Легенда о Королях - Дмитрий Леонтьев

— Прощайте, сир, — степенно кивнул Эварт, и мы расстались.

— …Печально, — вздохнул я, вновь оглядел высокие, ощетинившиеся копьями стражников стены «вольного» города и еще раз подтвердил: — Да, это очень печально.

— Не с нашим войском такую громаду штурмовать, — обреченно сказал Томас. — Надо поворачивать, сир. Города, которые строил сэр Ромул, брать почти невозможно. Все здесь поляжем.

— Как говорил один полководец в моей стране, «берут не числом, а умением», — сказал я. — Правда, это умение еще иметь нужно… Но — возьмем. Надо взять!

— Город богатый, — мечтательно протянул мой оруженосец. — Есть чем поживиться, да руки коротки.

— Томас, зачем тебе столько барахла? Ты разжился на обороне Волчьих ворот, неплохо поживился в Вестминсте… Куда тебе столько? На старость копишь?

— Женщины, сир, — покраснел Томас. — Не очень у меня с ними получается. Им, дурам, слова умные говорить надо. А я вроде бы и не дурак, но как их завижу, так одни глупости из меня лезут… Только на жадность и беру. Моя первая дочерью кузнеца была. До-олго ухаживал. Но как мою хижину увидела, сразу назад сдала, и дальше ни шагу, как осел Иуды. Благодаря вашей милости, на обороне Ворот разжился малость, за одной хохотушкой ухлестывать начал, но тут плотник с соседней улицы подвернулся, он у какого-то артурова начальника меч, украшенный каменьями… э-э… того, значит… и опять мне от ворот поворот…

— Не кисни, Томас, — подбодрил я его. — Прилипнет и на нашей улице принцесса Монако руками к забору.

— Не знаю, кто эта благородная леди, — взбодрился Томас, — но звучит многообещающе. Я вас знаю, сир, раз вы сказали — прилипнет, значит, прилипнет. Вы слово держите.

— Только ты меня уж совсем дословно не воспринимай… Сэр Хотспер, — окликнул я рыцаря. — Сколько в обозе походных кузниц?

— Пятнадцать.

— Что такое катапульты, знаете?

— Доводилось слышать.

— Если сделаю чертежи, сколько успеете изготовить до завтра?

— Если на скорую руку, с гарантией не более чем на пять-шесть выстрелов и грузоподъемностью не более…

— Сколько?

— За шесть — ручаюсь.

— Мне нужно как минимум десять. Берите в помощь столько людей, сколько сочтете нужным. Если не справятся — буду вешать. С формулировкой: «за халатность, способную привести к гибели товарищей по оружию».

— Ясно, — сэр Хотспер был немногословен перед серьезным боем.

— Катапультировать мы будем сосуды с горящей смолой. Приготовьте все для этого. Как только загорится всерьез — штурм. Первый, кто взойдет на крепостную стену, получит этот город в пожизненное владение. Остальным отдаю его на разграбление… Ну, скажем, на сутки.

— Первым взойду я! — пообещал Томас с горящими от предвкушения глазами. — Увидите, сир! Я!

…Первым, однако, на крепостную стену взобрался юный Конрад. Томас и сэр Хотспер отставали от него буквально на пару шагов. Я в эту свалку не лез — смотрел издалека. А посмотреть было на что! На фоне горящих домов шла настоящая бойня. Мои воины, воодушевленные обещанием безнаказанного грабежа, проходили сквозь ряды защитников, как нож сквозь масло. Видимо, все же, прежде чем объявлять свободу и независимость, надо научиться ее сперва защищать. К слову сказать, я всегда был свято убежден, что самые свободные люди на свете — сумасшедшие и законченные негодяи. Остальные не могут быть свободными ни от обязательств перед теми, кого любят, ни перед своими мечтами, ни перед своей страной, ни перед своим делом… Тот же сэр Хотспер был заключен в свои принципы и идеалы, как в кандалы. А те из ангелов, что потребовали у Бога свободы, взбунтовавшись, оказались в аду. Так бывало и со странами, и с городами, и с отдельными людьми. Поэтому я не чувствовал угрызений совести по поводу городка, вознамерившегося быть свободным исключительно ради амбиций. Насколько я слышал, их никто не порабощал. До сего дня.

Я поневоле залюбовался своей «ударной троицей». Хотспер, Томас и Конрад шли красиво — плечом к плечу, занимая всю ширину крепостной стены и тесня многочисленных защитников словно бы и без особых усилий. Мечи вздымались и опускались с периодичностью и точностью часового механизма, и передние ряды защитников уже дрогнули, пятились, пытались протиснуться сквозь подпиравших их сзади, создавая суету и панику.

Заметив, что ворота распахнулись, открывая залитый огнем город, я неторопливо тронул коня каблуками сапог: теперь солдат требовалось чуть придержать, иначе вместо обещанного Конраду города останутся одни головешки, засыпающие обезображенные тела…

— Нет, ну почему мне так не везет, а?! — неистовствовал Томас, вызывая у товарищей по оружию раскатистый хохот. — На одну лестницу взобрался — перекладина сломалась — вниз башкой слетел. По второй вскарабкался — на меня какое-то изрубленное туловище свалилось. Третий раз… А Конрад уже там! Ну что за день?! Всю жизнь мне, что ли, холостым ходить?!

— Не печалься, Томас! Еще разбогатеешь! — хлопнул я его по плечу. — Кто-нибудь из старейшин города в живых остался?

— Старейшины-то как раз в живых и остаются, — Томас подтолкнул ко мне обезображенного оспой мужика в римской одежде. Несмотря на отчаянное положение, держался он весьма надменно.

— Ты кто? — спросил я.

— Гражданин вольного города, — с вызовом ответил он. — И пока в живых остается хоть один горожанин, мы не будем ни под чьей властью.

— Звучит красиво, — согласился я. — Что ж, быть по-твоему… Эй, кто-нибудь! Приведите сюда его семью: жену, детей, родителей, и всех повесьте на городской стене.

— Нет! — в миг потеряв надменность, рябой рухнул на колени, пытаясь поцеловать мой сапог. — Не надо! Нет! Умоляю! Пощади! Все сделаю! Все!

— Фиговый из тебя Че Гевара, — вздохнул я. — Как же ты готов дарить свободу другим, если сам не готов пожертвовать ради нее всем? Значит, не совсем еще подонок. Ладно, живи. Но как только снова надумаешь «освободиться», мы с тобой еще раз встретимся. И ты мне расскажешь, от чего именно ты хочешь быть свободным. Уберите его с моих глаз!.. Сэр Конрад Дебль!

Мальчишка с перевязанной головой выступил вперед, сверкая еще не остывшим после схватки взглядом.

— За беспримерную храбрость при выполнении поставленной задачи вручаю вам ключи от города, — торжественно произнес я, и площадь взорвалась приветственными криками.

Покрасневший от смущения и удовольствия Конрад раскланивался налево и направо, а я поманил пальцем кучку угрюмо ожидавших под охраной воинов бородачей в дорогих одеждах.

— Как понимаю — местное купечество.

— Грабить будете? — догадались они.

— Буду, — любезно склонил я голову.

— Так уже нечего, король. Твои орлы всё за одну ночь… того…

— Форс-мажор, — развел я руками. — Надо было думать, на кого ставку делать.