Сломанные вещи - Лорен Оливер

– Ферт тоже очень хорош, – соглашается она. – В общем, как я уже говорила, я забрала у нее несколько страниц. Я собиралась внести кое-какую редакторскую правку, чтобы потом вернуть их ей.

– Но ты этого не сделала.

Улыбка на лице Миа гаснет.

– У меня просто не было такой возможности. Два дня спустя Саммер объявила нам, что не хочет больше играть. С тех пор она больше не возвращалась в Лавлорн, во всяком случае, не с нами. До того самого дня…

– А что произошло в тот день? – спрашивает Эбби, снова поправляя на носу очки. – Я хочу сказать, что произошло на самом деле?

– Ой, да брось ты, – бешусь я. – Не говори, будто не посмотрела информацию в Интернете.

– Нет, не посмотрела, – отвечает она таким искренним тоном, что я сразу же начинаю чувствовать себя виноватой. – И вообще я спрашиваю вовсе не о том, что появляется в Сети. Разве вам никто не говорил, что нельзя верить всему, что можно прочитать в Интернете?

– Давай не будем говорить об этом сегодня, Эбби, хорошо? – Миа обнимает руками колени, и вид у нее вдруг делается совсем усталый. – Мы объясним тебе все в какой-нибудь другой день.

Эбби тут же вскидывает обе руки, будто говоря: я всего лишь пытаюсь помочь.

– Ну хорошо, Миа. – Я встаю с кровати и сажусь рядом с ней на пол. – Давай посмотрим, что у тебя есть.

Она показывает три страницы, аккуратно исписанные почерком Саммер. И я сразу же понимаю, что она имела в виду, когда сказала, что Саммер кто-то помогал. На страницах нет ни единой ошибки, ни одного зачеркнутого или хоть сколько-нибудь измененного слова. Впечатление такое, будто Саммер списала этот текст у кого-то еще. Почему я не разглядела этого раньше?

Эбби тоже наклоняется над листками, оказываясь рядом со мной, и меня застает врасплох ее неожиданная близость и исходящий от нее аромат лаванды.

– Хорошо, объясните мне, что это значит, – просит она. – О чем именно я читаю? Что значит весь этот текст про амфитеатр?

– Идея амфитеатра принадлежала Саммер, – поясняю я. – В первоначальной книге ничего не говорится о том, откуда в Лавлорне появился Фантом. Так что здесь о том, откуда он взялся. Вот мы и придумали амфитеатр, где должны происходить кровавые схватки.

– Саммер любила вплетать в повествование реальных людей и реальные места, – добавляет Миа. – Это что-то вроде шуток, понятных только нам. Так что великанша была списана с миссис Марстон, нашей учительницы математики. Мы назвали эту великаншу Марципан и написали, что у нее имелись бородавка на лбу и лохматые рыжие волосы. Такие вот отличительные черты.

– Значит, если впервые Фантом появляется в амфитеатре и именно Фантом предполагаемый убийца Саммер, то это важно. – Эбби продолжает какое-то время молча читать текст, глядя поверх моего плеча. – А что насчет домовиков?

Я невольно улыбаюсь.

– Их тоже придумала Саммер, – говорю я. – Они представляют собой глупый надоедливый народец, произошедший от фей, и голоса у них писклявые и визгливые.

– Когда они сильно возбуждаются, от их голосов может лопаться стекло, – добавляет Миа. – И они своими криками подбадривают участников поединков во время турниров.

Эбби смотрит на Миа, потом на меня и опять переводит взгляд на Миа.

– Кровавые соревнования и группа поддержки, состоящая из бездумных писклявых особ? По-моему, это очень похоже на местный стадион для игры в американский футбол.

Минуту я смотрю на нее, не в силах произнести ни слова.

– Стадион для игры в американский футбол, – медленно говорит Миа и снова расплывается в улыбке. – Ты гений, Эбби.

– Элементарно, Ватсон, – взмахнув рукой, отвечает Эбби.

– Игроком в американский футбол был Джейк Гински. Он аутфилдер.

– Аутфилдер – это из бейсбола, – говорит Миа.

– Как скажешь. Он был третьим крайним от центра в линии нападения.

– Кто такой Джейк Гински? – спрашивает Эбби. Она все еще сидит слишком близко от меня, так близко, что я могу видеть влажный блеск ее губ, и я передвигаюсь назад, прислоняясь спиной к кровати. – Джейк Гински, – говорит Миа. – Он встречался с Саммер несколько месяцев. Вроде бы.

– Не вроде бы, а точно, – выпаливаю я, вспомнив тот раз, когда мы сидели с Саммер в машине и она посмотрела на меня, как будто я была кем-то посторонним.

Миа вздыхает.

– Но в январе они расстались. К тому же копы установили, что у него было алиби. Он в момент убийства тусовался с несколькими другими девятиклассниками, игроками той же команды.

В моей голове звучит тревожный звоночек. Что-то здесь не так.

Эбби встает с пола.

– Ну ладно, – говорит она. – Давайте отправимся туда.

– Куда? – недоуменно моргнув, спрашивает Миа.

– В амфитеатр, – отвечает она, как будто это нечто само собой разумеющееся. – Мы можем потереться в раздевалках и заглянуть под трибуны.

– И что же, по-твоему, мы можем там найти? Следы окровавленных рук? Ведь речь идет о том, что произошло пять лет назад.

– Ну мы же должны с чего-то начать, что, разве нет? – Эбби скрещивает руки на груди. – Ведь это единственные страницы, которые у тебя остались, верно? Если Саммер оставила зацепки относительно того, кто мог ее убить, в «Возвращении в Лавлорн», то логично было бы начать с амфитеатра. Может, вы там что-то заметите. Во всяком случае, так бывает в детективах.

– Это тебе не какой-то там детектив, – говорю я. – Это реальная жизнь.

Но Эбби уже направляется к двери.

– Как скажешь, Нэнси Дрю[10].

МИА