. И возилась возле печки.

– Газ беречь надо, – заявила она в оправдание своих действий. – Его мало осталось. А на свои кровные я газ для Настьки покупать не собираюсь. Зато дров у Лаврентия припасено на годы вперед. Вот ими и станем пользоваться. Ему-то они уж без надобности.

Подругам было все равно. Тем более что печь баба Клава истопила сама. Вкусную рисовую кашу с маслом, сахаром и молоком сварила тоже сама. Она же вбила туда яйца, отчего каша стала пышной и золотистой. А также баба Клава добавила в кастрюлю изюм и дробленые грецкие орехи. Получилась не каша, а настоящее объедение!

– Еще бы чуть-чуть корицы, – переживала баба Клава, накладывая девушкам по второй тарелке.

Те молчали. Корицу они не любили. Баба Клава внезапно выглянула в окошко и воскликнула:

– А к нам снова гости.

– Кто там?

– Как кто? Ваша Нинусик!

– Не может быть!

– Очень даже может! Я хоть и старая, но на зрение не жалуюсь. Она самая и есть!

И действительно, не прошло и минуты, как в дверь постучалась Нинусик. Тихая и скромная. Просочилась внутрь и робко стала возле двери.

– Можно?

– Зачем приехала? – сердито спросила у нее баба Клава. – Мы же убийцы! Мужика твоего замочили возле колодца! Чего притащилась-то?

– Простите меня!

– Еще чего! Ты нас в смертном грехе обвинять будешь, а мы что?

– Простите! – разрыдалась Нинусик. – Сама не знаю, что на меня нашло. Помутнение какое-то! Конечно, не могли вы Федора убить!

– Теперь ты так говоришь, а ментам вчера совсем другое говорила!

Подруги тоже взглянули на Нинусика с обидой.

– Из-за твоих показаний на нас уголовное дело едва не завели! – сказала Кира. – И, во всяком случае, мы точно у ментов теперь под подозрением!

– Никто вас не подозревает! – закричала Нинусик. – Я сегодня была у следователя. У него уже есть отчет экспертов. И он мне сказал, что на Федора напал высокий человек. А, судя по силе удара, это был мужчина.

Вот оно что! Выходит, Нинусик не добровольно раскаялась. А, так сказать, по принуждению. Под давлением веских улик.

– Рады слышать, что ты одумалась! – сухо произнесла Кира. – А теперь проваливай!

– Простите меня!

И Нинусик повалилась на колени.

– Простите!

– Эй! Ты чего? – испугались подруги. – Встань немедленно!

– Не встану!

– Что за комедия?