Возвращаться - плохая примета - Галина Львовна Романова

– Здорово!

Арина прислонилась к распахнутой двери конторки уборщицы, не зная, как приступить к основной своей миссии – опросу. Хорошо, та проницательной оказалась. Глянула снова на нее поверх очков, улыбнулась догадливо.

– Спрашивай уже, милая. Вижу, истомилась вся.

– Ой, простите меня, ради бога. Засмотрелась. – Она легонько погладила мягкую мохнатую шерсть, уже сотканную в красивый узор. – Я тут из-за Аллы Митиной.

– Из милиции? – Лицо женщины сразу напряглось, спицы замелькали еще быстрее. – Так были уже, спрашивали.

– И вас спрашивали?

Арина поискала взглядом место, куда бы можно было присесть. Она чувствовала, что здесь ей хоть и не особо рады, но в разговоре не откажут. Нашлось еще одно цинковое ведро. Она взяла его в руки, взглядом попросила разрешения, женщина кивнула. Арина перевернула ведро, уложила сверху свою куртку и села, уперев локти в коленки, а подбородок положив на кулачки.

– Меня-то? – Раиса Ивановна с обидой скривила губы. – Чего им меня спрашивать? Кто я такая-то? Я уборщица! Мое дело плевки с пола вытирать да окурки выбрасывать. Они вон, ваши-то, с начальством говорили, с коллегами ее, а до меня им дела нет.

– Они не мои, Раиса Ивановна, ушла я из милиции. Давно ушла, – призналась со вздохом Арина.

– А тут тогда чего? – Еще один взгляд поверх очков, спицы на миг замерли в руках.

– Отцу я ее слово дала, что найду мерзавца.

– О как! – вырвалось у Раисы Ивановны, она вздохнула, покачала головой, недоверчиво оглядела Арину. – И найдешь, девонька?

– Буду стараться. – Арина пожала плечами, глянула с мольбой на уборщицу. – Если станут мне люди помогать, может, как-то и выйду на него.

Раиса Ивановна промолчала, снова замелькали спицы в ее руках. Потом неожиданно остановилась и отложила вязанье в сторону, на узкую под потолок этажерку. Стянула через голову очки, свернула резинку в клубочек, убрала в карман. Сложила руки на коленках и кивнула:

– Спрашивай, девонька.

– Раиса Ивановна, мне ведь важно все-все знать про Аллу, – начала Арина. – Как она одевалась, как вела себя с другими, с кем общалась. С кем говорила по телефону, как реагировала на звонки. Информации о ней нет вообще. Будто и не жил человек. Тихая, незаметная! Незаметная, это если не замечать. Так ведь?

– Так! – обрадованно подхватила Раиса Ивановна. – Меня ведь тоже не замечают. Я, может, тоже для них тихая и незаметная. Вон даже из милиции со мной говорить не стали. А что касается Аллочки… Воспитанной она была, а не незаметной. Сейчас это ведь не приветствуется, так? Сейчас надо быть выскочкой, горланить. Как вон подруга Аллы по отделу – Софья. Та молчать не станет.

А со мной вот молчала, с укором подумала Арина. Пожимала плечиками, отводила глаза, мямлила, что с Аллой не дружила совсем.

– Врет она, – подытожила уборщица с укоризной. – Они с Аллочкой и обедать вместе ходили, и с работы уходили вдвоем всегда. И с остановки вместе в один автобус садились. Пока транспорт ждешь, разве не поболтаешь?

– Конечно!

– Вот и я говорю. И когда у Аллочки неприятности случились с мужем, кто как не Софья ей слезы утирал? Тут вот они под лестницей и шушукались. Аллочка плакала, а Софья ей платочек совала и все просила не расстраиваться. Говорила, что все утрясется, что найдет она деньги.

– Какие деньги?

– Точно не скажу. Но то ли Алла в долгах была по уши, то ли муж ее. Толком не знаю, не очень хорошо слышно было, – и она тут же прикусила язык и густо покраснела, поняв, что сболтнула лишнее.

– Ничего, Раиса Ивановна. – Арина положила ей руку на коленку, слегка сжала и подмигнула попутно. – Я тоже люблю послушать. Это ничего… А как давно это было? Ну, слезы эти?

– А прямо перед самым ее увольнением, – наморщила лоб Раиса Ивановна. – Все Кольку какого-то Софья кляла, ох, кляла.

– Это бывший муж Аллы.

– А-аа, теперь понятно, – догадливо кивнула женщина. – То-то она причитала, что эта сволочь – Колька, стало быть, – всю жизнь ей изгадил – это Аллочке, стало быть. Что она давно бы была счастлива с…

– С кем?! – насторожилась Арина, так и не услышав имени, Раиса Ивановна неожиданно смутилась и снова потянулась к вязанию. Пришлось ей вцепиться в ее руки и остановить. – Раиса Ивановна, вспоминайте, это важно!

– Да был тут один воздыхатель. Но давно, правда… – замялась уборщица и осторожно ладони высвободила, спрятала их в карманы темного спецовочного халата. – Работал он недолго, неделю или полторы, потом какое-то у него несчастье случилось или не у него. Ой, девушка, давайте вы лучше с Сонькой поговорите, я точно не знаю, а!

– Хорошо, поговорю с ней, – пообещала Арина, поднялась, стянула с перевернутого ведра куртку, отряхнула, надела на себя. – Только последний вопрос.

– Чего?

Раиса Ивановна уже успела водрузить на нос очки, обмотав голову резинкой, успела схватиться за вязание и даже пару накидов сделать.

– Как звали этого ухажера, с которым Алла была бы счастлива и который проработал у вас всего неделю?

– Вот чего не знаю, того не знаю. – На Арину глянули честные-пречестные глаза, увеличенные стеклами очков. – Это надо вам в кадры либо к Соньке.

– А когда он хоть работал-то?..

Арина решила сходить в отдел кадров. Соню сегодня разговорить не получится, это точно. Уже была у нее, пыталась вытянуть хоть что-то. Кроме жеманства, ничего так и не выдавила. Не понравилась ей Соня эта, совсем не понравилась. Лживая, лицемерная, неискренняя. И накрашена очень вульгарно для этого времени суток. На рябоватом лице толстый слой пудры, румяна, жирная подводка вокруг глаз. Наверняка завидовала своей подруге, которую господь наградил красотой.

Соню надо работать, решила Арина, открывая дверь отдела кадров…

– И что там тебе сказали?

Перцев от нетерпения только что головой о верх машины не бился. И это только любопытство. А что будет с его самолюбием, когда она выложит главный козырь, которым ее снабдили в отделе кадров? О-го-го, Перцев, берегись!

– Мне? Да ничего особенного. Отношений Митиной с кем-то из персонала никто не зафиксировал. Эмоции там тоже ничьи особо не волновали никогда и никого. Подробного досье на сотрудников с перечнем пристрастий, вкусов и увлечений никто не ведет…

– Ир, щас как тресну! – взревел Перцев, правой рукой дотянулся до ее коленки и надавил в какое-то противное место слегка вроде бы, но так, что у нее нога тут же онемела. – Ну!

– Перцев, у меня нога отнялась! – захныкала Арина и с величайшим наслаждением, сдерживаемым вторые сутки, отвесила-таки ему подзатыльник.

Тут же откинулась на сиденье, притворно зевнула и хотела уже глаза закатывать, да Сашка за рукав дернул, у нее чуть голова не оторвалась.